Интриганка - Сидни Шелдон

Боже, как он глуп! Ив не могла дождаться, пока избавится от него! Но время придет! Рано или поздно она будет свободна. Недолго осталось ждать!

– Пойдем-ка в другую комнату.

Кит провел жену в гардеробную, усадил на стул, под мощную лампу и внимательно осмотрел лицо. В одну секунду из глуповатого недотепы Кит превратился в блестящего хирурга;

Ив сразу же ощутила перемену и вспомнила, как чудесно преобразилось ее лицо после операции. Кит не придавал особого значения едва заметным морщинкам, но тут он ошибался. Избавиться от них стало для Ив жизненной необходимостью. Она не могла смириться с мыслью, что потеряет Рори. Кит выключил лампу.

– Никаких проблем, – заверил он. – Завтра же утром сделаю.

Назавтра они отправились в клинику.

– Обычно мне ассистирует сестра, – пояснил Кит, – но для такого незначительного вмешательства она не понадобится.

– Кстати, мог бы сделать что-нибудь и с этим! – Ив потянула за складку кожи на шее.

– Все, что пожелаешь, дорогая. Сейчас сделаю укол снотворного, чтобы ты не чувствовала боли. Не хочу, чтобы моя любимая страдала!

Ив наблюдала, как муж отломил кончик ампулы, втянул жидкость шприцем и ловко сделал укол. Она бы не возражала против боли – ведь все это для Рори, ее милого Рори… Она вспомнила об упругом теле любовника, о выражении глаз, когда тот хотел ее…

Веки Ив сомкнулись. Спать, спать…

Она очнулась в больничной палате. Рядом на стуле сидел Кит.

– Ну, как все прошло? – хрипловатым со сна голосом пробормотала Ив.

– Превосходно, – улыбнулся муж. Ив кивнула и опять провалилась во тьму. Когда она проснулась во второй раз, Кит по-прежнему был рядом:

– Оставим повязки на несколько дней. Наверное, лучше полежать здесь, чтобы за тобой был хороший уход.

Муж приходил каждый день, осматривал ее, ободряюще кивал:

– Превосходно!

– Когда мне дадут зеркало?

– Все должно зажить к пятнице, – заверил Кит. Ив велела старшей медсестре установить у постели личный телефон. Рори был первым, кому она позвонила.

– Привет, бэби, где тебя носило? – спросил он. – Я тебя хочу!

– И я тебя, дорогой. Сижу во Флориде, на этом проклятом медицинском конгрессе, но на следующей неделе обязательно вернусь.

– Да уж, неплохо бы.

– Скучал по мне?

– Безумно!

Ив показалось, что она слышит еще чей-то голос.

– У тебя кто-то есть?

– Точно. Маленькая уютная оргия. Рори иногда любил покутить.

– Ну все, мне пора! – поспешно сказал он.

Трубку повесили.

Ив позвонила Александре и долго слушала, умирая от скуки, как сестра щебечет о счастье семейной жизни и будущем ребенке.

– Просто не могу дождаться. Так хочется стать теткой! – пробормотала она раздраженно и поспешно попрощалась.

Кейт в больницу не приезжала. Вообще, Ив редко видела бабку в последнее время. Та относилась к ней с непонятной холодностью. Но Ив не унывала. Старческие капризы, скоро опомнится!

Кейт никогда не расспрашивала Ив о муже, и неудивительно, Кит казался таким ничтожеством. Может, стоит поговорить с Рори, попросить его помочь избавиться от Кита. Тогда любовник будет навеки связан с ней. Ив казалось просто невероятным, что можно каждый день наставлять мужу рога, а тот ни о чем не подозревает. Может, ему вообще все равно? Ну что ж, благодарение Богу, хоть какой-то талант у него есть. Послезавтра он снимет бинты, и она сможет снова быть с Рори.

В пятницу Ив проснулась рано и с нетерпением ожидала прихода мужа.

– Уже почти полдень, – пожаловалась она, – а ты где-то ходишь.

– Прости, дорогая, на утро были назначены операции и…

– Плевать мне на твои операции! Немедленно сними бинты, я хочу себя видеть.

– Сейчас, дорогая.

Ив сидела неподвижно, пока муж разрезал и разматывал повязки. Потом постоял минуту, внимательно разглядывая лицо Ив. Во взгляде Кита мелькнуло удовлетворенное выражение:

– Идеально!

– Принеси мне зеркало.

Кит поспешно вышел, через минуту вернулся с маленьким ручным зеркальцем и с гордой улыбкой протянул его жене.

Ив медленно подняла изящную безделушку, взглянула на свое отражение.

И страшно закричала.

Кейт казалось, что колесо времени вертится все быстрее, торопя дни, стирая пороги между временами года, переплетая лето с осенью, осень с зимой, а зиму с весной, пока наконец все месяцы и годы не сливаются в одно целое. Ей было под девяносто, а точный возраст? Она не помнила. Только замечала, как все больше прибавляется морщин, как блекнет румянец, но не могла допустить и мысли о том, что стареет и дряхлеет, поэтому все больше внимания уделяла своей внешности и, когда смотрелась в зеркало, по-прежнему видела подобранную стройную женщину с гордой осанкой и властным лбом.

Кейт, как и всегда, каждый день приходила в офис, но теперь это стало простым ритуалом, вызывающей игрой, способом отпугнуть смерть. Она присутствовала на всех заседаниях правления, но теперь многое понимала с большим трудом. Все почему-то говорили слишком быстро. Но самым неприятным было то, что разум и память изменяли Кейт, прошлое перемешивалось с настоящим, мир, такой широкий прежде, все сужался. Единственной соломинкой, за которую цеплялась Кейт, движущей силой, помогающей выжить, была страстная убежденность, что когда-нибудь кто-то из членов семьи возьмет в свои руки управление компанией.

Старая женщина не имела ни малейшего намерения позволить чужакам захватить то, ради чего Джейми Мак-Грегор и Маргарет, сама она и Дэвид так долго и упорно страдали, боролись и неустанно работали. Ив, на которую Кейт возлагала так много надежд, оказалась убийцей. А теперь превратилась в чудовище. Кейт так ничего и не предпринимала против внучки. Она видела ее. Всего один раз. Никакой врач не придумал бы для нее наказания ужаснее.

В тот день, когда Ив увидела свое отражение, она попыталась покончить с собой, проглотила горсть таблеток снотворного, но Кит сделал ей промывание желудка, не отходил от ее постели, а когда приходилось уезжать на работу, в доме день и ночь дежурили медсестры.

– Пожалуйста, дай мне умереть, – молила она мужа, – пожалуйста, Кит. Я не хочу жить с таким лицом.

– Теперь ты принадлежишь мне, – ответил он, – и я всегда буду любить тебя.

Черты гротескно-уродливой маски навеки запечатлелись в мозгу Ив. Она упросила Кита удалить медсестер. Невозможно думать, что кто-то смотрит на нее, перешептывается за спиной.