Колыбельная для жертвы - Стюарт Макбрайд

Пауза, потом Рона убрала рацию:

– О’кей, давайте не будем делать глупости…

– Все, чего я когда-либо хотела, – это быть матерью. Иметь что-то свое и любить…

Мой лом, он же трость, загремел по металлической поверхности пола, оставив на нем приличную вмятину.

– ТОГДА ТЕБЕ КОШКУ ГРЕБАНУЮ НАДО БЫЛО ЗАВЕСТИ!

Она дернулась, на кончике скальпеля осталась капля крови.

– Рут? – Элис появилась с другой стороны операционного стола, показала руки ладонями вверх. – Все в порядке, ты не должна это делать. Лора в безопасности, ты тоже, и еще есть время, чтобы отвезти Джессику в больницу.

– Я совсем не хотела… – Прикусила нижнюю губу.

– Все о’кей. Я понимаю. Шшш… – Голос Элис стал еще тише и спокойней. – Тепло, уютно и безопасно.

– Я просто хотела ребенка, своего собственного.

– Положи, пожалуйста, скальпель. Можешь сделать это для меня, Рут?

Другая рука Рут прижалась к животу, стала опускаться вниз, вдоль линии скрытого под одеждой шрама.

– Ребеночек у меня в животике…

– Давай ты положишь скальпель, и мы посидим вместе, выпьем чаю, и все будет спокойно, уютно и безопасно, и ты расскажешь мне обо всем.

Рука, державшая нож, дернулась.

– Почему у нее все получилось? А у меня не получилось ничего? Я тренировалась. Должно было сработать…

– Разве тебе не хочется, Рут, наконец-то рассказать об этом кому-нибудь? Как будто это больше не ты?

– По справедливости, это мой ребенок. Мой. Я это сделала. Я положила его ей в живот. Он принадлежит мне. – Она сделала глубокий вдох, набрав в грудь воздуха. – ЭТО МОЙ РЕБЕНОК, ТЫ, СУКА!

– Шшш… Просто положи скальпель. Все будет в порядке, вот увидишь.

Рука Рут дрожала. Она опустила ее:

– Это мой ребенок…

– Я знаю. – Элис кивнула. Улыбнулась. – Все кончилось. Ты в безопасности. Никто тебя не обидит.

Рут положила скальпель на стол:

– Мой.

Я кивнул, и Рона достала пару наручников:

– Рут Лафлин, вы арестованы за похищение Лоры Страхан и Джессики Макфи…

– …потому что в этом была моя вина. – На экране Рут подняла руку и почесала нос. Наклонила голову, пока не коснулась ухом плеча. – Она меня очень… очень тяжело рожала. Если бы я не сломала ее внутри, она могла бы еще иметь детей. Не таких, как я, лучше.

Элис кивнула. Она сидела спиной к видеокамере, перед ней стопки бумаг, аккуратно разложенных по столу. На мониторе не было видно, что она писала.

– Они не очень хорошо к вам относились, так ведь?

– Я это заслуживала. Я просто ее сломала. Всегда была неуклюжей. В дверь с первого раза не попадала, на шкафы натыкалась. С лестницы падала…

Сидевшая рядом со мной детектив-суперинтендант Несс вздохнула:

– Мы раскопали ее медицинскую карту. Пришлось, конечно, потрудиться. У нее в карте столько рентгеновских снимков, сколько нет ни у одного ребенка, которому еще не исполнилось девяти лет. Руки, ноги, ребра, ключица, вывихнутые пальцы.

– И никто не позаботился о том, чтобы позвонить в социальную службу?

– Но вам хотелось быть лучшей матерью, правда?

Рут выпрямилась:

– Я хотела быть самой лучшей матерью в мире. Собиралась любить моих детей все время, нянчиться с ними и никогда не сажать их в ванну с ледяной водой только потому, что они плакали ночью. Я думала, что все будет так чудесно… – Погрустнела. – Потом пришел он.

Несс отхлебнула чаю:

– Вы так и не сказали, как вы ее нашли.

– Она была волонтером в ветеринарной клинике. Была там одна такая, заброшенная, в пяти минутах от ее дома. С операционной.

– Это был тот мужчина, о котором вы говорили? Который изнасиловал вас в переулке рядом с Сент Джасперз?

– Мне нужно было оставить ребенка, и почему только я его не оставила? – Она закрыла руками лицо, плечи затряслись. – Я должна была его… должна была…

Несс наклонилась ближе к экрану:

– Врач с абортом нахалтурил. Через восемь месяцев его лишили права практиковать – за нападение на пациента. Кокаин.

– Шшш… Все в порядке, Рут.

– Нужно было его оставить. Он был бы моим маленьким ангелом…

– Что будете делать после всего этого?

Я пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Джейкобсон сказал, что вы теперь свободный человек. Разве что инспектора по надзору за условно освобожденными нужно раз в неделю навещать.

– Рут, я бы хотела спросить вас о письмах, которые вы посылали в газеты.

– Письма?

Элис вытащила одно из лежавшей перед ней пачки бумаг:

– «Скажите, чтобы прекратили называть меня Шотландским Мясником, это неуважительно, они просто не понимают, как важна моя работа».

Рут покачала головой:

– Нет. Это… Я никаких писем не писала. – Она наклонилась над столом и схватила Элис за руку. – Зачем мне письма писать? Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое, хотела ребенка родить.

– Ох… – Элис наклонилась и заглянула в свои записи. – Рут, вам в больнице кто-нибудь помогал?

– В больнице?

– Где вы брали лекарственные препараты? Препараты для снижения кровяного давления, обезболивающие, медицинский клей?

Рут пожала плечами:

– Я просто проходила, пользовалась моим старым пропуском. Думала, что замки сменят, но… Как вы думаете, они сейчас дадут мне умереть?

Несс пристально посмотрела на меня:

– Что?

– Вам нужно этим заняться, мистер Хендерсон.

Элис, развалясь, сидела в пассажирском кресле, руки на коленях, плечи опущены.

– Пффф…

Я свернул налево, в Торнвуд. Дворники лениво выписывали дуги на лобовом стекле.

– Кажется, детектив-суперинтендант Несс пыталась приударить за мной.

– Здорово. – Элис вздохнула. – Ты же знаешь, в этом нет ее вины.

– Даже не думал, что я такой неотразимый.

В ответ получил сердитый взгляд.

– Да при чем здесь она – Рут? Когда ей было четыре года, отец объяснил ей, откуда дети берутся, – сунул пластикового пупса матери под джемпер. Рассказал ей, как все работает.