Секрет долголетия - Григорий Исаакович Полянкер

был схвачен жандармами, брошен в Петропавловку, а оттуда этапом отправлен на каторгу, в Сибирь. Следом за ним туда поехала жена с двумя детьми. Отец погиб на медных рудниках, а он, Сидор, с матерью и меньшим братишкой стали навсегда сибиряками…

В эту тревожную июльскую ночь, когда было так душно, даже рассказ о сибирских морозах и вьюгах будто освежал грудь, и Шмая, затягиваясь самокруткой, с удовольствием слушал своего друга. Но в тот момент, когда Сидор дошел до самого интересного, до того места, как он с финским ножом бросился в тайге на смертельно раненного зверя, небо загудело, показались вражеские бомбардировщики.

По боевой тревоге все бросились к своим пушкам и пулеметам.

Глядя из-под каски на небо, Шмая сказал:

— Ну, ребята, кончилась наша «академия». Кончился «курорт». Теперь держись!..

— Рано сегодня фриц начал, — вмешался Митя Жуков, прижимаясь к щиту орудия, — еще не позавтракал, а уже пошел на работу… Что-то на фрица не похоже…

Зазвонил телефон. С наблюдательного пункта Иван Борисюк приказал своим пушкарям приготовиться к бою, ждать команды…

Бой, жестокий, кровавый, начался сразу на огромном пространстве. Справа и слева — все запылало, земля содрогалась, дрожала, словно от землетрясения. А небо будто тучами покрылось в этот ранний июльский час. Но то были необычные тучи — эскадрильи бомбовозов и истребителей, которые несли смерть.

Сколько их? Тьма! Они шли ровными квадратами, змейками, словно на параде. И зловещий гул моторов все нарастал.

Но вот дружно ударили с разных сторон зенитные орудия. Между самолетами замелькали зарницы взрывов — то начали рваться зенитные снаряды. Вот вспыхнул огромный бомбардировщик и, объятый дымом, стал барахтаться в воздухе, разламываться на части, падать на землю. Второй самолет запылал, третий…

Возгласы радости прокатились по траншеям. Ликовали бойцы в своих окопах.

— Так вот, гады, как вы умеете гореть и драпать! — воскликнул в своей щели, невдалеке от орудия, Шмая-разбойник, радуясь как ребенок. Он выдвинулся из укрытия, чтобы лучше разглядеть, как горят вражеские самолеты. Но Сидор Дубасов потянул дружка за ногу, чтоб не торчал свечой, а прижался б лучше к земле.

— Погоди, батя… Рано еще радоваться… Это они только начали. Нам еще дадут сегодня прикурить… — пробасил он, лучше надвинув на голову каску. — Видал, сколько их летит?..

Батя молча спустился в щель.

Не успела рассеяться первая волна «Юнкерсов», как из-за леса показалась новая, еще более могучая волна.

— Глянь! Снова летят, гады!.. А где же наши? — встревоженно воскликнул Митя Жуков. — Почему наших истребителей не видно? Где наши?..

— Придут, когда надо будет!.. — вмешался Никита Осипов. — Там на наблюдательном пункте стоит авиационное начальство… Все видят, небось…

Над «ничейной землей» шел жестокий воздушный бой, а с той стороны, где чернел дубовый лес, ударили вражеские пушки.

Из-за густой дымовой завесы ринулись немецкие танки, сопровождаемые цепями автоматчиков…

Комбат чуть высунулся из щели, чтобы установить, куда движется стальная лавина. Хоть за войну немало повидал и его уже ничем, кажется, не удивишь, но то, что он теперь видел, превзошло все. Холод пробежал по всему телу. Он оглянулся. Рядом, прижавшись к стенке щели, стоял бледный Иван Борисюк. Он вопросительно уставился на майора, ждал, что он прикажет. Сквозь гул моторов он услышал:

— Передай пушкарям и бронебойщикам: подпустить танки поближе… Не стрелять без команды!..

