Сага о Рунном Посохе - Майкл Муркок

— Легион Рассвета! Вернись ко мне!

И тогда вновь появились воины в розовом сиянии. Они бросились в атаку, рассекая ряды застывших от удивления Соколов.

Шатаясь, Хоукмун начал подниматься по лестнице, но на него повалилось тело в черно-золотых доспехах. Герцог подхватил падающего Рыцаря, будучи уверен, что под доспехами уже не бьется сердце.

Хоукмун горько пожалел о человеке, к которому раньше не испытывал особой симпатии. Он попытался открыть забрало, чтобы увидеть лицо загадочного Рыцаря, направившего их сюда. Но забрало не поддавалось — его нельзя было сдвинуть ни на дюйм: так деформировался шлем от удара Шенегара Тротта.

— Рыцарь…

— Рыцарь убит! — Шенегар Тротт сорвал с себя маску и с победоносным видом протянул руку к Рунному Посоху. — И твоя смерть близка, Дориан Хоукмун!

Хоукмун выпустил из рук мертвое тело и с воплем ярости взлетел по лестнице к своему врагу. Шенегар Тротт обернулся, отступая от Рунного Посоха, и вновь поднял свою булаву.

Хоукмун увернулся от удара и, приблизившись к Тротту, сцепился с ним на верней ступеньке. Повсюду шла кровавая резня.

Краем глаза Хоукмун разглядел д'Аверка, который отчаянно бился с пятью Соколами. Рубашка д'Аверка превратилась в кровавые лохмотья, левая рука бессильно висела. Орланд Фанк вращал над головой своим громадным топором, оглашая зал страшным боевым кличем.

— Ты умрешь, Хоукмун! — прорычал Тротт, и Хоукмун был поражен силой его ударов. — Ты должен умереть, чтобы Рунный Посох стал моим!

— Он никогда не станет твоим! Им не может владеть человек! — Хоукмун изо всех сил рванулся вперед и, прорвав оборону Шенгара Тротта, нанес ему удар прямо в лицо. Граф завизжал, но продолжал наступать, и тогда герцог Кельнский пнул Тротта сапогом в грудь. Граф скатился с помоста, но, ослепленный яростью, вскочил и снова бросился на Хоукмуна. И наткнулся на Меч Рассвета. Так и умер Шенегар Тротт: с непристойным ругательством на устах, бросив последний взгляд на вожделенный Рунный Посох.

Хоукмун осмотрелся. Легион Рассвета заканчивал свою работу, добивая последних врагов. Д'Аверк и Орланд Фанк устало прислонились к перилам.

Когда умер последний гранбретанец, Легион Рассвета исчез.

Хоукмун посмотрел на труп Шенегара Тротта и нахмурился:

— Одного мы уничтожили. Но где побывал один, там жди другого. Днарк никак не защищен от Империи Мрака, и…

Фанк чихнул и вытер нос рукавом.

— Именно ты и должен обеспечить безопасность Днарка и безопасность остального мира, если уж на то пошло.

— Как я могу это сделать? — саркастически усмехнулся Хоукмун.

Фанк открыл рот, чтобы ответить, но вместо слов с его губ сорвался стон:

— Брат! — Фанк увидел неподвижное тело Рыцаря-в-Черном-и-Золотом. Он, шатаясь, спустился по лестнице и обнял мертвеца.

— Он мертв, — мягко проговорил Хоукмун. — Он пал от руки Шенегара Тротта, а я убил Тротта…

По лицу Фанка катились слезы.

Хоукмун и д'Аверк отвернулись от плачущего воина и осмотрели зал Рунного Посоха, весь заваленный трупами. Даже узоры, мельтешащие в воздухе, приняли красноватый оттенок. Горько-сладкий аромат не мог заглушить запах смерти.

Хоукмун вложил в ножны Меч Рассвета.

