Хроника Ливонии - Генрих Латвийский

Geschichte d. Slaven, N. F., Bd XI, H. III-IV, 1935, стр. 492)). Вывод Куника не поколеблен и недавней работой А. Б. Салтыкова "Хронология битвы при Калке" (Ученые записки Института Истории Ранион, т. IV, Москва, 1929, стр. 5-12), где автор, пересматривая вопрос сызнова, останавливается на 31 мая 1224 г., как окончательно, по его мнению, установленной дате битвы (Небесполезно было бы подробнее остановиться на "итоговой" работе А. Б. Салтыкова, хотя бы потому, что выводы ее, хоть и с сомнением, принимаются к учету в научной литературе. (Ср. М. Таубе, о. с. стр. 492). Не имея возможности сделать это здесь, ограничимся следующими замечаниями: 1) в статье А. Б. Салтыкова использованы, за единственным исключением, только те материалы, что были известны и Кунику; 2) в пересказе и использовании Боннеля и Куника (что далеко не везде оговорено) автор допускает ряд фактических неточностей, обнаруживает незнание некоторых фактов, а отчасти и литературы; в общем же передает аргументацию противников в такой упрощенно-элементарной форме, которая местами равносильна искажению; 3) собственный вывод А. Б. Салтыкова в конечном итоге опирается на сопоставление с Ибн-эль-Атиром единственного (впрочем, и ранее уже известного) факта — записи в греческом синаксаре, сделанной в Судаке под 27 января: "в тот же день пришли впервые татары 6731 года". Ход мысли А. Б. Салтыкова следующий: у Ибн-эль-Атира сказано, что после поражения кипчаков (половцев) татары долго оставались в их земле; если взятие Судака относится к 27 января 1223 года, то термин "долго" нельзя относить к периоду времени от 27 января 1223 до 31 мая 1223 года, а следует относить ко времени от 27 янв. 1223 г. до 31 мая 1224 г., считая поэтому именно последнюю дату датой битвы при Калке.

Слабость этого силлогизма очевидна из следующего: 1) вместо слова "долго", читаемого в русском переводе Ильминского (см. у Куника в Уч. Зап. Ак. Наук по I и III отд., т. II, СПб., 1854, стр. 660), уже в переводе Тизенгаузена (Материалы по истории Золотой Орды, т. I), совершенно неосновательно заподозренном Салтыковым, читается "некоторое время", а это, по указанию акад. И. Ю. Крачковского (за которое мы ему глубоко благодарны) совершенно точно передает слово muddatan, стоящее в арабском тексте (Ibn-el-Athiri Chronicon, ed. С. J. Tornbergi XII. Upsaliae, 1853, стр. 253, 14: "wa akama at-tatar bi-ard Kifgak muddatan"); 2) если даже не настаивать на этом обстоятельстве, достаточно прочесть целиком весь соотвествующий отрывок из Ибн-эль-Атира (у Куника, ibid., стр. 660), чтобы убедиться, что слово "долго" нет необходимости относить ко времени после взятия Судака, так как оно явно относится ко всей осени и зиме предшествовавшего года, означая время от разгрома половцев до начала военных действий русскими.

Не лишено интереса то, что ultima ratio А. Б. Салтыкова (запись в синаксаре) кое-кем считалась окончательным аргументом в пользу Куника. См. Брун, Черноморье, часть II — "Материалы для истории Сугдеи" — ср. А. Б. Салтыков, о. с. стр. И, прим. 1).

Зная только тот факт, что все события первого татарского нашествия, как было сказано, собраны у Генриха в начале XXVI главы, т. е. относятся к первым месяцам 24 епископского года, можно было бы думать (Куник, о. с., стр. 775), что автор Хроники сделал это просто ради удобства изложения. Пример такой хронологической контами нации мы действительно видели выше (см. примеч. 84). Этому предположению противоречит однако другой факт: рассказывая выше в XXV.3 о походе двенадцатитысячного русского войска под Венден в конце лета 1221 года, Генрих говорит, что вождем был "король новгородский, в следующем же году убитый татарами", а это как будто уже прямо указывает на 1222 год и приводит к невыгодному для точности автора заключению о том, что и подготовка к походу русских князей ("И прошел во всей Руссии призыв..."), и самая битва сознательно включены им в один год.

В дополнение к этим соображениям акад. Куника. можно сделать такие замечания.

Выражение "в следующем году" у Генриха значит "в следующем году епископства", то есть в применении к интересующему нас месту (XXV.3): не в 23 году епископства (от марта 1221 до марта 1222 г.), а в 24-м — от марта 1222 до марта 1223 г.

При решении всего спорного вопроса теоретически представимы две возможности: первая — Генрих не знал точных (месячных) дат нападения татар на половцев и битвы при Калке, т. е. не знал, что это события двух последовательных весен. В этом случае нет никаких оснований предполагать, вместе с акад. Куником, что подготовку русских князей к походу Генрих относит к зиме 1222/1223 г. По опыту войн в Ливонии, автор Хроники мог думать, что эта подготовка закончилась уже летом 1222 г., а поход и битва произошли зимой все равно — 1222 или нач. 1223 г. Без всяких противо речий в эту схему укладываются все приводимые Генрихом факты и все они остаются в пределах 24-го года епископства.

Другая возможность: Генрих знал относительную хронологию событий, но почему-то не счел нужным точно установить ее в своем изложении. По ближайшем рассмотрении оказывается, что тут ошибка его была бы совсем невелика. Предположим, что источник его говорил о двух веснах, не называя месяцев и чисел: автору Хроники достаточно было, слушая это, иметь убеждение, что и в причерноморских степях можно воевать, как в Ливонии, уже (или еще) в феврале, чтобы с полной последовательностью отнести битву при Калке хотя бы и к тому же епископскому году, что нападение половцев (к ранней весне 1223 г.). Выражение XXV.3 "в следующем году" было бы тут целиком оправдано. Даже в том случае, если Генрих знал, что битва была в конце мая, ошибка его в тексте Хроники не превышает трех месяцев.

Как бы то ни было, впрочем: незнание тут, ошибка или небрежность, но неточность этого сообщения Хроники остается фактом и, добавим, фактом, не настолько исключительным у Генриха, чтобы стоило с таким недоверием подходить к самой возможности его, как это делает Боннель.

347

Альберт из Лауенбурга — см. выше XXI.1. О походе Вальдемара в 1222 г. также у Альберта фон Штаде (MGH, SS, XVI, 357).

348

Этот договор, таким образом, снимает лишь претензии короля на Ливонию, вообще мало реальные, но в отношении эстонских областей только подтверждает старое соглашение (XXV.1), подчеркивавшее выгоды меченосцев, а не Альберта и не уяснявшее положения епископа Германна. Что побудило Вальдемара согласиться в данном случае? Может быть,