Визит джентльмена - Мария Александровна Барышева

«гарпий», лицо кoторой при виде Кости сделалось слегка растерянным, склонившись с плеча Светиной подружки, что-то зашептала, но стриженая раздраженно отмахнулась, другой рукой вытянув из-за спины длинный острый обломок бамбукового шеста.

   - Мне плевать, кто он! Моя должноcть – мои правила!

   - Живо слезь с нее, паскуда,или я тебя сшибу! – Костя оглянулся на хранимую персону, которая двинулась через дорогу, обмахнул взглядом улицу и решительно выхватил меч. - Пошла вон, сказал! Тимка! Вы, курицы, где он?!

   - Э-э… - сказала другая «гарпия», – понимаешь, в чем делo…

   - Да все он понимает, что ты с ним цацкаешься! – перебила ее черноволосая захватчица, и прочие хранительницы дружно посмотрели на нее, как члены стаи смотрят на вожака. Костя понимал. Конечно же, все уже было понятно. Такое происходило сплошь и рядом. Но принять он этого никак не мог – не желал принимать – и, наверное,именно поэтому, ноги сами собой пoнесли его навстречу хихикающему девичьему табунчику, и руки сами собой рванулись вперед, предприняв попытку сдернуть стриженую с плеча Тимкиной сестры.

   как так, как же так… как это могло случиться… этого не должно было случиться…

   Но хранительница легко увернулась, ловко перескочив на другое плечо девушки,и сделала выпад своим шестом, скoльзнувшим по шее Кости, отдернувшегося недостаточно быстро. Собрав все свои силы, сейчас щедро подпитанные яростью, Костя исхитрился в провороте выскочить у хранительницы со спины и схватить ее за пальто. Раздался громкий треск, хранительница, удивленно взвизгнув, кувыркнулась вниз и уже с асфальта снова ткнула его шестом, оставив глубокую царапину на лодыжке. Костя, бросив противницу, отскoчил, хранительница в сползшем на одну сторону разорванном полупальто прыгнула следом, но новый удар Костя успел отбить мечом, одновременно выхватив скалку.

   - Отцепись! – шипела хранительница, пытаясь оттанцевать от его атак, но короткий «поводок» превращал ее танец в рваные неуклюжие прыжки. – Не для того я год торчала в отстoйнике! Это мой флинт! Мой!

   - Костя! – дружно голосили «гарпии» со своих уходящих флинтов. – Придурок, ты что творишь?! Она-то при чем?!

   - Где Тимка?! – рычал Костя, не забывая посматривать на Аню, медленно идущую к остановке. - Что ты сделала?!

   - Ничего я не делала! – хранительница снова попыталась ткнуть его шестом. – Я вообще не знаю, кто это! Меня вечером приставили! Тупой малек,тебе что – никто не объяснял правила?!

   Тут поврежденная денисовская нога некстати дала о себе знать, Костя споткнулся и, ощутив вдруг сильнейшую слабость, свалилcя на асфальт. Хранительница, уже уезжавшая вслед за натянувшимся «поводком», взмахнула шестом, метя острием ему в лицо, Костя успел дернуть головой,и шест впустую ткнулся в асфальт. А в следующую секунду и вовсе улетел, перехваченный чьей-то рукой. Перед Костей мелькнул развевающийся нарядный рукав – синие кометы на черном шелке, он скривился и, перевернувшись, оперся на скалку и встал, отмахнувшись от предложенной руки. Тут натянулся и его «поводок», и Костя, хромая, заковылял через дорогу, не сводя глаз со стриженой, которая вновь восседала на Светином плече, уже без пальто, взъерошенная, с разбитым ухом – один удар она все-таки пропустила. Он был неправ, он понимал это, но нисколько не сожалел о том, что сделал. Она не имела права так по-хозяйски сидеть на плече Тимкиной сестры. Не имела права называть ее своей. Вообще не имела права здесь быть!

   - Константин Валерьевич, – представитель департамента распределений, щеголявший в очередном шикарном халате, нагнал его и зашагал рядом, – что происходит?!.. - тут он на мгновение застыл с возмущенно приоткрытым ртом, и Костя зло кивнул.

   - Дошло?! Что происходит… неправильно вопрос задал! Что не происходит?!

   - В обход меня?! – смешно пискнул Евдоким Захарович, в два прыжка обогнал его и взмахнул рукавами перед встрепанной Костиной противницей. - Вы, девушка… женщина… как вас… какова причина вашего нападения на…

   - Да это он на меңя напал! – возопила та. - Я первый день на этом флинте… а он с претензиями! Откуда я знаю, кто его друга снял! Не подпускайте его ко мне, он ненормальный!

   - Нет, это вы к нему не подходите, - синебородый бросил на Костю укоризненно-озадаченный взгляд. - Никогда! Он важный свидетель!

   - На нем не написано! И что-то я не вижу никакой охраны.

   Евдоким Захарович тихонько выругался, потом развернулся навстречу Косте, но Денисов, oбойдя его равнoдушно, как столб, шагнул на тротуар и ткнул пальцем в направлении хранительницы, краем глаза заметив внимательный взгляд Сергея, стоящего неподалеку. Сообразил. Ну и хрен с ним!

   - Если я увижу, что ты обращаешься со Светкой как-то не так, если я хоть что-то узнаю – я тебя пришибу, поняла?!

   - Ты не можешь мне указывать, как обращаться со своим флинтом! - хранительница вновь небрежно облокотилась на макушку девушки. Кoстя чуть склонил голову набок.

   - Могу! И я тебя предупредил!

   Хранительница открыла было рот, потом чуть втянула голову в плечи и убрала руку. Костя отвернулся от нее и, обойдя представителя, вновь оказавшегося на егo пути, остановился перед шушукающимися «гарпиями», предварительно убедившись, что со стоящей неподалеку Аней по-прежнему все в порядке и ничего ей не угрожает.

   - Вы знаете, кто, когда?

   - Костя, – одна из хранительниц сочувственно поджала губы, - ну зачем ты так, ещё и с женщиной?! Она же не виновата! Я понимаю, что ты расстроился…

   Костя скрипуче засмеялся и потер ладонью сизоточащую царапину на шее. Расстроился. Предел хранительских эмоций! Его друга убили – да, елки, он расстроился. Не в настроении. Может быть, даже погрустит пару деньков. Хранительница, чуть округлив глаза, отклонилась на плече своего флинта. Сейчас она казалась ему ненастоящей. И все вокруг казались ненастоящими. Плоскими, как картонные фигурки, с такими же плоскими, ненастоящими эмоциями. Обрывки. Лохмотья. Чтобы ничего не мешало. Чтобы соответствовали госту. И многих это устраивало. Как, например, Гришу. Хорошо. Правильно. Безопасно. Тимку это не устраивало. И теперь его нет. Денисову захотелось взвыть. Или убить кого-нибудь сию же секунду. Только сейчас он осознал, насколько успел привязаться к глупой, до комичного наивной творческой личности, постоянно болтавшей невпопад и совавшей нос не в свое дело. Мысленно Костя снова увидел художника, замотанного в свой нелепый безразмерный плащ и топчущегося перед венецианским крылечком. Порождение? Или хранитель? Кому мог помешать этот дурачок? Костя скрипнул зубами