Тень Покровителя - Михаил Тырин

Павел ввел лезвие резака в голубой клинышек пламени и держал там, поворачивая разными сторонами, чтобы выжечь органику.

– Снимай брюки, – приказал он.

Искать приемник не пришлось – над ним краснел свежий шрам, из которого еще сочилась сукровица. Павел собрался с духом и ввел лезвие в плоть.

Ткани развернулись, разошлись нежно-белыми и розовыми слоями. И тут же заалели от выступившей крови. Пока ее было мало. Однако Павел на всякий случай вынул из кармана и положил рядом свой носовой платок.

Он попытался нащупать пирамидку кончиком резака. Было жутковато – трогать живые ткани холодным острием, и поэтому руки вдруг начали дрожать. Он испугался – и руки затряслись еще сильнее.

Тогда Павел крепко сжал рукоятку резака пальцами, ввел лезвие поглубже, пытаясь подковырнуть приемник снизу.

Раздался треск рвущихся тканей, в лицо брызнула кровь. Павел быстро стер ее рукавом и, к своему ужасу, обнаружил, что развороченная рана стремительно наливается алой жидкостью. Она потекла по ноге солдата, начала капать на пол, потом полилась тонкой струйкой.

Павел попытался остановить ее платком, но тот быстро пропитался, превратившись в скользкий теплый комок.

Солдат, похоже, действительно ничего не чувствовал, он сидел, привалившись к стенке, и безучастно глядел в потолок.

До Павла вдруг дошло, что он взялся за непосильное дело. Но было уже поздно останавливаться, потому что кровь неумолимо уходила из этого худого измученного тела, а вместе с ней капля за каплей, секунда за секундой, вытекала и жизнь.

Очаявшийся Павел сунул пальцы в самый центр кровотечения, нащупал там твердую частицу и вырвал ее, отбросив в сторону.

Парень вздрогнул всем телом и что-то простонал. Кровь продолжала литься ручьем. Павел лихорадочно соображал, что ему делать. Кажется, в таких случаях нужно накладывать жгут, но где его взять?

Он подобрал с пола толстый провод в синей изоляции, обернул вокруг ноги солдата и попытался закрутить потуже. Кажется, кровь стала капать медленнее. Может, потому, что Павел пережал вены. А может, просто ее осталось совсем мало в этом измученном теле.

Нужно было срочно закрывать рану. Зашить, заклеить, залепить – все равно, лишь бы остановить кровь. Павел быстро огляделся и вдруг увидел неподалеку от себя перфоратор для сшивания листового железа.

Ботинки заскользили по окровавленному полу, когда Павел бросился к инструменту. Но он не заметил этого и, схватив широкую, шершавую рукоятку, быстро наложил на разрез три скобы – грубые, варварские, но надежные. Он осторожно ослабил провод на ноге солдата и убедился, что кровотечение почти остановилось. Только на самом краю раны набухали и быстро скатывались большие красные капли.

Павел отошел, вытер руки о пиджак. Солдат лежал с закрытыми глазами и не шевелился.

На висках выступил холодный пот – неужели он мертв?!

– Эй, – позвал Павел тихо, будто пугаясь своего голоса. – Эй, парень, что с тобой?

Он подошел, потряс солдата за плечо.

– Скажи что-нибудь!

Но Павел зря старался. Солдат спал. Спал так, что ему не нужны были ни морфин, ни водка – усталость подействовала лучше любого обезболивающего.

Павел осторожно натянул ему на ногу брючину, надел ботинок. Потом сгреб в кучу все, что валялось на полу – чтобы не так была заметна кровь. Рядом с солдатом он положил два съедобных брикета, чтобы тот догадался подкрепиться, когда проснется. Павел знал: человеку, потерявшему много крови, нужно лучше питаться.

Его все еще терзала совесть – рана могла загноиться, потеря крови также могла вызвать роковые последствия. Да и сам факт удаления приемника неизвестно как подействует на этого мальчишку. Павел уже жалел о том, что решился на это.

Оставалась лишь слабая надежда, что все обойдется. Только бы солдат пережил эти сутки, а там уже Белый подскажет, как с ним лучше поступить. И тогда у Павла появится, наконец, помощник.

Павел подставил под ноги какой-то корпус или кожух, дотянулся до люка и вернулся в кабину подъемника. Ему жутко хотелось поскорее уснуть.

* * *

– Где ты пропадал всю ночь? – хмуро спросил Белый, вернувшись после разноса обедов.

– Пытался отыскать шестьдесят второй уровень, – ответил Павел, отчаянно зевая и растирая лицо ладонями. – А потом искал свой. Объездил не меньше сотни этажей, пока случайно не наткнулся.

– Заблудился, что ли?

– А как не заблудиться? В этом чертовом лифте никаких опознавательных знаков.

– Что значит, «никаких знаков»? Все, что тебе нужно, есть на рукоятке ключа.

– Интересно... – Павел приподнялся и с негодованием посмотрел на Белого.

– Дай-ка его мне, – продолжал тот. – Вот, смотри: эти колечки подвижны, на них нанесены линии, точки, полукружности. Когда ты вставляешь ключ, кольца поворачиваются и образуют узор, по которому ты определяешь номер уровня или отдельного помещения. Точнее, не номер, а наименование. У ячеек нет системы нумерации, они всему и везде дают свое имя. Этим именем, кстати, можно и заблокировать вход...

– Почему ты сразу не сказал? – разозлился Павел.

– А почему ты не спросил?

– Но я не могу обо всем спрашивать...

– А я не могу читать твои мысли и угадывать, что тебе нужно, а что – нет. Когда тебе в голову придет очередная идея, обдумай все хорошенько и посоветуйся со мной.

– Хорошо, – буркнул Павел, понимая, впрочем, что Белый по-своему прав. – Тогда нарисуй мне узор шестьдесят второго уровня, чтобы сегодня я уже не тыкался вслепую.

– Ничего не нужно рисовать. Смотри, его можно набрать вручную. Теперь, если ты вставишь ключ в гнездо лифта, он доставит тебя точно по адресу.

Через полчаса инструктажа Павел мог уже довольно сносно ориентироваться, находясь в кабине подъемника, а также знал имена-узоры большинства уровней, которые могли ему пригодиться.

– Насколько я понял, ты сегодня так ничего и не нашел, – заключил Белый.

– Нашел, – нахмурился Павел, вспомнив ночное происшествие. – Но не совсем то.

– Рассказывай.

– Я обязан отчитываться?

– Думаю, да. Это в твоих интересах.

Павел неохотно поведал разносчику о своих приключениях, стараясь не вдаваться в подробности. Он по-прежнему опасался, что своим безрассудным поступком сделал тому несчастному солдату только хуже.

Но Белый воспринял его рассказ чуть ли не с восторгом.

– Удивительно! Просто феноменально. И что ты собираешься делать дальше?

– Хочу спросить у тебя, где здесь можно найти чистый бинт или вату, зеленку. Раз ты моя память, ответь, чем я могу обработать рану этому парню.

– Ты правильно сформулировал вопрос, – ответил Белый и загадочно улыбнулся. – Если бы не твоя последняя фраза, я послал бы тебя искать вату или зеленку. А так я могу предложить кое-что получше...