Русская революция. Политэкономия истории - Василий Васильевич Галин

напряжения, без разрушения существующей политической и экономической системы. Прогрессивный подоходный налог начнет даже постепенно внедряться в европейских странах.

В России за введение прогрессивного подоходного налога выступали все министры финансов, начиная с М. Рейтерна в 1870-х годах[2224]. В 1902 г. от корреспондентов правительственной «Комиссии по оскудению центра…» настоящим хором, из разных губерний, звучали требования «скорейшего перехода от косвенных налогов к общему подоходному налогу, возрастающему пропорционально с возрастанием суммы дохода каждого плательщика»[2225]. «В настоящее время, — писали корреспонденты «Комиссии…», — только в двух государствах кроме России, не введён еще подоходный… налог: это — Франция и Турция. В Англии налог этот беспрерывно действует уже в течение 60 лет»[2226].

Однако все попытки введения прогрессивного подоходного налога и налога на наследство терпели полный провал, поскольку «податные реформы, особенно такие, как подоходный налог, — отмечал один из авторов податной реформы (1905–1907 гг.) товарищ министра финансов Н. Покровский, — бьют по карману представителей состоятельных классов, к какой бы политической партии они ни принадлежали. Этот налог затронет интересы и землевладельцев, и фабрикантов, и капиталистов, и представителей свободных профессий, которые до сих пор, кроме ничтожного сравнительно квартирного налога, никаких прямых налогов не платили»[2227].

В России существовала двойная регрессивная система налогообложения. Одна ее часть носила экономический характер и основывалась на косвенном налогообложении, другая была сословной, по которой дворяне, чиновники и духовенство вообще не платили личных налогов, кроме этого помещичьи земли были обложены в разы, а порой и на порядок меньшими ставками налогов, чем крестьянские[2228]. «У нас налоги…, — подтверждал этот факт автор фундаментального труда «Российский государственный кредит» П. Мигулин, — достигли высокой степени напряжения и лежали главною своей тяжестью на низших классах населения…»[2229].

Законопроекты о введении прогрессивного подоходного налога и налога на наследство будут утверждены Николаем II и внесены правительством в Государственную Думу только в 1906–1907 гг.[2230]

Согласно законопроекту, налогу подлежали доходы от недвижимых имуществ, предприятий и промыслов, от помещенных в России денежных капиталов, а также от выдаваемых из Государственного казначейства пенсий и пособий. От подоходного налога освобождались доходы, не превышающие прожиточного минимума, которым признавался доход в 1500 руб. в год. (т. е. затрагивал не более 1 % населения страны). Обложение должно было расти с 1,1 % при доходе в 1500 руб. и затем постепенно повышаться, достигая 4 % при доходе свыше 30 000 руб. Далее повышение шло медленнее и доходило до 5 % при доходе свыше 100 000 руб.[2231]

Законопроект о прогрессивном налоге на наследство — о «преобразовании пошлин с безмездного перехода имуществ»[2232], предусматривал, что с наследств в сумме от 1000 до 1 000 000 руб. и выше должны были взиматься от 1 % до 5 % для наследств 1-й категории, от 4 % до 12 % для наследств 2-й категории, от 7 % до 17,5 % для наследств 3-й категории и от 10 % до 24 % для наследств 4-й категории[2233].

Кроме прогрессивных налоговых законов Николай II в конце 1912 г. повелел «безотлагательно выработать отвечающий современным потребностям пенсионный закон»[2234].

Однако Россия оказалась единственной из Великих Держав, которая вступила в войну без подоходного налога, последней его приняла Франция буквально накануне войны в июне 1914 г. В России он был принят под прямым давлением Николая II только в 1916 г. Закон должен был вступить в действие с начала 1917 г., но из-за начавшейся через два месяца буржуазно-демократической революции так и остался принятым только на бумаге.

Пришедшее к власти в феврале «Народное представительство, которое правильно понимало бы свою обязанность поддержания существующего экономического строя, должно было бы всегда идти навстречу таким реформам, как подоходный налог. Но против этого, — отмечал уже по итогам Октября Н. Покровский, — выступали классовые интересы и неизвестно на чем построенная надежда, что можно будет еще просуществовать и так. И вот, благодаря этой узкой точке зрения, не только в налоговой, но и в других областях экономической жизни, мы теперь и дожили до полного разрушения индивидуалистического строя…»[2235].

Отсутствие прогрессивного подоходного и наследственного налогообложения Н. Покровский считал, если не главной, то не последней причиной успеха большевистской революции: именно потому, что имущие и правящие классы не ввели прогрессивного налогообложения, они «не сумели предупредить революции, которая сразу же принялась за экспроприацию всех имущих классов»[2236]. «Подоходный налог, — подчеркивал Н. Покровский, — есть средство защиты от социализации имуществ»[2237].

* * * * *

Углубление социального раскола общества, было не единственным, и даже не самым главным следствием абсолютизации принципа частной собственности, другим, еще более грозным явлением, становился тот факт, что со временем абсолютное право собственности начинало способствовать не накоплению капитала, а наоборот — его уничтожению:

«Современное буржуазное общество, с его буржуазными отношениями производства и обмена, буржуазными отношениями собственности, создавшее как бы по волшебству столь могущественные средства производства и обмена, походит на волшебника, который не в состоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями…, — указывал на все отчетливее проявлявшуюся закономерность в 1848 г. К. Маркс, — Достаточно указать на торговые кризисы, которые, возвращаясь периодически, все более и более грозно ставят под вопрос существование всего буржуазного общества. Во время торговых кризисов… общество оказывается вдруг отброшенным назад к состоянию внезапно наступившего варварства, как будто голод, всеобщая опустошительная война лишили его всех жизненных средств; кажется, что промышленность, торговля уничтожены, — и почему? Потому, что… Буржуазные отношения стали слишком узкими, чтобы вместить созданное ими богатство»[2238].

Высокая эффективность индустриального капитализма быстро приводила к перепроизводству капитала, который в условиях ограниченных рынков сбыта, не находя себе применения, начинал поглощать себя сам. При существующем финансовом устройстве, приходил к выводу лауреат нобелевской премии Ф. Содди, экономика неизбежно должна время от времени «уничтожать деньги» в форме финансовых кризисов, нанося тем самым тяжелые удары по реальному хозяйству[2239].

Однако человечество оказалось весьма изощренным в изобретении новых механизмов предотвращения кризисов и достигло в этом весьма существенных успехов. Именно использование этих механизмов, обеспечило невероятный прогресс общества, но при этом они не могли разрешить проблему кризисов вообще, а позволяли лишь отсрочить их наступление, за счет накопления их потенциальной энергии разрушения[2240]. Именно благодаря этим механизмам постепенно накапливаемая потенциальная энергия кризиса Капитализма XIX в., исчерпав все ресурсы развития, достигла таких масштабов, что могла разрядиться только в виде мировой войны. Гонка вооружений, обострение внешне- и внутриполитической борьбы и т. п. были всего лишь внешним выражением исчерпания созидательного потенциала существующих механизмов экономического роста.

И первым следствием мировой войны стало невиданное ранее уничтожение