Мелькнул чулок - Элизабет Гейдж

Уолли в сотый раз смотрел на снимок, полученный от Чарли Гржибека. Мать и дочь на берегу залива… Руки женщины на плече девочки – не для того, чтобы защитить, а чтобы утвердить свои права над ребенком.

Утвердить и наказать.

Когда девочке, стоящей на пороге юности, удалось выскользнуть из жестокой хватки, у Элис или Элтеи, как она иногда заставляла себя называть, не осталось причин жить безумной саморазрушительной жизнью, какую она вела после ухода от Гарри Хэвиленда, валяться в грязи только затем, чтобы подвергнуть дочь немыслимым унижениям. Конечно, она не пожелала искать девочку. Элтея жила вне закона, какой смысл был идти к властям? Ребенок наконец освободился. Кроме того, Элис не пыталась вернуть дочь по неофициальным каналам. Не потому, что любила ее – любовь не имела ничего общего с ревностным опекунством в течение двенадцати лет. Просто девочка надоела Элис. Она выполнила то, что задумала ее мать.

Есть, по-видимому, еще одна причина. Судя по всему, что слышал Уолли о Кристин, возможно, Элтея начала слегка побаиваться девочки. Уолли пытался представить то, что Сонни Руджиеро называл «задумчивостью» Элис после исчезновения девочки. Элис, естественно, думала о прошедших двенадцати годах. И размышляла о будущем. За какие-то несколько дней она полностью сумела определить, как жить дальше.

Элис была теперь свободна и обладала достаточным умом, чтобы выполнить давно задуманный план – найти уютное безопасное место для себя в мире порядочных людей.

Уолли, улыбнувшись, еще раз взглянул на снимок. Даже сейчас Элис, должно быть, достаточно привлекательна. Без сомнения, преуспела в жизни. Создание, сумевшее водить за нос одного сутенера за другим, наблюдая, как они по очереди попадают в тюрьму, хотя у самой Элис не было ни одного привода, могло без труда очаровать богатого администратора, банкира, разведенного или вдовца.

Кто знает? Возможно, размышляя о потерянной дочери, она поздравляет себя с тем, что зло, причиненное Кристин, все еще имеет власть над девушкой даже теперь, когда она выросла. В свое время оно могло даже принести омерзительные плоды как в окружающем мире, так и в изломанной психике Кристин. Такова убийственная природа зла.

Именно так должна думать женщина подобная Элтее. Уолли не сомневался в этом. Как, впрочем, и в том, что отыщет ее когда-нибудь, если найдет для этого достаточно времени. Она, конечно, уверена в незыблемости своего существования; в мирке, защищенном кредитными карточками, банковскими счетами и страховым полисом, ее трудно обнаружить. Но ради себя самого Уолли хотел взглянуть ей в глаза, даже если на это у него уйдут годы.

Но вот дочь – дело другое. Гораздо более простое. И, возможно, опасное.

Хани, Типпи, Тина, Кристин.

Как бы она ни называла себя в двенадцать-тринадцать лет, другой жизни она не знала. Одна в равнодушном Кливленде. С таким воспитанием, которое она получила, девочка вряд ли захотела бы обратиться в полицию или приют. Она инстинктивно считала власти своим врагом.

Глаза девочки на снимке светились умом и коварством, почти такими же устрашающими, как и чудовищное терпение, отражавшееся где-то в их глубине. Несомненно, она – необычная личность. Кроме того, прошла обучение сложной науке – проституции у экспертов в этой области.

Какой первый шаг сделала она в то холодное утро в Кливленде?

Всю жизнь девочка наблюдала, как мать переходит от одного покровителя к другому и, несомненно, понимала, что сама нуждается в защитнике. Поиск нужных связей должен был начаться в более теплом климате. Южная Калифорния, Аризона, Майами. Список первых возможных остановок был достаточно коротким. И поскольку девочка выросла на Востоке и Среднем Западе, она должна выбрать Майами.

