Похорони меня ложью - С. М. Сото

Потому что это единственный другой вариант позволить им причинить ей боль, чтобы наказать меня, и я не позволю этому случиться.

Как только я вхожу в гостиную, давая знать о своем присутствии, все замирают. Я вижу боль на ее лице, когда произношу эти слова, и, черт, мне хочется встряхнуть ее и сказать, что это неправда. Я думал, она доверяет мне достаточно, чтобы знать, что это неправда, но, очевидно, я ошибался. Очевидно, она все еще не может мне доверять.

Когда я говорю ей бежать, то вздыхаю с облегчением, что она идет до конца. Зак пытается догнать ее, но я преграждаю ему путь, упираясь твердой рукой ему в грудь. Он переводит взгляд на меня, там написано убийство и намерение. Очевидно, что он не уйдет отсюда сегодня, пока с Маккензи не разберутся.

— Какого хрена ты делаешь? Она уходит!

Я смотрю на Винсента, ожидая, пойдет ли он за ней, но, как и во время всего разговора, он остается тихим и расчетливым, наблюдая, как все разворачивается. С ним что-то не так. Он не на моей стороне, но, похоже, он больше не на стороне Зака.

— Я знаю. Сегодня все закончится. Все сделано. Подойди к ней еще раз, и ты умрешь.

Я вижу это. Тот момент, когда внутри Зака что-то обрывается. Мы обмениваемся ударами, сражаясь за господство, пока я одерживаю верх. Мой кулак врезается в его лицо снова и снова, думая обо всех способах, которыми он мог навредить Маккензи и Аве. Гнев берет верх, затуманивая зрение и рациональное мышление.

Я так поглощен гневом, что не замечаю его, пока не становится слишком поздно. Выстрел раздается всего за несколько секунд до того, как боль взрывается в моем боку. У меня перехватывает дыхание, легкие ограничивают воздух, обрабатывая отупляющую боль. Я скатываюсь с Зака, схватившись за бок, понимая, что он выстрелил в меня. Стиснув зубы от раскаленной добела боли, я приподнимаюсь, не закончив с ним, только чтобы понять, что он целится из пистолета мне в голову. Время замедляется, когда мы смотрим друг на друга, в его глазах ясно читается намерение. Раздается пронзительный крик, в котором я узнаю Маккензи, и в то же время слышится еще один выстрел. Я жду, ожидая, что боль и тьма окутают меня, но этого не происходит.

Вместо этого Зак падает на пол, и когда я наклоняю голову в сторону, я замечаю Винсента с пистолетом, уставившегося на Зака, который растянулся на полу, истекая кровью. Наши взгляды сталкиваются, и я напрягаюсь, ожидая его следующего шага. В этот момент, между нами, что-то происходит. Хотя, возможно, это еще не конец, но пока это так.

Маккензи подбегает ко мне, ее руки касаются крови, которая просачивается сквозь мою рубашку.

— Разве я, блядь, не говорил тебе уходить и не оглядываться? — рычу я.

По ее лицу текут слезы.

— Я услышала выстрел и поняла, что не могу оставить тебя, — всхлипывает она, ее руки дрожат, когда она отрывает их от раны. — Ты ранен. Он пристрелил тебя, — повторяет она в панике.

Она на грани шока, поэтому я хватаю ее за шею и притягиваю к себе.

— Я в порядке. Все будет хорошо.

Она падает мне на грудь, ее руки возвращаются к ране, надавливая. Мои глаза закрываются, когда боль пронзает тело.

— Я не могу потерять тебя, Баз. Пожалуйста. Я не могу потерять и тебя тоже, — всхлипывает Маккензи, слезы градом катятся по ее щекам.

Все еще крепко обнимая ее за шею, я притягиваю ее ближе, прижимаю ее губы к своим и целую, показывая, что со мной все в порядке. Я целую ее сквозь боль, радуясь, что с ней все хорошо. Что она жива.

Сирены мгновенно и оглушительно звучат, когда приближаются. Я оглядываюсь, понимая, что Винсент и Трент ушли, а Зак неподвижен. Проследив за траекторией моего взгляда, Маккензи напрягается, когда смотрит на него сверху вниз.

— Он… Он…?

— Да.

На данный момент во мне происходит буйство противоречий. Это человек, которого я называл своим братом большую часть своей жизни, и он пристрелил меня. Он пытался убить мою девушку. Пытался отнять у нас Аву. Он забил Мэдисон до смерти. Словно все годы наших хороших воспоминаний стираются, все, что я вижу сейчас, когда смотрю на него, это плохое, что он сделал. С него все началось. Он первопричина всех наших проблем. Если бы не он и не его потребность в том, чтобы мы все оставались единым целым, сестра Маккензи все еще была бы жива.

Я падаю обратно на деревянный пол, когда полицейские врываются в дом. Они оглядываются по сторонам, а медики в мгновение ока укладывают меня на носилки. В поле зрения появляется испуганное лицо Маккензи, как раз в тот момент, когда они собираются закрыть двери скорой помощи и отвезти меня в ближайшую больницу.

— Я с тобой!

Я качаю головой, хотя от этого небольшого движения мое тело разрывает боль.

— Ава нуждается в тебе больше, чем я сейчас. Иди к ней.

Медик захлопывает дверь перед Маккензи, и я падаю обратно назад, уставившись в потолок машины. Закрываю глаза, надеясь, что с Авой все будет в порядке. Я бы обменял свою жизнь на ее, если бы это означало, что она сделает еще один вдох.

После того, как меня подлатали в больнице, они поместили меня в одну палату, в то время как Маккензи находится в одной из соседних палат, наблюдая за Авой. Врачи заверили нас, что с ней все будет в порядке. Нам просто нужно подождать, пока наркотики не выведутся из организма. Ей повезло, что ей не ввели весь шприц, потому что, если бы он это сделал? Она бы не выдержала.

Я шевелюсь на неудобной кровати от звука мягких шагов, когда Маккензи заглядывает в палату. Ее глаза начинают слезиться, когда она смотрит на меня.

— Мне так жаль, — шепчет она, останавливаясь рядом со мной.

— За что ты извиняешься?

Она пожимает плечами, слезы быстро стекают по ее щекам.

— За то, что сомневалась в тебе, — выдыхает она.

Тяжело вздохнув, я похлопываю по месту рядом со мной на кровати, и она забирается, прижимаясь к моему здоровому боку. Я наслаждаюсь ощущением ее мягкой кожи на моей. Я мог потерять ее сегодня, и бесконечно благодарен, что не потерял.

— Как ты узнал, что мы в опасности? — шепчет она мне в грудь.

В ее голосе слышится усталость, но я знаю ее достаточно хорошо, чтобы