Кольцо уракары - Владимир Михайлов

— Вызвать лучше всего не конвой, — поправил его я, — а саперную роту с шанцевым инструментом. Потребуются прежде всего большие лопаты и топоры. И я покажу им, что нужно делать.

— Боюсь, что ты не совсем в порядке, — не вытерпел даже Иванос.

— Я приустал, конечно. И рассчитываю на отдых. Но сперва хочу поставить в деле уракары точку. Большую и черную. Потому что у нас тут, как и на Серпе, а еще раньше — на Тернаре, семян нет, но существуют последствия. У нас они начнут проявляться, я думаю, через день-два. Вернее — начали бы проявляться. Но с вашей ценной помощью мы это предотвратим. Так что будьте добры — вызовите тех, кого я только что назвал. Пусть грузятся на агрики и летят… дай клочок бумаги, генерал…

Я несколькими штрихами изобразил маршрут, обозначил координаты.

— А мы, раз уж вы против перерыва, направимся туда сейчас же на самом скоростном средстве, какое только есть сейчас в твоем, генерал, распоряжении. Можете считать, что я арестован; но категорически возражаю против наручников. Моя гордость протестует.

Федералы, похоже, и на это хотели что-то возразить, но Иванос вовремя вмешался, сказав:

— Под мою ответственность.

Это на них подействовало, и старший ответил только:

— Наш агрик тут на крыше, ничего лучшего вы сейчас не найдете.

— Мне это будет даже приятно, — заверил я. — А пока войска будут собираться в дорогу — распорядитесь найти ту женщину, которой предназначалось послание Альфреда — то самое, что вашим криптографам удалось расшифровать. И пусть Маргариту привезут вместе с саперами.

— Зачем она тебе? — поинтересовался на всякий случай Иванос. — Думаешь, без нее нас туда не впустят? Или хочешь с ее участием помянуть покойного?

Он уже понял, куда мы полетим.

— Можно, конечно, и помянуть. Но главное в том, что у нее имеется то, что вам так не терпится расшифровать: кристелла с отчетом Альфреда о выполнении операции «Межгосударственный проект 00485».

— Как текст оказался у нее? — не удержался от вопроса старший федерал.

— Тайна сия велика есть, — ответил я достаточно туманно. — Но вы и это узнаете.

До поместья покойного Альфреда мы добрались без приключений.

Там было спокойно и безлюдно. Чувствовалось даже некоторое запустение: похоже было, что наследница Тела не спешила воспользоваться своими правами и вступить во владение загородной резиденцией. А может, у нее просто не было денег для уплаты налога на наследство. Так предположили мои спутники. Я знал, однако, что подлинная причина была совсем другой. Но растительности, за которой так усердно ухаживал Альфред при жизни, на смену собственников было, казалось, наплевать: пользуясь хорошей погодой, она развивалась вовсю и готова уже была к цветению. Как и множество хлыстов армагской чинкойи, заменивших на моих глазах безжалостно выкорчеванные и сожженные кусты секриды, занимавшие эти площади раньше — до нашего с хозяином последнего визита сюда.

Растения, которые на первый взгляд можно было бы принять за елочки — только с не совсем обычным, не зеленым и не голубым, но очень близким к фиолетовому цветом, в какой были окрашены их иголки, достигали в высоту уже сантиметров до сорока, я, правда, опасался, что они будут еще выше. Значит, до выброса в атмосферу субстрата «ураган» оставалось не два дня, как я предполагал, но чуть ли не неделя.

— Вот это и есть уракара хвойная, — сказал я спутникам, чтобы им было не так скучно ждать. — Сейчас пока еще — совершенно безвредные деревца. Они не взрываются и не обрызгивают людей ядовитым соком. Но самое позднее через неделю они начнут неуклонно уничтожать наше общество. Не людей, нет, а именно общество. Все мы станем ленивыми, туповатыми, не захотим больше работать, только предаваться простым радостям бытия: выпить, закусить, совокупиться, сплясать, слушать тот визг и вой, который мы будем принимать за музыку, — ну и так далее. Через год здесь появятся другие люди, из других миров. Они возьмут все в свои руки: политику, экономику, науку, управление. Тогда поступит приказ уничтожить эти посадки, и люди волей-неволей снова примутся за работу — но уже не на себя, а на тех, кто все это затеял и осуществил. Не стану называть их; захотите — поймете и без меня. Учтите только: и на Тернаре, и на Серпе проводились лишь маневры в обстановке, приближенной к боевой. А настоящая операция — здесь, и настоящая цель — Теллус, традиционный центр Федерации и извечный соперник Армага. Вот в чем заключается «Межгосударственный проект 00485».

Против моего ожидания, никто из троих не стал сомневаться и возражать. Видимо, какие-то подозрения у них и до того уже возникли, но до правильных выводов им было еще не близко.

— Что будут делать саперы? — только и спросил Иванос.

— Им придется выкорчевать все эти елочки. И сжечь.

— А эти… чинкойи?

— Тоже. Хотя сами по себе они безвредны. Но среди их корней могут остаться еще не взошедшие семена, и если чинкойи сохранить, семена еще смогут пойти в рост. Впрочем, эти места придется еще не раз проверять — через каждые две недели, скажем.

— А вот и войска, — сказал старший федерал, задрав голову. — Что мы станем делать с этой Маргаритой?

— Она — фактически ныне единственный владелец этой усадьбы. Уже только поэтому ее присутствие здесь желательно с точки зрения соблюдения закона.

— Вы полагаете, ее нельзя обвинить в соучастии? — спросил Старший.

Вот какой прогресс: мое мнение уже стало интересовать их!

— Насколько могу судить, единственное, что мы еще способны сделать, — это попросить, чтобы она передала нам кристеллу с текстом Альфреда. Дело в том, что при записи сам Альфред перепутал тексты посланий. Частное письмо записал на кристеллу с грифом «Проект». И поручил мне отправить его. Увы, я не оправдал его доверия: на ходу прочитал гриф и решил, что сохраню это послание для себя. Так что женщина тогда ничего не получила. Поэтому ко мне, а потом и к вам попало то, что было адресовано ей. Но когда я понял, что мне нужно бежать с Теллуса, то подумал, что таскать текст с собой будет слишком уж рискованно. И решил, что у этой женщины кристелла будет в наибольшей сохранности — потому что она в деле никак не фигурировала. И еще потому, что Маргарита не пойдет с нею никуда, поскольку для нее это будет знаком памяти о любимом человеке.

— Очень хорошо. Мы непременно расшифруем и ту запись.

— Ради бога. Правда, я уже сказал вам: сейчас она вряд ли сохраняет значение для нас: все обстоятельства ясны, нужные действия предприняты. Полагаю, опасность можно считать устраненной, а в деле — поставить ту самую точку, о которой я говорил.

— Может быть, вам все и ясно, — возразил старший федерал, — но о нас этого никак нельзя сказать. А ведь нам тоже придется отчитываться перед нашим руководством. Так что если вы не против — вам придется поделиться с нами всей информацией, какую вы сумели набрать во время ваших путешествий.