Эльфийская сага. Изгнанник - Юлия Марлин

О, небо! Им не выжить!

И вдруг из окна третьего этажа выпорхнул гибкий силуэт с полосой белого света в руке. Описав в воздухе кувырок, силуэт упал на шею одного из троллей и, обхватив за скользкий металл, взмахнул клинком. Блеснувшее звездным светом лезвие пробило шлем грубой ковки и вошло в затылочную кость скалоподобной твари. Все произошло так стремительно и молниеносно — поверженный исполин не успел защититься и, распахнув глаза в немом удивлении, рухнул замертво. Внутренний двор тряхнуло. Посыпались стекла, по стенам зазмеились трещины.

Высокий гибкий силуэт тряхнул копной длинных волос и перемахнул с убитого на плиты, залитые водой. Второй тролль оказался расторопнее. Завидя гибель соплеменника он взревел проснувшимся жерлом вулкана и, вскинув руки в железе, обрушил на юркого, легкого противника кулаки. Выпорхнувший из окна ускользнул, перекатился по двору и сияющим клинком подрубил тому сухожилия. Великан завалился на колени. Его противник закрутился темным вихрем. В неуловимом, высоком и гибком силуэте Мардред узнал лорда Габриэла.

Темный эльф использовал слабость исполинского врага, обрушиваясь серией точечных болезненных ударов. Пробить шкуру рожденных Живыми Камнями практически невозможно, но боль они все-таки ощущали. Тролль махал руками, скрежетал железом, ревел и бил по плитам, взбивая фонтаны брызг, но отчаялся схватить неуловимого шерла.

Тот поднырнул под ноги, когда тролль попытался встать и пронзил ему ступню. Великан снова завалился, сопя и гортанно воя. На мгновенье Мардред потерял неясные очертания Габриэла — темный растворился в млечных клубах пара, плывших по двору. Но тут пелена разлилась бледным синеватым сиянием и сталь, выскользнувшая из огненных сумерек, раскроила мощный череп.

Мардреда передернуло от предсмертного стона, но воина Эр-Морвэна тихая боль гиганта, похоже, не тронула. Он вырвал из троллева виска клинок, крутанул в ладони (которой еще несколько месяцев назад с трудом удерживал ложку), и метнулся к Надвратной Башне. Как раз — вовремя. Главные Ворота с лязгом разлетелись фонтаном деревянных и металлических брызг.

Огр, захваченный пылом далекой битвы, забыл, что к нему тоже приближался враг; а когда возле самого уха захрустели камни, опомнился — было поздно. Тролль навис над ним, как лысый утес над морским побережьем. Мардред приподнял голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Тот оскалился в улыбке — ему ничего не стоило прихлопнуть ступней раненную жертву, распластанную на куче камней. Тролль поднял громадную ногу — пенек, как вдруг звонкий голос наполнил ревущую багровую темень светом:

— Вам нужна я?

Эльфийка выпорхнула из синего сумрака. Тьма вокруг дрогнула и бежала от ее лучистого света. Тролль захрипел и наклонил голову, почесав лысый затылок. Отменный нюх ищейки сообщил — девушка — та, по следу которой они шли много снежных ночей и пасмурных дней. Но ее хрупкая утонченность никак не вязались с образом грозной воительницы, что они ждали узреть в конце своих поисков.

— Ты пришел за мной? — В руке Арианны взлетел заговоренный клинок. Агатовое навершие сверкнуло оскаленной волчьей пастью, по лезвию отлились заклятые руны.

Тролль забыл о раненом огре. Его ноздри раздулись, выпуская две белесые струи пара, глаза затянуло злобой: затуманенный разум требовал схватить и растерзать Белого Лебедя немедля. Он побежал и восточное крыло двора задрожало.

