Бремя империи - Александр Афанасьев

Медленно тронулся вперед, через несколько метров заехал в карман, развернулся. Вперед ехать нельзя, там скорее всего разгружают оружие, и там может быть блокпост мятежников. Если у них есть какой-то пароль или иной способ опознания – хана.

Стоп! А что это я за рулем сижу?

– Меняемся местами! Садись за руль! Тебе до местного околотка дорогу лучше знать.

Когда менялись местами, на меня обратили внимание какие-то отморозки – из тех самых, с оружием, с замотанными лицами. Что-то крикнули мне на арабском, я посмотрел на них – и ничего не ответил. Просто сел в машину.

– Давай вперед, осторожно. Если начнется стрельба – не останавливайся, по неподвижной мишени стрелять проще. Двигаем.

В этой ситуации лучше мне быть не водителем, а стрелком. Хотя стрелять из машины из автомата неудобно – но все равно хоть что-то.

У германского консульства стреляли. Здание горело – но судя по всему, там еще держались. Немцы вообще прирожденные воины, а долгие годы замирения Африки (она и сейчас не замирена) приучили их к тому, что любое административное учреждение при необходимости должно легко и просто превращаться в крепость и в нем должен быть достаточный запас продовольствия, оружия, патронов и, самое главное, – людей, которым это все понадобится. В Африке того и гляди кто-нибудь бунтует – поэтому надобилось часто. Сейчас перед консульством из подручных материалов – пригнали и перевернули несколько грузовиков, своротили чугунную ограду на набережной и притащили – была навалена баррикада, за ней толпились люди, стреляли бестолково и много. Из консульства отвечали одиночными.

Свернули в переулок, едва две машины разминутся, но делать нечего, не лезть же в гущу перестрелки.

На выезде из переулка – две перевернутых и подожженных полицейских машины, горят лавки – здесь армяне торговали, – и здорово горят. Явно бензином плеснули, клубы дыма, языки огня и на втором этаже. Россыпь патронных гильз на мостовой, то тут, то там тела. Чуть в стороне – несколько бесов, с оружием, кого-то слушают. Хорошо, на нас внимания не обращают. А если обратят – скошу одной очередью, очень уж плотно стоят.

Дальше по улице – баррикады, перестрелка. Судя по звуку – штурмкарабины бьют, отвечают им уже автоматы. Видимо, не зря все-таки Императорское стрелковое общество существует. Там квартал дальше по дороге такой небольшой и странно расположенный – дорога ветвится на две, и вот на развилке этих дорог – несколько домов высотных. Оттуда и стреляют – завалили машинами проходы между домами, завалили всеми подручными средствами оконные проемы, оборудовали позиции. И боевикам здесь несладко приходится – снайперы с верхних этажей бьют, вся улица под обстрелом, не пройдешь. Спасает от снайперов только то, что подожгли машины, стоявшие у тротуаров, откуда-то притащили покрышки и тоже подожгли. Вся улица дымом, как театральным занавесом, завешена, сквозь дым то тут, то там пламя прорывается, искры мелькают. Подошли бесы почти вплотную – а в периметр прорваться не могут, снизу с баррикад тоже стреляют.

– Куда дальше?

– Вон там переулок есть, по-моему, можно выехать.

– Езжай!

На скорости пересекаем улицу, ныряем в застланный клубами дыма проход между домами. Проезжаем через заставленный машинами двор одного из домов – район престижный, почти на берегу. Тут бесы уже побывали – а некоторые вон еще здесь стоят, что-то с машиной делают. На машинах стекла разбиты, некоторые квартиры уже горят. А в тех, где еще не горит, – либо нет никого, либо просто хозяева дверь стальную заперли, на полу лежат и молятся, чтобы на их квартиру внимания не обратили.

Проезжаем, и, когда до выезда со двора остается пара метров, – очередь! Сзади глухо тарахтит автомат, пули бьют по автомобилю – словно молотком по жести.

– Вперед! Жми давай!

Влетаем в проулок, проскакиваем его на скорости. Машину заносит, в одном месте она с противным скрежетом задевает стену какого-то дома, но тут же выправляется. Выезжаем на улицу. Все то ж самое – горящие и брошенные машины, дым, пламя. Где-то трещат выстрелы и – бесы. То тут, то там – вырвавшиеся на свободу бесы.

– По ней почти до места доедем.

– Езжай!

Головная машина с ходу протаранила остатки ворот, въехала на территорию станции, подпрыгивая на ухабах. Ухабов здесь не было еще несколько минут назад – просто суббоеприпасы «Томагавков» сильно повредили в том числе и ведущее к зданию станции дорожное полотно.

Первый лейтенант Лири с тревогой вгляделся во тьму, поднес к глазам бинокль с ночным каналом, подрегулировал четкость изображения. Он знал, что именно он идет захватывать, до специальной операции с ним занимались физики-ядерщики, его водили на экскурсии на атомные станции, показывали, что там и как – чтобы он мог ориентироваться на захваченном объекте. Сейчас больше всего на свете он боялся, что одна из ракет отклонилась от цели и поразила либо один из энергоблоков, либо здание управления. Если это так – то отсюда надо сматываться, и как можно быстрее – тепловой взрыв в реакторе ничуть не безопаснее ядерного. С облегчением Лири понял, что ракеты легли как надо и гражданские объекты на станции не повреждены.

Из тьмы на дорогу вышло, шатаясь, что-то. Когда-то это что-то было человеком, сейчас его человеком было назвать сложно. Видимо, один из тех, кому посчастливилось выжить в аду, устроенном «Томагавками». Водитель машины прибавил скорость, чтобы сбить выжившего, но лейтенант Лири высунул в окно руку с пистолетом и дважды выстрелил. Обе пули попали точно в цель, человека отбросило в кювет.

– Первый всем! Действуем по основному плану!

Атомная станция была выстроена так, что в случае прорыва противника во внутренний периметр станции захватить ее проблем не составляло. Более того – серьезной внутренней охраны тоже не было, вся охрана была сосредоточена на внешнем периметре. Это было ошибкой русских – они слишком полагались на армейскую охрану и не предусмотрели возможность прорыва внешнего периметра охраны.

Первый грузовик затормозил у основного корпуса, где находились все системы управления, второй и третий встали чуть дальше, четвертый и пятый проехали к энергоблокам – там все предстояло заминировать. Хотя первый лейтенант Лири был еще в своем уме, собирался вернуться домой и вообще – совершенно не собирался устраивать атомный апокалипсис где бы то ни было – все равно ключевые точки станции следовало заминировать. Если предъявляешь кому-то ультиматум – он должен быть подкреплен чем-то весомым. Блефовать в такой игре нельзя.

Глядя на то, как быстро и грамотно его люди занимают позиции, перекрывая все возможные секторы огня, лейтенант порадовался. Длительные тренировки по захвату макета объекта – правда, до личного состава не доводили, что это за объект, – давали о себе знать, все действия отличались четкостью, своевременностью и профессионализмом.

Лейтенант подошел к двери, закрывавшей вход на объект, достал из одного из карманов разгрузки карточку доступа, прокатал ее на терминале. Терминал не отреагировал – вообще никак, ни положительно, ни отрицательно, и дверь тоже не открылась. Оно и понятно – система среагировала на нападение и отменила все коды доступа. Что ж, это тоже было предусмотрено…