Последний час рыцарей - Нанами Шионо

Все отлично понимали, что дон Хуан не очень ладил с Веньеро. И венецианский сенат скорее готов был устранить Крепость, нежели обидеть молодого принца. Пост занял Фоскарини — адмирал с миролюбивым характером.

Это обернулось самой большой ошибкой венецианского правительства. Республиканский флот потерял Барбариго и Канале, а теперь, после отставки Веньеро, единственным опытным командиром являлся Марко Квирини.

Но это не было единственным промахом Венеции. Ее сановники плохо продумали способ завоевания благосклонности дона Хуана. Так, они посчитали, что смогут подкупить его, тайно пообещав сделать его королем Мореи.

В то время Мореей называли полуостров Пелопоннес. Вплоть до начала XVI века венецианские базы располагались во всех стратегических точках полуострова. А два порта на юге Мореи, Модон и Корон, называли «глазами Венеции», поскольку они являлись наиболее важными военными базами республики после Крита, Кипра и Корфу. И даже сегодня в обоих портах (и дальше — в Нафплионе и Негропонте) остались венецианские крепости, привлекающие внимание моряков всех заходящих кораблей. Что касалось укрепления своих внутренних территорий, то венецианцев этот вопрос не столь беспокоил, как защита прибрежных баз.

И все же начиная с XVI века турки, разрушив Византийскую империю, начали понемногу захватывать земли полуострова Пелопоннес. Венеция же оказалась не в силах их остановить. Сначала внутренние, а позже и прибрежные регионы превратились из венецианских в турецкие. Поэтому земли Мореи, обещанные венецианцами дону Хуану, практически полностью принадлежали Османской империи. Однако венецианцы в скором времени планировали разгромить турок и вернуть эти территории себе.

Обещать территории, находившиеся в руках неприятеля, на первый взгляд казалось глупостью. Однако при условии хорошей подготовки армии Венеция вполне могла осуществить свои замыслы. Неудивительно, что и дон Хуан с воодушевлением отнесся к этой идее.

Хотя теперь дона Хуана прославляли как героя сражения при Лепанто, он все же не являлся престолонаследником. Ведь Филипп II далеко не из братской любви признал принцем незаконнорожденного сына своего отца, когда тому исполнилось четырнадцать. Это был возраст, в котором братья, которые росли вместе, нередко становились врагами. Часто родной брат доставлял куда больше хлопот, нежели чужой человек. Филипп II воспринимал своего сводного брата (который был на семнадцать лет моложе его) лишь пешкой в игре. Монарх, конечно, мог признать дона Хуана герцогом Австрийским или даже принцем, однако же он ни в коей мере не собирался делать его королем чего-либо.

Филипп II был выдающимся правителем, но его нельзя было назвать человеком открытым. Трагическая смерть его сына дона Карлоса, которая легла в основу одноименной оперы Верди, свидетельствует о сложных отношениях между отцом и сыном, виновником которых оказался не один лишь сын. Филипп II никогда не был откровенен с собственным отпрыском, потому неудивительно, что он не доверял и сводному брату, который, кстати, был почти ровесником сына короля. И если о братской вражде раньше только шептались, то после Лепанто эту тему все открыто обсуждали.

Действия венецианского правительства лишь усиливали подозрительность испанского короля. А дон Хуан, в силу своего характера, более не мог выносить подозрений могущественного брата.

И хотя на первый взгляд казалось, что организация крестового похода 1572 года успешно продвигалась, на самом деле кампания и на сей раз не обошлась без разногласий.

Более того, 1 мая скончался Пий V. Ему на смену пришел Григорий XIII, тоже итальянец. Однако новый папа был человеком мягким, которому была чужда любого рода борьба.

На Корфу Венеция собрала эскадру из ста боевых галер и шести галеасов. Таким образом, все приготовления к новой кампании были завершены. Новоизбранный венецианский главнокомандующий Фоскарини незамедлительно явился на остров Корфу.

Джованни Соланцо, занимавший теперь пост покойного Барбариго, отправился с Корфу в Мессину, ведя за собой двадцать пять галер. Он должен был встретиться с главнокомандующим доном Хуаном, который уже ожидал в Мессине. Говорили, что и папская эскадра во главе с Колонной тоже двинулась на юг. Командир испанской эскадры маркиз де Санта-Крус покинул Неаполь с тридцатью шестью кораблями. Еще два судна отправились с Мальты на север.

Однако когда венецианский адмирал прибыл в Мессину, возникла непредвиденная проблема. Как и в прошлом году, испанские посланники снова принялись оспаривать место сражения союзного флота. Они настаивали на том, чтобы на этот раз объединенная флотилия атаковала пиратов у Северной Африки. Венецианцы же хотели направить корабли на восток и там вновь разгромить турецкий флот. К тому же стало известно: османская армада под командованием Улудж-Али покинула Константинополь.

Испанцы не уступали, конфликт только разрастался. Тем временем в порт прибыл Колонна. Маркиз де Санта-Крус тоже явился и сразу принял испанскую сторону.

Наконец дон Хуан нашел компромисс. Он предложил Филиппу II сначала поддержать венецианцев в киприотской кампании. Взамен на это Венеция обещала передать Испании земли на востоке Средиземноморья. Но из Мадрида ответа не последовало. Тогда дон Хуан предложил атаковать летом только Алжир, где находились пираты Улудж-Али, а затем оттуда двинуться на восток Средиземноморья. Но и на это испанский король никак не отреагировал.

Дон Хуан, Колонна, Соланцо и Санта-Крус собрали военный совет, на котором было решено покинуть порт 14 июля.

Однако за два дня до назначенной даты дон Хуан неожиданно объявил, что отплытие откладывается на неопределенный срок.

Колонна и Соланцо были крайне озадачены подобным заявлением и потребовали объяснений от главнокомандующего. Поначалу дон Хуан отказывался назвать причины, но затем намекнул, что решение исходило от Филиппа II.

Дон Хуан и сам не мог понять, что происходит у короля в голове, почему он приказал остановиться именно сейчас. Но молодой принц передал в командование Колонны девять испанских галер, которые вместе с венецианскими кораблями отправились бы на восток Средиземноморья. Сам дон Хуан заявил, что остается в Мессине для приготовлений к атаке на Алжир.

Колонна сообщил принцу, что девяти галер недостаточно, он потребовал двадцать пять кораблей. Изначально Колонна надеялся, что на испанского короля будет влиять папа. Но теперь, когда новый папа был только что избран, эта тактика оказалась безуспешной. Дон Хуан посоветовался с испанскими посланниками и согласился выделить двадцать две галеры, тысячу испанских и четыре тысячи итальянских солдат.

Так образовалась флотилия, насчитывавшая сто тридцать четыре корабля. В нее вошли двадцать две испанские галеры, двенадцать папских, двадцать пять венецианских кораблей под командованием Соланцо и еще семьдесят пять венецианских судов, ожидавших на Корфу. К ним также присоединились шесть галеасов и несколько кораблей с Крита. В итоге собралось более ста пятидесяти кораблей. И хотя в прошлом году союзная флотилия насчитывала более двухсот судов, все же нынешняя казалась достаточно сильной, чтобы справиться с турецким флотом.