Рубеж - Марина и Сергей Дяченко

– Не понимаю! – Она попыталась встать, но крепкие руки легли на плечи, не пуская. – Толмача найдите, панове! Тогда и говорить будем.

Голос словно прорезался – звучал почти как прежде. Ярине стало легче. Раз хотят беседовать, то и толмача разыщут. Вот тогда она скажет. У нее есть что сказать!

Допросчик в черном каптане склонился к писарю, что-то зашептал. Перо легко заскользило, оставляя большие уродливые значки, чем-то похожие на жуков. «Гишпанец» между тем повернулся направо.

Тот, что сидел одесную, казалось, попал сюда случайно. Не человек – гриб-поганка. На плечах – рубище, вместо лица – одни морщины, из которых торчит острый нос. Но Ярине стало не по себе. Пан в черном тут явно главный. Писарь – он и у антиподов писарь, а вот гриб-поганка… Не бывает в застенке случайных людей. Кат? Лекарь? На лекаря старикашка не походил. Значит?..

Они шептались долго, затем гриб-поганка закивал, в его руках словно сама собой появилась грамота с золотой печатью на толстом шнуре. Теперь настала очередь «гишпанца» кивать в ответ. Наконец сговорились. Старикашка встал, махнул рукой сердюкам. Ярина и сама попыталась встать. Поняла – началось!

Снова крепкие руки подхватили ее, подтащили к столу. Один из сердюков сжал ее кисть, дернул, протянул над столом.

Не закричала – хватило сил. Неужто начнут пытать – даже не спросив, не разобравшись? Или думают, что от боли она на их тарабарщине заговорит? Или вообще не думают, просто службу справляют? Спросили, не ответила, взялись за кнут…

Когда в маленькой, словно детской, ручонке гриба-поганки появилась длинная игла, девушка не выдержала – рванулась. Вот оно! Слыхала о таком, теперь испытать придется! На миг страх исчез, сменившись обидой. Ну за что? Что сделала она им такого? Хоть бы не пытали, хоть бы сразу убили!..

Укола не почувствовала. Лишь у основания большого пальца начала медленно набухать капля темной крови.

– Отпустите ее!

Руки разжались. От неожиданности девушка пошатнулась, с трудом удержалась на ногах.

– Вы можете присесть… занять свое место, госпожа Загаржецка.

Говорил «гишпанец» – все тем же голосом и даже теми же словами. Только теперь она понимала. То есть не понимала…

– Госпожа Загаржецка! Я есть… являюсь государственным прокурором Его Светлости Князя Сагора Третьего. Мое имя есть господин Иллу. Сообщаю… ставлю в известность, что вам выдана годовая виза на пребывание в пределах владений Его Светлости, что позволяет нам сообщаться… вести понятное общение.

Виза? Это странное слово она уже слыхала. Не здесь – дома. Химерный пан Рио рассказывал.

Пан Рио! Ну конечно! Они все-таки нашли толмача! Такого знакомого!

– По поручению Его Светлости я предложу вам ряд вопросов, на которые ожидаю получить… услышать правдивые и исчерпывающие ответы.

Невидимый толмач! Ярина еле удержалась, чтобы не перекреститься. Ай, чернокнижники! Знать бы, на каком капище ту иглу калили! Нет, лучше не знать!

– Вопрос первый…

– Погодите!

Девушка потянулась вперед, забыв об искалеченной ноге. Напрасно! Пол рванулся из-под ног, пришлось падать вперед, прямо на доски стола, на богатую скатерть. К счастью, стоявшие рядом вовремя спохватились. Поддержали, бросили назад, на скамью.

– Погодите! Вы обязаны меня выслушать!

Ярина заговорила быстро, сбиваясь, глотая слова. Только бы не перебили, только бы дали сказать!

– Я – подданная Войска Запорожского, урожденная шляхтянка, роду зацного, старшинского. Мой батька – моцный пан Логин Загаржецкий, сотник валковский. Прибегла я сюда, во владения кнежа Сагорского, не своей волей, но будучи исхищенной злодеем Мацапурою, который есть богомерзкий нелюдь и оборотень. То я требую у пана прокурора Иллу, дабы он изъяснил, по причине какой да по какому статуту я, словно злодейка, бессудно банована?

«Гишпанец» повел бровью, и на лицо Ярины легла тяжелая, пахнущая чесноком ладонь.

– Вопрос первый. Его Светлость требует, дабы вы, Ирьина Загаржецка, во всех подробностях обрисовали… описали обряд, который помог вам, господину Мацапуре, а также прочим господам перейти Рубеж. Поняли ли вы мой вопрос, госпожа Загаржецка?

Пахнущая чесноком ладонь разжалась, и Ярина смогла перевести дух. Значит, бесполезно? Ее просто не стали слушать!

– Говорю повторно… повторяю. Поняли ли вы мой вопрос, госпожа Загаржецка?

Голос прокурора Иллу звучал равнодушно, брезгливо, в нем слышалась откровенная скука. «Гишпанцу» был неинтересен разговор с грязной некрасивой нищенкой, посмевшей его перебить.

– Я… Я поняла вопрос.

…Черные свечи, перевернутое распятие, запястья, сжатые веревками, страшные непонятные слова – и холод, неживой, нездешний, подступающий со всех сторон. Такое не забудешь – ни в этом мире, ни в Ином…

– В этом случае прошу вас начать рассказ… приступить к ответу.

– Я должна подумать. Должна вспомнить!

Слова вырвались сами собой, и девушка тут же пожалела о них. Вроде бы пощады просит. Неужто сломалась? Струсила, сдалась, готова на все?!

Прокурор Иллу пожал плечами и посмотрел на писаря. Тот засуетился, полез куда-то под стол. Миг – и на скатерти появились песочные часы. Неслышно заскользили песчинки.

– Вам дается время, чтобы вспомнить… привести мысли в порядок.

Мыслей не было. Они ускользали, черными птицами улетали прочь, в горящий недобрым зеленым огнем простор. Проще всего, конечно, рассказать. Беды от того не будет, а неведомый кнеж Сагорский, может, смилуется…

…И велит перевести в другую камеру, посуше да посветлее.

Ярина покачала головой. Да, мало ей понадобилось, чтобы обо всем забыть – и о гордости черкасской, и о долге. Сперва у свинопаса, мугыря-чумака, у иуды-Гриня, лучших хлопцев на распыл пославшего, ласку вымаливала; теперь же и сама готова иудой стать! Ведь не для добра кнежу тот обряд нужен! А раз у нее расспрашивают, значит, все другие молчат! Даже ведьма Сало, даже Мацапура-христопродавец! Гринь, предатель, рад был бы, наверно, рассказать, да не знает. Под самый конец он там оказался, поди, и не запомнил ничего!

И главное – куда это кнеж Сагорский переходить собрался?

Выходит?

Выходит, молчать нужно?

Молчать?

Да, молчать!

Когда последняя песчинка упала вниз, Ярина прикрыла глаза. Ненадолго, всего на мгновение. Эх, силы бы ей! Совсем она сдала за последние недели.

– Прошу начать рассказ… сообщение, госпожа Загаржецка.

– Нет.

Губы еле шевельнулись. Девушка набрала в грудь воздуха, резко выдохнула:

– Нет!!!

– Прошу объяснить… мотивировать свой отказ.