Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917 - Альфред Нокс

По состоянию на 25 июля Гвардейская армия имела в своем составе 134 тыс. бойцов против двух ослабленных немецких и двух австро-венгерских дивизий.

По приказу Брусилова на участке фронта от железнодорожной ветки Луцк – Ковель до Фишко, протяженностью восемь верст, были развернуты два гвардейских армейских корпуса. Через болотистую местность здесь шли всего лишь три прохода. В связи с этим по распоряжению штаба 26-го числа II гвардейскому корпусу было разрешено расширить свой участок на левом фланге на юго-запад. Это в целом ослабило фронт, но дало возможность обеспечить успех на начальном этапе наступления.

28 июля и в последующие дни армия наступала по всему фронту. ХХХ армейскому корпусу, против которого стояли только австровенгерские войска, удалось несколько продвинуться на левом берегу Стохода. Гвардейцы заняли поселки Раемисто, Щурин и Тристен и выбили на своем участке фронта австрийцев и немцев за реку Стоход. При этом были захвачены 46 орудий, 65 пулеметов и примерно 11 тыс. пленных.

С 29 по 31 июля оба гвардейских корпуса глубоко продвинулись вперед на всей полосе наступления по правому берегу реки. При этом 2-я дивизия потерпела неудачу на своем участке, понеся тяжелые потери; 3-я дивизия заняла Остров, также сильно пострадав от огня пулеметов противника; стрелковая дивизия заняла высоту юго-западнее Витонежа, однако при этом почти полностью потеряла 2-й и 3-й полки; многие раненые утонули в болотах.

Среда, 2 августа 1916 г. Рожище

С шести до восьми часов утра нас бомбили с аэропланов противника. Потери составили 11 рядовых солдат, а также несколько лошадей.

Вскоре после девяти часов утра я выехал по ужасной дороге в штаб II гвардейского корпуса. Я не видел генерала Рауха, но встретил там великого князя Дмитрия Павловича и Кантакузена, которые спали в одном укрытии во время сегодняшней бомбардировки. После этого я поехал по заброшенной местности в Тристен, где нашел штаб гвардейской стрелковой дивизии, которой все еще командовал Дельсаль П.А. А начальником штаба здесь был Суворов, с которым мы не виделись уже полтора года. Он был, как всегда, весел и находился в прекрасном расположении духа. Поскольку австрийский рубеж обороны проходил непосредственно на подступах к Тристену, поселок сильно пострадал в недавних боях. Единственный уцелевший дом занял штаб дивизии.

Обстановка довольно хрупкая. Алексеев, скорее всего, полагал, что немцы не станут серьезно оборонять Ковель, но на каждом направлении их наступления наши войска встречали упорное сопротивление.

Части и соединения армии расположены неудачно. Болота в районе Стохода непроходимы, за исключением узких проходов, на всем участке фронта от Линевки восточнее железной дороги до Майдана. Этот узкий участок сейчас удерживает одна из дивизий I армейского корпуса, а также 1-я гвардейская дивизия. Было бы можно заменить эти две дивизии кавалерийской дивизией и сосредоточить все силы двух гвардейских пехотных корпусов для решительного наступления дальше по реке. Но сейчас все говорит о том, что наши войска остановятся и станут ждать подкреплений. В ХХХ армейском корпусе осталось примерно 10 тыс. штыков, так как расположенная на его левом фланге 71-я дивизия вчера понесла серьезные потери. В I корпусе также осталось всего 10 тыс. штыков. Потери гвардии после 25-го числа оцениваются в 30 тыс. человек.

Вчерашнее наступление на Витонеж закончилось полной неудачей. Поселок, как оказалось, был хорошо укреплен; у противника много пулеметов. Никто не ожидал встретить здесь фортификационные укрепления, так как наши аэропланы не смогли сделать фотографии вражеских тылов из-за полного господства противника в небе. Артиллерия не может эффективно действовать из-за отсутствия воздушного наблюдения. В настоящее время ощущается серьезная нехватка 4,8-дм снарядов и 3-дм фугасов. Несчастный ХХХ армейский корпус запрашивал фугасные снаряды, а получил вместо этого только шрапнель.

Похоже, не видать нам Ковеля.

Когда я это пишу, обстановка необычайно спокойна, хотя сейчас всего десять часов вечера. Для того чтобы заставить русских соблюдать щадящий режим дня, понадобилась всего одна бомбардировка в шесть часов утра!

Игнатьеву не удалось заслужить репутацию столь же удачливого и авторитетного начальника штаба, какой он пользовался будучи командиром Преображенского полка. Со стариком Безобразовым сложно сработаться, и никому еще это не удавалось после Доманевского. В целом в штабе царит атмосфера неудачи и недоверия.

Малыш Герши (адъютант генерала Безобразова подпоручик Гершельман. – Авт.) сейчас стал очень важной персоной. Сегодня я застал его за ведением обычного приема. Среди прочего командир 1-й гвардейской кавалерийской бригады князь Аристов просил Герши похлопотать перед Безобразовым, чтобы тот разрешил кавалерии занять окопы, в которых сейчас находится 1-я гвардейская пехотная дивизия, для того, чтобы освободить всю пехоту для решительного наступления. Довольно комичная ситуация, когда генерал-майор просит подобного вмешательства от юноши, который всего четыре года находится на службе в армии, но надо отдать должное Герши: он имеет на плечах лучшую голову из всех тех офицеров его звания, с которыми мне довелось познакомиться.

Пятница, 4 августа 1916 г. Рожище

Вчера было пасмурно, а сегодня разразился ливень, поэтому в течение двух дней мы не видели аэропланов.

Вчера утром мне сказали, что Безобразов и Геруа уехали в Луцк на совещание с Брусиловым и Калединым, которое назначено на девять часов утра. Двигаясь на автомобиле в Луцк, в 8-ю армию, я встретил Безобразова, возвращавшегося после совещания. Он сообщил мне, что Брусилов говорил с ним «откровенно», как в присутствии Каледина, так и наедине. Сегодня старик был в настроении «пиано». Он поделился со мной своим замыслом наступать медленно. По его словам, сложность состоит в том, что мы не можем запускать воздушные шары наблюдения из-за многочисленности вражеских аэропланов, поэтому вся артиллерия ведет огонь вслепую.

Новый начальник штаба 8-й армии генерал Стогов Н.Н., спокойный и грамотный офицер, выделил мне капитана Базилевича, который должен сопровождать меня в поездке в XL и VIII армейские корпуса. Б. является начальником отдела цензуры армии. Прежде он служил в 12-м гусарском полку. На Дальнем Востоке он познакомился с вдовой-англичанкой, на которой женился. Он прекрасный компаньон.

По словам Б., в его отделе, который занимается цензурой писем военнослужащих 8-й армии и чиновников Волыни, приписанных к армии, служит 25 человек. Я рассказал ему о том, как Духонин цитировал мне отрывки из писем офицеров и солдат; офицер рассмеялся в ответ и заявил, что либо эти письма были написаны самими цензорами, либо некоторыми хитрыми унтер-офицерами, жаждущими продвижения по службе. Я подумал так же, поскольку тон писем был каким-то неестественным. Зачем, например, солдату писать своей сестре о том, что он «пока цел, но готов в любой момент умереть за царя и страну»? Какого черта некоторые русские предпочитают прятать голову в песок и пытаются убедить союзников, чтобы и те последовали их примеру!