История России. От Горбачева до Путина и Медведева - Дэниэл Тризман

Рис. 10.3. Экономическое развитие и демократия, 2007 год

Как и многие другие страны, Россия находится в том, что Андреас Шедлер называет «туманной зоной» между государствами, которые признаны демократическими, как Швейцария, и теми, которые явно авторитарны, такие как Китай или старый Советский Союз. Может ли Россия быть лучше? Чтобы получить представление о диапазоне возможностей, мы можем сравнить ее как со странами с сопоставимым уровнем экономического развития, так и с другими, также переходящими от коммунизма. Страны же с неровным уровнем доходов демонстрируют целый спектр политических режимов. Некоторые, такие как Чили, достигли идеального рейтинга в 10 баллов в 2007 году; другие, такие как Иран, были близки к консолидированной автократии, Венесуэла была на том же уровне, что и Россия. Глядя на политическую траекторию посткоммунистических стран, есть определенные географические узоры. Восточная Европа, страны Балтии и балканские государства – почти все достигли высокого уровня демократии в 2007 году, и, напротив, почти во всех странах Центральной Азии произошла консолидация авторитарных государств. Государства на Кавказе (Грузия, Армения, Азербайджан) и в континентальной европейской части бывшего Советского Союза (Россия, Украина, Беларусь, Молдова) были между ними, с диапазоном определенных результатов в каждой группе. Россия заняла третье место в этой группе после Молдовы (8) и Украины (7), но что гораздо выше Беларуси (–7).

Таким образом, представляется разумным заключить, что Россия могла бы быть несколько лучше. В 2000 году оценка российской политики была равна 6 баллам, как и в Украине. Но в то время как устойчивое антидемократическое правление путинского Кремля в конце концов снизило рейтинг России до 4 баллов, в Украине он вырос до 7 баллов в 2008 году. При правительстве президента с более глубокими демократическими убеждениями, вполне вероятно, Россия могла бы сделать то же самое. В России также могло быть и намного хуже. В 1992 году Беларусь была оценена на 7 баллов, это выше, чем любая из остальных трех стран в данной группе. Но после выборов и укрепления власти президента Лукашенко ее рейтинг упал до –7 баллов, с которыми она и остается до сих пор.

Свобода прессы

Критики Путина осуждают его за управление информационными средствами страны. Для Фергюсона контроль Кремля над тремя основными телевизионными каналами напоминает использование гитлеровской пропаганды. Не только рейтинг демократии в целом, но и оценки сфер СМИ в разных странах публикует Freedom House. В 2008 году рейтинг свободы прессы в России был таким же, как в Йемене. В Йемене, согласно докладу Freedom House, все телеи радиостанции находятся в собственности государства. Преступлением считается критика президента, публикация материалов, которые «подрывают общественную мораль» или «искажают образ Йемена, арабское или исламское наследие». Журналистов могут приговорить к порке за клевету или казнить за отступничество. На протяжении 2007 года, согласно Freedom House, йеменские «журналисты были оштрафованы, арестованы, заключены в тюрьмы, похищены, им угрожали, совершали налеты на их дома и офисы и им мешали делать официальные сообщения в СМИ по ряду вопросов и событий». Многочисленные сайты были заблокированы.

В России пресса, безусловно, действует на основании принуждений и, чтобы сделать карьеру в расследовательской журналистике, нужно иметь значительное мужество. Но действительно ли есть плохие условия? Три основных телевизионных канала находятся под контролем государства или бизнесменов, близких к Кремлю, руководителям СМИ дают подробные рекомендации о том, какие текущие события должны быть освещены (см. главу 3). И без этого журналисты четко подвергают сами себя цензуре. Международные компании владеют некоторыми другими каналами – СТС,

«Домашний», ТВ3, ДТВ, MTV, но эти каналы сосредоточены на развлечениях, а не на новостях. Критика президента и премьер-министра в основном исключена из вещания национального телевидения, хотя продолжаются свободные обсуждения спорных вопросов и критика министров и местных политиков.

В то же время различные газеты и журналы независимы, освещение ими событий становится все более профессиональным. Путин и Медведев, кажется, с некоторыми исключениями реагируют философски на частые едкие нападки, которые проскальзывают в СМИ. Действительно, некий обозреватель с удивлением обнаружил, что одна из его газетных колонок, обвиняющая в «катастрофическом провале экономической политики в 2009 году» неудачи избирательного процесса Путина, была размещена на собственном официальном сайте Путина. Все одобрения новостей, информации, сплетней и комментариев о власти – от вежливых до оскорбительных – доступны в Интернете, к которому подключены почти 40 % населения России, более чем две трети которого приходится на Москву и Санкт-Петербург. Есть также местные и кабельные телевизионные станции, не говоря уже о спутниковом телевидении. Одна радиостанция – «Эхо Москвы», несмотря на то что принадлежит «Газпрому», считается раем для либеральных критиков Путина, которые смело высказывают свои оценки и мнения. Она осуществляет вещание в 40 городах по всей стране.

Фокус-группы показали, что русские, прошедшие обучение в Советском Союзе, – утонченные телезрители, понимающие, что нужно читать между строк. Как выразился один ученый,

…российская аудитория хорошо понимает, что «новости», которые они получают из таких источников, как «Время» на Первом канале и «Сегодня» на НТВ, – это информация, которая проходит через сильные политические фильтры. Пока они понимают, что это за фильтр, они знают, что могут понять новости. Они также поспешили заявить, что любой, кто считает, что этого фильтра не существует в любой системе СМИ, просто наивный человек.

Одна, возможно, слишком оптимистичная точка зрения заключается в том, что резкое увеличение доходов от рекламы, которые выросли в шесть раз в период с 1999 по 2007 год, начинает подрывать государственный контроль. В 1990-х годах практически все медиакомпании надеялись на государственные субсидии, которые делали их зависимыми от государства. Недавнее исследование показало, что в регионах России, где рекламные доходы были выше, аналитики средств массовой информации решили, что прессе необходимо быть свободнее.

Насколько необычно среди стран со средним уровнем доходов такое сочетание государственного вмешательства и частичной свободы прессы? К сожалению, использование Россией административных рычагов и экономических угроз для устрашения прессы вовсе не уникально. Когда Кремль преследовал Березовского и Гусинского в 2000–2001 годах, подобные события происходили в Южной Корее. В рамках того, что многие считали политизированной кампанией для наказания изданий, критикующих правительство, Корейское налоговое агентство провело проверку 23 медиаконгломератов и приказало им выплатить многомиллионные штрафы. Владельцы трех крупнейших газет были арестованы и содержались в одиночных камерах. Помощник президента Ким Дэ Чжуна – Ро Му Хен, который сменил его на посту президента, назвал газеты «ничем не отличающимися от организованной преступности» и пригрозил национализировать их. В Турции в сентябре 2009 года власти ввели штраф в размере 2,5 миллиарда долларов за уклонение от уплаты налогов Dogan Media Group, которая выступила с критикой премьер-министра. Две других турецких медиакомпании уже обанкротились после того, как их владельцы были обвинены в мошенничестве. Одному из них, как оказалось, принадлежала фирма, которой руководил зять премьер-министра. И в Корее, и в Турции правительство настаивало, что все это – простые вопросы правоприменения, которые не имели ничего общего с редакционной политикой. У многих были сомнения.