Лицо Арианны закаменело. Тонкие девичьи пальцы стиснули рукоять, и она с гибкостью черной пантеры метнулась вперед. Их встреча была подобна столкновению залитого в железо корабля и рыбацкой ладьи, сколоченной из тонких березовых досок. Тролль уже праздновал победу. Но неожиданно эльфийка изогнулась веточкой ивы, отклоняясь назад: белоснежные одежды в самоцветах распались по плитам. Тролль замешкался и она, скользнув меж ног неповоротливого гиганта, ударила его в брюхо. Из вспоротого живота брызнула кровь. Он сделал еще два шага, вздрогнул и беззвучно пал в черную от смерти и копоти воду.

— Леди Арианна, как вы смогли… — захрипел огр, когда она подбежала.

— Вставай, Мардред, — Арианна отбросила валун, придавивший его ногу. — Я потом все объясню.

* * *

Надвратная Башня задрожала, рассыпаясь грудой рваных камней, — через арку ворот шли тролли. Стальные головы крушили балкончики над воротным проездом и разбивали уцелевшие сторожевые вышки.

Остин ждал. В его закопченном доспехе едва угадывались контуры благородной серебряной лилии, отсверкивающей непобежденным светом. Шлем давно сорвало боем, в правой руке горел На-Эн, в левой — темнел овальный щит с надломленными краями. Молодой владетель был измучен, но ясный серый глаз излучал твердость и покой; ни страха, ни сомнений на красивом лице — он будет защищать свой дом до последнего вздоха.

Остин предусмотрительно увел всех уцелевших со стен за минуту, до того, как оборонительный вал был прорван. Он велел им бежать в укрытие и увести с собой раненных, обожженных, отравленных ядовитыми парами. Рядом остались только самые верные и бесстрашные. Эллион Первый Лук, однорукий Хегельдер, Левеандил и Рамендил, огневолосый Андреа, отважный Мьямер, юный Элла Звездное Пламя и конечно преданный ему Люка Янтарный Огонь.

С запада веяло сыростью утреннего дождя, ало-черное небо медленно светлело. Отнесенная на восток буря еще терзала заснеженные вершины далеких безымянных пиков, облака еще полыхали лиловыми отсветами, обливая горные слитные цепи беззвучным заревом, но эхо грома не пробивалось сквозь рокот ревевшего в замке пожара.

Прорвав занавес пламенных клубов, гиганты вступили во внутренний двор. Двадцатифутовый Бобин и пятнадцатифутовый Добин, тролли — вожаки, рожденные в сердце Роковых Скал Диких Земель, остановились близ эльфийского воинства и испустили пар из толстых, грубых ноздрей. Их оплечья и нагрудники были раскалены и дымились, а залатанные ржавой сталью конечности подрагивали в нетерпении последней атаки. Басовитый окрик Охотника остудил сей запал.

Он появился из надвратной арки с ухмылкой победителя. За ним тянулся грязный дырявый плащ. Перемазанные грязью сапоги месили воду. На поясе серебрилась тяжелая дубина с утолщенным наконечником, ошипованным игольчатым железом, а в руке поблескивало малахитовое ожерелье. Тощий гоблин дернул горбатым носом — густой тягучий дым-отрава был ему не по вкусу.

Встав в десяти шагах от Остина, он уронил крючковатые пальцы на массивную рукоять короткого меча в потертых кожаных ножнах, перетянутых тонкими ремешками, и зарычал:

— Выдайте мне Белого Лебедя и я уйду! Или мои малыши перебьют всех, кто прячется в этом убогом куске камня.

Остин стиснул зубы, чтобы не сорваться на злой крик. Он ответил достойно владетеля величественной Цитадели:

— Здесь нет и никогда не было Белого Лебедя! Хватит лить кровь! Ни тебе, ни нам не нужны новые жертвы! Оставь нас!

— Хватит? — Гоблин захрюкал от смеха. — Я еще не начинал лить вашу кровь, светлые выродки! Последний раз говорю — выдайте ее и я уйду.

— А я еще раз тебе отвечу: ее здесь нет! — Остин сохранял остатки самообладания из последних сил.