Задание Империи - Олег Измеров

– Где написано, что при капитализме главное – свобода максимального обогащения личности?

– Ну в общем, так.

– Короче, суть в том, что эти учебники описывают принципы бизнеса, принципы дела, принятые у евреев. Одни евреи, например Ротшильд, считают их идеалом, другие, вроде Маркса и Троцкого, считают, что из-за них капитализм надо разрушить. Отец Кофлин говорит, что для Америки еврейский принцип бизнеса неправильный. И что нужен свой, правильный принцип ведения дел, базируемый на американских традициях и свете христианской веры.

– Что-то подобное я вроде слышал…

«Ну да, от штандартенфюрера Альтеншлоссера из второй реальности. Ганзейские традиции. Интересно, все попытки спасти капитализм основывались на внеэкономическом принуждении? Приказном или моральном?»

– В истории Америки мы видим, что корпоративная мораль часто дает лучшие результаты в экономике, чем личное обогащение. Негры на плантациях Юга, умея коллективно организовать свой труд, работали лучше нанятых белых. Артельная организация на стройках и заводах России, соревнование дало фантастические рекорды выработки. Рабочий, когда у него появляется чувство хозяина совместного бизнеса, творит чудеса. Этот опыт сейчас у нас изучается. Это на уровне предприятия. На уровне страны ответственность бизнеса позволяет вывести огромные активы из сферы спекуляции акциями, недвижимостью и землей в сферу производства и дать рабочие места. Перераспределение богатства от кучки населения широкому слою народа резко повышает внутренний спрос на товары и оживляет их предложение. Для этого не требуется отказываться от основных понятий экономики – денег, товара, рабочей силы, стоимости и так далеее. Нэп, или новая экономическая политика у нас называется, – разделение доходов.

«Короче, никакого священного смысла в слове «нэп» нет. В каждой стране в него вложили свое содержание. Лозунг политиков».

– Хорошо, но почему вы связываете этот самый неправильный капитализм с одной национальностью? Разве не могут быть эгоистами немцы, русские, англичане, и наоборот? Это какой-то расовый предрассудок получается.

– Но это не ко мне вопрос. Да, это похоже на то, как когда-то на Юге считалось, что у негров не может быть бессмертной души, поэтому их можно делать рабами. Политики всегда говорят так, чтобы их было проще понять народу, а народ часто понимает лишь то, что хочет понять. Для народа важно, что есть какой-то виновник.

– Козел отпущения?

– Да. Народ, как и судью, нельзя убедить в том, что он неправ. Поэтому некоторые говорят, что минорити, или меньшинства, должны иметь особые права, которые защищают их интересы, отличающиеся от интересов большинства. Но тогда каждому будет выгодно быть минорити, чтобы иметь больше прав, чем остальные. Где же тогда свободная нация?

Виктор хотел было возразить, но тут в замочной скважине входной двери номера заворочался ключ; дремавший Сэллинджер подскочил, как чертик из коробочки, выхватил короткоствольный «Кольт детектив спешл», и занял позицию за углом коридорчика. Джейн, тоже вскочив, ухватила Виктора за правую руку и потащила в сторону, к простенку. Виктор услышал, как щелкнул замок ее сумочки, а в руке блеснул хромированный «Байярд». Судя по хватке левой, она тренировалась не только в танцах.

– Эй, руку! – успел сказать Виктор, но Джейн не поняла и, продолжая держать Виктора, вскинула правую вверх для изготовки к стрельбе.

«Блин, надо было предупредить, чтобы не хваталась, – мелькнуло в голове у Виктора. Он мог освободиться от захвата, как учили в оперотряде, но это отвлекло бы Джейн, а она все-таки его охраняет. – Сама отпустит», – в конце концов решил он.

Из коридорчика в холл шагнула дама, явно немолодая, полная и некрасивая, в довольно безвкусном зеленом платье-балахоне, прикрывавшем кривые ноги, с грубыми чертами лица, ярко накрашенными губами и черной неряшливой копной завитых волос. Венчало это существо зеленая шляпка, похожая на макет бронеколпака.

– Боже!!! – взвизгнула дама, увидев наведенное на нее оружие. Глаза у нее закатились, и она начала падать на Сэллинджера. Тот невольно отпрянул, и дама плюхнулась в кресло.

– О, Мэгги! – воскликнул шедший следом господин с итальянскими усиками, налысо обритой головой и цветком в петлице. – О, не убивайте нас! Возьмите мой бумажник! Драгоценностей у нас нет, только обручальные кольца, мое и Мэгги!

– Это не ограбление, мы агенты Ю-Эс-Эс, – ответил Дик, – кто вы такие и почему здесь появились?

– Это все этот негодяй! – И бритый вытолкнул из коридорчика баскетбольного роста беллбоя с чемоданом. – Он понес наши вещи в этот номер!

– Но я не виноват! – завопил беллбой. – Здесь написано, что номер свободен, смотрите сами!

Он вытащил правую руку из кармана униформы и внезапно бросил что-то в лицо Сэллинджеру, а ребром левой ударил его по шее; тут же Виктор увидел три наставленных на них дула: в руках бритого был «вальтер» с глушителем плюс два куцых полицейских смит-вессона тридцать восьмого калибра у дамы в кресле. Виктор уже понял, что в реальности, даже в другой, идя на дело, берут то, из чего стреляют, а не то, что откопает писатель в справочнике по стрелковому оружию.

– Три – один, леди, – заявил бритый. – Бросайте вашу игрушку.

– Или пристрелим обоих! – хрипло рявкнула «дама».

«Черт, да это мужик переодетый. Как глупо, как глупо…»

Беллбой перевернул ничком упавшего Сэллинджера и защелкнул ему наручниками руки за спиной, заклеил рот бэнд-эйдом, затем подобрал упавший револьвер и, отвернув брючину, вынул плоский дерринджер у него из носка.

– Ну что, устроим перестрелку, как в кино? – спросил он, выпрямившись и держа в руках оба ствола Дика. По телевизору уже шел вестерн, и главный герой кого-то укладывал из «писмейкера».

– Будьте вы прокляты, – прошипела Джейн, бросила «Байярд» и отпустила руку Виктора.

«Трое. Даже для ковбоев глухой номер».

– Поднимите руки и отойдите в сторону, – обратился бритый к Виктору по-русски, – а мадам пусть станет лицом к стене.

Беллбой подошел к Джейн, также сковал ее руки за спиной и, залепив рот бэнд-эйдом, тут же полез к ней под платье.

– Спокойно, крошка, мне нужно кое-что другое, – сказал он, вынимая из-за ее чулка еще один плоский дерринджер-самовзвод (в фильмах туда обычно засовывают то, что будет выпирать из-под одежды или обязательно зацепится за чулок). – Агенты всегда ходят с двумя пушками, не так ли? – Он толкнул ее так, чтобы она упала на колени.

Бритый тем временем профессионально обшмонал Виктора.

– Замечательно, – заявил он, ничего не найдя, – если вы будете вести себя разумно, обеспечите себе долгую жизнь. Как видите, вас никто не заковывает. Сейчас вы пройдете со мной через отель к автомобилю. Если что-то пойдет не так, вы будете мертвы. К сожалению, у нас нет других вариантов. У вас тоже. Ваш отказ – смерть, поэтому я не спрашиваю согласия. Зачистите здесь все, – добавил он по-английски «даме».