Исход - Леон Юрис

Дов послушался. Сзади подошли двое. Ему надели повязку на глаза и повели вниз по лестнице, затем посадили в машину, попросили опуститься на пол и чем-то накрыли. Машина рванулась.

Дов пытался понять, куда его везут. Проехали улицу Царя Соломона, свернули на Виа Долороза в сторону Львиных ворот. Для Дова Ландау, который столько раз пробирался в темноте по подземным каналам Варшавы, ориентировка по памяти была детской игрой.

Шофер переключил скорость, и машина пошла в гору. «Наверное, мимо могилы Святой Девы в сторону Масличной горы», — догадался Дов. Вскоре дорога стала ровной, — значит, они едут мимо университета и медицинского центра на горе Скопус.

Минут через десять машина остановилась.

Дов точно определил, что они находятся в квартале Санхедрия, близ могил членов Синедриона, высших духовных судей древности.

Его повели в дом, где сильно пахло табачным дымом, и велели сесть. Дов почувствовал, что в комнате находятся еще пять-шесть человек. Его допрашивали два часа. Вопросы сыпались один за другим — Дов даже вспотел от волнения. Постепенно он понял, чего от него хотят. Маккавеи узнали, что Дов — специалист по подделкам. Видно, перед ним сидят важные деятели, может быть, даже руководители. Наконец они удостоверились, что на Дова действительно можно положиться.

— Перед тобой занавес, — сказал голос. — Просунь руки за него.

Дов послушно выполнил приказание. Одну его руку положили на пистолет, другую — на Библию. Затем он повторил вслед за чьим-то голосом клятву маккавеев:

«Я, Дов Ландау, безоговорочно и бесповоротно отдаю душу, тело и всего себя маккавеям и их борьбе за свободу. Я беспрекословно буду выполнять любые приказания. Я безоговорочно буду повиноваться вышестоящему начальству. Даже под пыткой, даже перед лицом смерти я никогда не выдам своих товарищей и вверенные мне тайны. Я буду бороться с врагами еврейского народа до последнего издыхания. Я никогда не прекращу этой священной борьбы, пока не будет создано еврейское государство по обе стороны реки Иордан, на что мой народ имеет естественное историческое право. Мой девиз будет гласить: жизнь за жизнь, око за око, зуб за зуб, руку за руку, ожог за ожог. Во всем этом я клянусь именами Авраама, Исаака и Иакова, Сары, Ревекки, Рахили и Лии, пророков всех убиенных евреев и моих славных братьев и сестер, геройски павших за свободу».

Наконец Дову сняли повязку, потушили перед ним ритуальные свечи Меноры и включили свет. Он увидел шесть суровых мужчин и двух женщин. Они все поздоровались с ним за руку и назвали свои имена. Здесь был и легендарный Акива, и Бен Моше, начальник штаба, у которого в рядах английской армии погиб брат, а сестра была в Пальмахе, и Нахум Бен Ами, один из семерых братьев — остальные шестеро сражались в Пальмахе. Всех этих людей объединяло то, что они не отказывались от активных действий, как весь ишув.

Акива подошел к Дову.

— Ты очень нужен нам, поэтому мы приняли тебя без обычных процедур.

— Я пришел не за тем, чтобы рисовать картинки, — резко сказал Дов.

— Ты будешь делать то, что тебе прикажут, — строго сказал Бен Моше.

— Дов, ты теперь маккавей, — сказал Акива, — и значит, имеешь право назвать себя именем какого-нибудь древнего героя. Ты уже выбрал себе подходящее имя?

— Гиора, — ответил Дов.

В комнате раздался смех. Дов заскрипел зубами.

— Ты сказал — Гиора? — спросил Акива. — Боюсь, что тебя опередили.

— Пожалуй, подойдет Гиора маленький, — сказал Нахум Бен Ами. — А там, смотришь, он станет Гиорой Великим.

— Я им стану очень скоро, если только дадите возможность.

— Твое дело — организовать мастерскую, где будешь подделывать документы, — сказал Бен Моше, — ну, и еще придется ездить с нами. Если справишься с поручением, мы, может быть, разрешим тебе иногда участвовать в рейдах.

Майор Фред Колдуэлл играл в бридж в большом зале британского офицерского клуба в Иерусалиме. Игра не шла: мысли Фредди все время вращались вокруг девицы из маккавеев, которую вот уже третий день допрашивали в штабе Си-Ай-Ди. Она руководила музыкальным кружком в университете, и звали ее Аялой, эту двадцатилетнюю красавицу. То есть — она была красавицей, пока не попала на допрос. Девушка вела себя вызывающе и не скрывала презрения к Си-Ай-Ди. Как большинство задержанных маккавеев, она беспрестанно цитировала Библию, предсказывая вечный позор мучителям и победу правого дела.

В это утро терпение следователей лопнуло, и ее допросили с пристрастием.

— Ваш ход, Фредди, — заметил партнер.

Фред Колдуэлл быстро посмотрел на карты.

— Прошу прощения, — сказал он и пошел не с той карты.

Он припоминал, как Аялу били по лицу резиновой дубинкой. Он явственно слышал глухие удары, видел, как сначала ей сломали нос, потом изуродовали губы, как вздулось ее лицо и заплыли глаза.

Собственно, Фредди было наплевать, заговорит девка или нет. Но воспоминание о том, что эту еврейскую физиономию как следует изуродовали, доставляло ему удовольствие.

К столу подошел вестовой.

— Прошу прощения, джентльмены, вас, майор, вызывают к телефону.

— Извините, ребята, — сказал Фредди, направился к телефону и взял трубку.

— Алло, майор? Говорит дежурный сержант из Си-Ай-Ди. Следователь Паркингтон велел немедленно связаться с вами и передать, что эта девица раскололась. Он просит вас немедленно явиться в штаб.

— Понял. Сейчас приеду.

— Паркингтон послал за вами машину, сэр. Через пару минут она подъедет.

Колдуэлл вернулся к партнерам.

— Очень жаль, ребята, но мне нужно идти. Работа, ничего не поделаешь.

— Не везет тебе, Фредди.

Тоже выдумал! Разве это — не везет? Совсем наоборот, такая работа — удовольствие для него. Фредди вышел из клуба. Часовые отдали честь. У подъезда затормозила машина, из-за руля выскочил солдат и тоже отдал честь.

— Майор Колдуэлл?

— Он самый.

— Ваша машина, сэр.

Он распахнул заднюю дверцу. Фредди влез в машину, солдат обошел ее спереди, сел за руль, и машина тронулась. Через два квартала они притормозили у тротуара. В одно мгновение дверцы распахнулись, и в машину ворвались трое мужчин.

У Колдуэлла от страха перехватило горло. Майор вскрикнул и попытался наброситься на Бен Моше, оказавшегося справа от него. В ответ мужчина на переднем сиденье обернулся и ударил его по лицу рукояткой пистолета. Бен Моше схватил майора за шиворот и пригнул к сиденью. Шофер снял военную фуражку и посмотрел в зеркало.

Колдуэлл спросил в ужасе:

— Что это значит?

— Спокойно, майор, — сухо ответил Бен Моше. — Не надо расстраиваться.

— Немедленно остановите машину и высадите меня, слышите!