Прекрасный принц - Джулия Гарвуд

Лукасу хотелось убить его, но Тэйлор не позволила. Сначала она решила, что справедливость будет восстановлена, если отправить его обратно в Англию. Жизнь бедняка, которую ему придется вести там, уже сама по себе – достаточное наказание. Однако, поразмыслив, она передумала. Да, он разоренный, падший человек. Но при этом аппетиты и нездоровые желания его не уменьшились. И пока Малькольм разгуливает по улицам Лондона, ни один ребенок не может считать себя в безопасности.

А дети всегда на первом месте. Всегда.

Она хотела, чтобы его изолировали до конца жизни. В результате Лукас согласился с ней. Он решил, что пустить пулю в черное сердце Малькольма – не такая уж замечательная идея. Мерзавец не испытает при этом больших страданий.

Все жители города собрались у магазина и глазели на своего пленника, рассуждая, что же с ним делать дальше. Малькольм сидел в грязи, ругаясь и хныча, и тер руку в том месте, где пуля Тэйлор задела кожу.

Ролли считал, что его необходимо повесить прямо на площади. Но Лукас не позволил. Он обнял Тэйлор за плечи и крепко прижал к себе. Она чувствовала, как он дрожит, и по его взгляду понимала: возможно, до него начинает доходить, что он все-таки любит ее. Он казался просто больным.

Кливис и Эндрю вышли вперед и вызвались отвезти Малькольма к шерифу в Роузвуде. Лукас согласился.

– А что случилось с теми четырьмя, которых он нанял? – поинтересовалась Тэйлор.

Лукас знал, что с ними случилось. Он уложил двоих, когда те пытались устроить ему засаду, а третьему дал уползти с пулей в животе. Но он не собирался рассказывать Тэйлор никаких подробностей.

Стрелки устроили ему засаду у реки. И пока Хантер отвлекал их перестрелкой, Лукас подобрался сбоку. Он запаниковал, потому что Тэйлор всегда шла этим путем из города. И если бы она отправилась домой тогда, когда собиралась, ее могли убить.

Но она опоздала. Она всегда опаздывала, и Лукас поблагодарил Господа за этот ее недостаток. Он поклялся, что никогда больше не станет ругать ее за опоздания.

– Лукас, так что случилось с четырьмя людьми, которых посла Малькольм? – снова спросила она.

– Я насчитал только троих.

– А я насчитал четверых.

Это из-за ее спины сказал Хантер. Она обернулась и улыбнулась ему.

На своего дядю Тэйлор не смотрела. Дважды он позвал ее по имени. Оба раза она не откликнулась.

– Я хочу домой, – прошептала она мужу. Потом обратилась к Фрэнку:

– Фрэнк, если вы закажете новое стекло для своей витрины, мой муж с радостью заплатит за него.

Лукас отпустил ее и тихо сказал что-то Хантеру – она не расслышала что. Она вдруг почувствовала острую необходимость уйти от Малькольма как можно дальше и сделать глоток свежего воздуха. Попрощалась со всеми и пошла к дому. Лукас догнал ее на повороте грунтовой дороги.

Она рассказала ему, о чем говорил ей Малькольм.

– Знаешь, он никогда в жизни не брал на себя никакой ответственности. И очень умно все представлял так, что виноваты оказывались другие.

– Ты имеешь в виду Мэриан?

– Да. Она считала, что сама сделала что-то не так. Малькольма надежно изолируют?

– Да, конечно. Его обвинят в покушении на убийство. Тэйлор…

– Да?

– Так, ничего. – Голос его дрожал. Он все еще не мог до конца справиться со своими чувствами. Никогда прежде ему не доводилось испытывать такой леденящий ужас, как в тот момент, когда он узнал, что Тэйлор там внутри один на один с этим мерзавцем. Он больше не хотел испытать ничего подобного. У него все еще крутило в животе, а нервы были так натянуты, что, казалось, могут лопнуть.

– Лукас, хватит смотреть на меня так сердито.

– Я больше не желаю ничего подобного. Слышишь меня, Тэйлор? Я не хочу больше испытывать этот ужас.

– Что тебя так напугало? – Она затаила дыхание в ожидании ответа.

– Это глупый вопрос.

Боже, он иногда бывает просто невыносим. Они молчали еще несколько минут, прежде чем она снова заговорила:

– Когда я отправлялась на эту прогулку, я приняла решение. Я решила, что не хочу быть замужем за человеком, который не любит меня.

– Да ведь это не так! – яростно возразил он.

– Я знаю. – Ее тон выдавал сильное волнение.

– Ты больше не любишь меня?

Ее поразило не то, что он спросил, а то, как дрожал его голос. На его страдания было просто невыносимо смотреть. У него был такой вид, словно ее ответ мог убить его. Он уже заранее решил, что все понял, и почти кивнул головой в ответ на свой собственный вопрос.

– Я никогда не перестану любить тебя, – прошептала она. Потом схватила его за руку и крепко сжала. – Как ты можешь спрашивать меня об этом? Неужели ты думаешь, что, если ты скажешь или сделаешь что-нибудь не то, я разлюблю тебя? Честное слово, Лукас, ты сведешь меня с ума! Моя любовь свободна от всяких условий, и она не на время. Она навсегда.

– Тогда перестань спрашивать меня о моем прошлом, – приказал он. – Оставь его в покое, Тэйлор. Я чертовски устал волноваться, что ты поймешь…

Он не стал продолжать. Высвободил руку и ускорил шаг.

– Пойму что? – спросила она.

Он промолчал. Но она не отступалась.

– Ответь мне! – потребовала она. Лукас повернулся и посмотрел на нее.

– Я ведь незаконнорожденный, ты забыла?

– Я в курсе обстоятельств, связанных с твоим появлением на свет. Мадам говорила мне, ты сам говорил, и, по-моему, Уильям Мерритт тоже говорил. Это не имело значения тогда и сейчас не имеет.

– А почему же, черт побери, это не имеет для тебя значения? Когда ты наконец поймешь, что я не… – Он неожиданно остановился и пробормотал:

– Я знаю, что не заслуживаю тебя. Но я никогда не брошу тебя, каким бы недостойным я ни был. Если бы ты знала, что мне приходилось делать в жизни, ты не смогла бы даже посмотреть в мою сторону. Моя жизнь началась в тот день, когда я встретил тебя. Оставь мое прошлое в покое. Я хочу, чтобы это был последний раз, когда я говорю об этом. Понимаешь?

И зашагал дальше, не дожидаясь ее согласия.

Наконец обнаружилась правда. Лукас боялся. Боже милостивый, почему она сразу не поняла этого? Он стыдился своего прошлого и думал, что если она узнает о его детстве или его военных годах, то разлюбит его. И в основе его страха лежало позорное пятно внебрачного рождения. А она до этой самой минуты не могла понять, как это действовало на него и какой была его жизнь в детстве и в юности.

Он никогда не называл Уильяма Мерритта по имени. Он называл его только «сукин сын». Тэйлор слышала, как он иногда называл его ублюдком. Но тот не был внебрачным ребенком. Как и ее дядя Малькольм, которого Лукас тоже иногда называл ублюдком. Теперь наконец она поняла почему. В сознании Лукаса назвать другого ублюдком было самым страшным, унизительным и позорным оскорблением. То, что он оказался таким уязвимым, вызвало в ней еще более сильный прилив нежности и любви. Сердце ее вдруг бешено забилось, и ей захотелось броситься к нему в объятия и разрыдаться от счастья, потому что он любит ее.