Найти девушку будет легко, если она еще жива.

Уолли был доволен результатами собственной работы Слежка за Энни Хэвиленд, бывшей блестящей актрисой, а теперь ставшей бесчувственным неподвижным телом на больничной койке, изломанным и искалеченным, очевидно, навсегда, привела его к женщине без прошлого, женщине, которую все, кто знал Энни, вот уже много лет, считали мертвой. Но она не умерла. Мало того, ее сомнительные похождения позволили узнать о существовании еще одного человека – самого загадочного из них – Кристин.

Но ее Уолли отыщет, и скоро. Потому что лицо на снимке, выжидающие глаза, глядевшие на Уолли из океана пустоты, словно были его собственными.

Хармон Керт встал, приветствуя входящего в кабинет посетителя.

Мужчине было около тридцати лет, и выглядел он ни моложе, ни старше своего возраста. Высокий, возможно шесть футов два-три дюйма, сильный, хотя, пожалуй, чрезмерно худощав. Рукопожатие, однако, было твердым, но не назойливым.

– Фрэнк Маккенна. Рад познакомиться, сэр.

– И я, Фрэнк, тоже очень рад, – улыбнулся Керт. – Садитесь.

Пока незнакомец устраивался поудобнее в кресле для посетителей, Керт всматривался в его глаза, спокойные, светло-карие. Хотя выражение их было выжидательным, даже почтительным, взгляд казался осторожным; в нем ничего нельзя было прочесть, глаза эти не выдавали никаких мыслей. Маккенна производил впечатление спокойного, сдержанного человека, достаточно неглупого и не привыкшего сразу выкладывать карты на стол.

Впервые Керт задумался, подходит ли Маккенна для его целей. Придется выяснить.

– Ну что ж, – сказал он. – Мартин Фарроу много рассказывал о вас, Фрэнк. Насколько я понимаю, вы начали заниматься правом довольно поздно.

– Совершенно верно, сэр.

Посетитель ничего не пожелал объяснить, но Керт успел узнать, что Маккенна несколько лет тянул лямку в маленькой фирме, чтобы выплатить семейный долг, до того, как поступить на юридический факультет.

– Вижу, поздний старт не замедлил вашего бега, – кивнул Керт. – Работа в такой фирме, как «Фарроу, Фарроу и Пирс»! У вас превосходные рекомендации.

Посетитель чуть смущенно пожал плечами. Очевидно, он не любил говорить о себе.

– Но вы здесь не из-за профессиональных способностей, – сказал Керт. – Марти Фарроу лично заверил меня, что вы именно тот человек, на осторожность, основательность и доскональность которого можно положиться. Поэтому он и согласился «одолжить» вас на время для выполнения небольшого, но очень важного поручения.

– Да, сэр?

Руки Маккенны неподвижно лежали на подлокотниках кресла, намеренно малые размеры которого ничуть не снижали впечатления от его мускулистого тела.

– «Интернешнл» подписала контракт с одной актрисой, – начал Керт, складывая кончики пальцев домиком. – Ее имя – Энни Хэвиленд. Вы, вероятно, слышали о ней.

– Да, сэр, конечно.

– Как вам известно, она попала в тяжелейшую аварию и едва не умерла. Она все еще в госпитале, борется за жизнь. Ужасно страдает. Чем все это кончится – неизвестно. Какая трагедия! Мы здесь, в «Интернешнл Пикчерз», просто убиты этой бедой. Для нас все это явилось полнейшей неожиданностью. Энни очень дорога нам, и как человек, и с профессиональной точки зрения. Мы хотим, чтобы она полностью рассчитывала на нашу поддержку в этот трудный час, но у нее нет сил ежедневно принимать много посетителей, и, говоря откровенно, мисс Хэвиленд не в том состоянии, чтобы показываться на глаза, особенно людям из шоу-бизнеса. Она не может двигаться, забинтована с ног до головы. Энни – женщина гордая и предпочитает страдать в одиночестве. Керт взглянул на Маккенну.