Z: Квази. Кайнозой - Сергей Лукьяненко

значительно трудней[8].

Найд неуверенно кивнул. Я продолжил:

Ты слышишь меня, я верю: Смертью таких не взять. Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать…[9]

Найд быстро сказал:

– Не надо дальше. Я это стихотворение знаю, оно грустное… Пошли.

– Поэты все лучшие, – сказал я. – Если настоящие. Нельзя сравнивать. Даже с Пушкиным. Главный, конечно, Пушкин. А лучший для каждого свой.

– Наверное, так… – согласился Найд. – Почему все хорошие стихи про любовь и смерть?

– Ну с чего ты такое взял. Ещё про зверюшек: «Зайку бросила хозяйка, под дождём остался зайка…»[10]

– Так это тоже про любовь и смерть.

Я невольно рассмеялся.

– Блин. А ты прав. Тебя не обманешь, Сашка.

Мы пошли дальше.

– Что вы сегодня делали с Михаилом? – спросил Найд, искоса поглядывая на меня.

– Да так, всякое разное. За город съездили.

– Михаил зайдёт к нам?

– Хм. Не знаю, – честно сказал я. – Хочется провести вечер тихо, по-домашнему. Давай возьмём пиццу и посмотрим какое-нибудь кино?

– Давай, – обрадовался Найд.

– А у тебя как в школе дела?

– Ну… с ребятами потрепались. Расспрашивали, как в Москве. Правда ли, что у нас кваzи запрещено по городу ходить без намордников. Вот кто такие слухи распускает, не пойму!

В ресторанчике по пути мы взяли две пиццы – «Мексиканскую», с острым перцем и салями, и «Вегетарианскую», с сыром тофу и баклажанами, на случай, если вдруг зайдёт Михаил.

Подходя к подъезду, я понял, что пицца с тофу была взята не зря.

Нет, это был не Бедренец.

В коротком плаще, с наброшенным на голову капюшоном (опять начало накрапывать, всё сильнее и сильнее), с большим пластиковым чемоданом у ног, возле подъезда стояла молодая женщина-кваzи.

– Настя! – радостно завопил Сашка и бросился к ней.

– Здравствуй, Саша. – Настя обняла его и совсем по-человечески потрепала по голове. – Почему ты без зонтика, ты весь мокрый. Денис, ты понимаешь, что Саша может простудиться?

При жизни Настя относилась к Найду очень хорошо, но после смерти и возвышения стала относиться ещё лучше. Какой-то заместительный эффект, очевидно, после того, как её братишка возвысился и перестал нуждаться в её заботе.

– Здрасте вам! Тоже рад тебя видеть, – сказал я, подходя ближе. В темноте она казалась почти прежней. Почти нормальной. Почти живой.

Только серовато-голубой цвет лица и что-то чужое, нездешнее, в глазах мешали мне обрадоваться. Даже в темноте.

– Добрый вечер, Денис, – вежливо и скучно произнесла Настя.

– Какими судьбами? Не знал, что ты с нашего раёна.

– Это не смешно и нелогично, – сказала Настя. – Меня направил Маркин. Он считает, что тебе нужна помощь эксперта.

– Точно, – сказал я. – Где же в этих сырых каменных джунглях найти судмедэксперта.

– Это…

– Знаю, знаю, – я вздохнул и взял чемодан. Тяжёлый, блин!

– Лучше неси пиццу, я сильнее, – спокойно сказала Настя, забирая чемодан у меня из рук.

Ну кто бы спорил. Кваzи сильнее человека в два – два с половиной раза. Метаболизм другой.

– У нас тут тесновато, – сказал я, отпирая дверь. Щёлкнул выключателем. – Не обессудь.

– Ничего, – обводя взглядом комнату, сказала Настя. – Вы с Найдом на диване, он широкий. Я на кровати. Или мы с тобой можем лечь на диване.

– Я нарежу пиццу, – быстро сказал Найд, забирая коробки. – Тут есть вегетарианская.

Мы с Настей уставились друг на друга, пока Найд возился с ужином.

– Вы меня ждали? – спросила Настя.

– С чего… А! Нет, думали, вдруг Михаил заглянет. Он в курсе твоего визита?

– Маркин ему сообщил.

– А почему мне не сказал?

– Догадайся.

– Чтобы я не протестовал. – Я вздохнул, отошёл от двери. – Извини. Но мне действительно трудно работать с тобой. Давай уж начистоту.

– Давай. Мне с тобой нетрудно работать. Я понимаю твою эмоциональную реакцию и постараюсь не сильно беспокоить. Если хочешь, то мы сейчас поговорим о деле, и я уйду.

– В такую погоду хороший хозяин кваzи из дома не выгонит, – сказал я, глядя в окно. – Оставайся. Только давай вначале поужинаем, я весь день на ногах.

Мы умылись и сели за стол. Настя была одета в бирюзовую блузку, которую я помнил, и лёгкие широкие брюки, которые раньше вроде как не носила. При жизни она бы ранней весной и в дорогу эту блузку не надела, но кваzи не мёрзнут, а блузка ей была хороша. Зато брюки не шли, но, наверное, хорошо скрывали тактическую кобуру на бедре. Я решил, что педалировать эту тему не стану и ограничился вежливым кивком. Найд налил себе молока, а нам с Настей воды. Посмотрел исподлобья.

Он очень переживал, когда Настя умерла. Хоть она стараниями Маркина и возвысилась удивительно быстро (причины Найд, к счастью, не знал), но мальчишке было понятно, что мои отношения с Настей изменились навсегда.

– Я рада вас видеть, – сказала Настя суховато, но искренне. – Меня ввели в курс дела… насколько откровенно я могу говорить?

– Найд в курсе, что стали появляться агрессивные кваzи, – сказал я. – И что некоторые покойники восстают аномально быстро. В этих рамках, полагаю, можно всё обсуждать при нём.

Настя кивнула, с аппетитом откусила кусок пиццы. Я тоже взял один. Пицца была ещё тёплой и довольно вкусной, хотя я бы добавил остроты.

– Папу хотели убить, – сказал Найд. – Целый вагон отравили. Насмерть.

– Собственно говоря, поэтому меня и послали, – сказала Настя. – Маркин полагает, что на этой стороне кто-то слил данные о твоём приезде.

– Хорошо, что номер вагона перепутали, – кивнул я. – Конечно, если покушались и впрямь на меня.

– Никто ничего не путал, – нахмурилась Настя. – Во всяком случае, мне про это не говорили… Но у нас утечки не было, значит – она в Питере. Вот и решили прислать меня.

– Прости, с каких пор ты на оперативной работе?

– Я не на оперативной. Но я кваzи. Я их понимаю. У меня неплохие способности к управлению восставшими. А ещё я теперь сильнее тебя и смогу защитить в случае необходимости.

В дверь позвонили.

– Верно, – сказал я. – Я-то человек мирный и беспомощный. Может быть, тогда откроешь? В целях безопасности меня.