— Теперь-то нам можно вернуться в Европу, хотел бы я знать? — произнес Хоукмун. — Мы выполнили свою задачу — спасли Рунный Посох…

Его прервал знакомый нежный голос. Обернувшись, Хоукмун увидел Дженемайю Коналиаса. Тот стоял в центре помоста с Рунным Посохом в руках.

— Теперь, герцог Кельнский, ты возьмешь то, что заслужил по праву, — сказал мальчик. В его раскосых глазах светилась улыбка. — Ты вернешься в Европу, а Рунный Посох поможет тебе решить судьбу Земли.

— В Европу?! Я думал, что его нельзя увозить из Днарка!

— Можно, но не всякому. А ты, как избранник Рунного Посоха, можешь взять его. Служи ему верой и правдой. Защищай его! И он защитит тебя.

— А в чем его секрет? — поинтересовался д'Аверк.

— Он будет с вами как символ. Пусть все люди знают, что Рунный Посох на вашей стороне. Расскажи всем, что барон Мелиадус посмел поклясться Рунным Посохом и этим предопределил дальнейшие события, которые приведут к гибели одного из вас. Иди и вторгнись в Гранбретанию, если сможешь это сделать, или погибни. Грядет последняя и величайшая великая битва — битва между бароном Мелиадусом и герцогом Хоукмуном. А арбитром в ней будет Рунный Посох.

Хоукмун молча принял Посох. Он был холодным на ощупь и очень тяжелым, а вокруг него все еще переливались цветные узоры.

— Благодарю тебя! — тихо сказал Хоукмун.

— Великие Добродетельные Люди помогут вам вернуться домой, — добавил мальчик. — Прощай, Хоукмун.

— Прощай. Куда же ты отправишься теперь?

— Туда, где я должен быть.

И вдруг мальчик снова стал вытягиваться, превращаясь в луч золотистого света, какое-то время еще сохраняя подобие человеческого тела. Потом он как бы влился в Рунный Посох, и в маленьком холодном предмете сразу же заиграли жизнь, тепло и свет.

Хоукмун с трепетом спрятал Рунный Посох за пазуху.

Когда они выходили из зала, д'Аверк заметил, что Орланд Фанк все еще плачет.

— Что тебя так расстраивает? — спросил д'Аверк. — Ты все еще горюешь о человеке, который был тебе братом?

— Да… Но еще больше я горюю о своем сыне.

— О сыне? А что с ним?

Орланд Фанк указал в сторону Хоукмуна:

— Он у него.

— О чем это ты?

— Я знаю, что так и должно быть, — тяжело вздохнул Фанк. — Но я все-таки человек и могу плакать… Я говорю о Дженемайе Коналиасе.

— О мальчике? О Духе Рунного Посоха?

— Да, он был моим сыном или мной самим… Я никогда не мог понять всего этого…

«Известно, что человек, поклявшийся Рунным Посохом, должен либо исполнить свой обет, либо погибнуть. Это предопределено всем ходом событий, которые последуют за клятвой. А барон Мелиадус Кройденский дал такой зарок, пожелав отомстить всем обитателям замка Брасс. Он поклялся, что Иссельда, дочь графа Брасса, будет принадлежать ему. В тот злополучный день, много месяцев назад, возник новый узор на ткани истории, а бароном овладели смутные, противоестественные желания. Именно тогда Хоукмун оказался втянут в опасное приключение. Но теперь история эта близилась к завершению. И развязку эту едва ли можно было назвать счастливой…»

Из «Летописи Рунного Посоха»

Балкон, где устроились собеседники, выходил на реку Тайму, которая струила свои кроваво-красные волны мимо причудливых и мрачных башен Лондры. Время от времени над ними, лязгая сталью, пролетал орнитоптер, блестящая металлическая птица. По реке баржи, украшенные бронзой и слоновой костью, везли с побережья награбленную добычу, пленных женщин, мужчин и детей, угодивших в рабство к повелителям Империи Мрака.