Стальная, грохочущая лавина приближалась к окопам.

Кто-то из артиллеристов не выдержал, выстрелил без команды, но майор крикнул:

— Приказано не стрелять! Пусть подойдут поближе!..

А грохот нарастал, словно морская волна. Автоматчики шли за танками во весь рост, чуя близкую победу. Уже отчетливо видны были их лица. Немцы неистово орали.

Майор, Борисюк, связист Давид Багридзе, Вася Рогов и все, кто стоял в щели, следили за приближающейся лавиной, приготовили противотанковые гранаты. Каждый понимал, что придется вступить в бой с танками. Слишком большие силы двинулись сюда, на их участок.

А на батарее и в траншеях бойцы, приготовившиеся к бою, нервничали, нетерпеливо ждали команды открыть огонь. Уже отчетливо виден враг.

Вдруг ударили дальнобойные пушки. Над траншеями пронеслись, чуть не задевая колосья, чернокрылые штурмовики. Между танками стали рваться снаряды, машины заметались, залегли автоматчики. Над обширным полем боя запылали, задымились десятки вражеских машин, но некоторые продолжали двигаться к траншеям.

— Начнем! — кинул комбат. — Давай!..

Иван Борисюк дрожащим и взволнованным голосом крикнул в трубку:

— Выкатить пушки на прямую наводку! Бить по танкам!..

Впереди траншей запылало несколько вражеских машин, а уцелевшие стали поворачивать назад, за ними побежали автоматчики. Но тут уже вступили в бой стрелки, стали их забрасывать гранатами, расстреливать их из автоматов.

— Видали, хлопцы, как они умеют драпать?! — не сдержался Митя Жуков, целясь в танк, который застрял на бугорке. Шмая-разбойник, поднося ему снаряды, бросил на ходу:

— Так им и надо, чтоб гады не лезли!..

Передышка длилась совсем недолго. Вот снова, с еще большим ожесточением, двинулись сюда другие вражеские танки, автоматчики. Они вели огонь на ходу.

Под свист пуль и вой осколков, прижимаясь к щитам орудий, артиллеристы били по машинам, которые виляли по полю.

Пшеничное поле превратилось в земной ад. Огромные облака дыма затуманили все вокруг. Впереди траншей валялись трупы автоматчиков, несколько минут назад извергавших из своих автоматов дождь пуль. Стоял невыразимый стон, и слышались вопли раненых. Слева и справа шла битва. Тут и там в окопах начиналась рукопашная схватка. Люди стояли насмерть. Раненые не покидали позиции.

Солнце уже было в зените, а на участке батальона Спивака не смолкал ожесточенный бой. Соседи дрогнули, откатились на запасные позиций, но батальон не отступил ни на шаг, хотя вышло из строя немало бойцов…

Казалось, что все силы уже иссякли и если ринется сюда новая лавина машин, автоматчиков, батальон и пушкари Борисюка не выдержат. Люди были оглушены грохотом взрывов. Почернели от крови бинты на ранах ребят. Бойцы изнемогали от июльского зноя. И трудно было понять, откуда берутся силы, чтоб отбивать беспрерывные атаки врага.

Издали снова поднялись тучи пыли. Из лощины двигались новые танки. Минуя пылающие машины, приближались они к траншеям.

Снова грянул бой.

Но что там впереди? Между сожженными танками движется сюда необычное чудовище — машина, выкрашенная желтыми полосами.

— Новое оружие Гитлера… Идет «тигр»! — пронесся возглас.

Бойцы в траншеях насторожились, приготовили противотанковые гранаты, следили за гремящей стальной громадой. Что это? Пушкари ударили по «тигру», но снаряды не берут его, отскакивают от его брони. Страх охватил ребят.

Из всех орудий артиллеристы ударили по мощной машине, но она продолжала двигаться к траншеям.

Шмая-разбойник подал Сидору Дубасову снаряд и сквозь грохот крикнул над самым ухом