Противостояние. Армагеддон - Стивен Кинг

Позади нее вновь закричал Марк, словно возвещая ей ужасноепророчество, и она почувствовала к нему ненависть.

Они переглянулись в пульсирующей темноте.

Из дневника Фрэн Голдсмит

6 июля, 1990

После недолгих уговоров мистер Бэйтмен согласился ехать снами. Он заявил, что после всех своих статей («Я пишу их умными словами, чтобыникто не мог догадаться, насколько они примитивны», — сказал он) и после того,как он в течение двадцати лет отравлял студентам жизнь своей социологией, онрешил, что не имеет права упустить такую возможность.

Стью спросил, какую возможность он имеет в виду.

«По-моему, это должно быть ясно, — сказал Гарольд своимНЕВЫНОСИМО ВЫСОКОМЕРНЫМ тоном (иногда Гарольд бывает милым, но часто онпревращается в мешок дерьма, и этим вечером был как раз такой случай). — МистерБэйтмен…»

«Пожалуйста, называй меня Гленом», — сказал он оченьспокойно, но Гарольд так на него посмотрел, словно он обвинил его вкакой-нибудь социальной аномалии.

«Глен, как социолог, имеет возможность лично присутствоватьпри зарождении нового Общества, как мне кажется. Он хочет изучить, насколькодействительность соответствует теории».

Ну, короче говоря, Глен согласился, что в основном это так,но добавил: «У меня также есть несколько своих теорий, которые я хочуподтвердить или опровергнуть. Я, например, не верю, что человек, возродившийсяиз пепла супергриппа, будет чем-нибудь отличаться от человека с истоков Нила скостью в носу и с женщиной, которую он держит за волосы. Такова одна изтеорий».

Стью сказал своим всегдашним спокойным тоном:

«Потому что все лежит под ногами и только ждет, чтобы егоподобрали снова». Он выглядел таким мрачным, когда говорил это, что яудивилась, и даже Гарольд посмотрел на него с некоторым интересом.

Но Глен кивнул и сказал:

«Правильно. Общество технологий, так сказать, освободилоплощадку, но забыло унести с собой баскетбольные мячи. Появится кто-то, ктопомнит правила, и научит всех остальных. Точное сравнение, не правда ли? Надобудет его потом записать».

А Гарольд ему сказал:

«Вы говорите так, будто считаете, что все начнется снова —гонка вооружений, загрязнение окружающей среды и так далее. Это еще однатеория? Или просто следствие первой?»

«Не вполне», — начал Глен, но Гарольд его перебил и началговорить о том, что хотя он о людях довольно невысокого мнения, все же он недумает, что они окажутся такими идиотами. Одну его фразу я запомнила, потомучто образ был уж очень впечатляющий: «Раз уж Гордиев узел разрублен, нам нетникакого смысла браться за работу и запутывать его снова».

«Время покажет», — только и ответил ему Глен.

Все это происходило около часа назад, а теперь я нахожусь вспальне наверху, и Коджак лежит передо мной на полу. Хороший пес! Здесьдовольно уютно, и это напоминает мне о доме, но я стараюсь не думать о домеслишком часто, потому что от этого я плачу. Я знаю, что это звучит ужасно, но,ей-Богу, мне действительно хотелось бы, чтобы кто-нибудь помог мне нагретьпостель. И я даже знаю кто.

Выбрось это из головы, Фрэнни!

Итак, завтра мы едем в Стовингтон, и я знаю, что Стью этаидея не очень-то по душе. Он боится этого места. Стью мне очень нравится, и мнехотелось бы, чтобы и Гарольд стал лучше к нему относиться. С Гарольдом все тактрудно, но, наверное, он не может изменить свой характер.

Глен решил оставить Коджака. Он огорчен этим, хотя у Коджакаи не будет никаких проблем с едой. Единственное, что мы можем сделать, — этонайти мотоцикл с коляской, но даже и тогда бедный Коджак может испугаться ивыпрыгнуть. Покалечится или погибнет.

Как бы то ни было, завтра мы отправляемся.

ЗАПОМНИТЬ: В «Тексас Рейнджерс» (бейсбольная команда) былподающий по имени Нолан Райан, который умел подавать так, что мяч невозможнобыло отбить, а это очень сложно. По телевидению показывали комедии с записаннымна пленку смехом, и смех включали в забавных местах — считалось, что таксмотреть интереснее. На рынках можно было купить замороженные пирожные и торты,а дома надо было только дать им оттаять и есть. Больше всего я любилаземляничный пирог Сары Ли.

7 июля, 1990

Долго писать не могу. Ехали целый день. Прошлой ночью мнеопять приснился этот сон. Гарольду тоже приснился этот (?) человек (?) и этоего очень расстроило, потому что он не может объяснить, почему мы оба виделиодин и тот же сон.

Стью говорит, что ему до сих пор снится Небраска и этастарая негритянка. Она продолжает говорить ему, чтобы он пришел ее повидать влюбое время. Стью считает, что она живет в городке Холанд Хоум или Хоумтаун иличто-то вроде этого. Говорит, что может ее найти. Гарольд высмеял его и пустилсяв долгие разглагольствования о том, что сны являются психо-фрейдистскимпроявлением тех вещей, о которых мы не осмеливаемся думать, когда бодрствуем.По-моему, Стью рассердился, но сдержал себя. Я очень боюсь, что их тайнаявражда может перейти в открытую. КАК МНЕ ЖАЛЬ, ЧТО ВСЕ ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ!

Но так или иначе, Стью спросил: «Так почему же у тебя и уФрэнни был один и тот же сон?» Гарольд что-то пробормотал о совпадении и гордоудалился.

Стью сказал Глену и мне, что он хочет, чтобы послеСтовингтона мы отправились в Небраску. Глен пожал плечами и сказал: «Почему быи нет? Надо же нам куда-нибудь идти».

Гарольд, разумеется, станет возражать из «общих принципов».Черт тебя возьми, Гарольд! Когда же ты наконец подрастешь?

ЗАПОМНИТЬ: В конце восьмидесятых в США часто не хваталобензина, потому что все на чем-нибудь ездили, а большинство наших нефтяныхзапасов было израсходовано, и арабы подложили нам свинью. У арабов было столькоденег, что они буквально не могли их все истратить. Была такая рок-н-ролльнаягруппа под названием «Зе Ху», которая иногда в конце своих выступленийразбивала гитары и усилители.

8 июля, 1990

Уже поздно, и я устала, но я постараюсь записать как можнобольше, пока глаза просто не ЗАХЛОПНУТСЯ. Гарольд закончил свою надпись околочаса назад и укрепил табличку на главной лужайке перед центром в Стовингтоне.Стью помог ему.

Я пыталась подготовить себя к разочарованию. Я никогда неподозревала Стью во лжи, и я не думаю, чтобы Гарольд подозревал. Так что я былауверена, что там все умерли, но все равно было очень грустно, и я заплакала.Ничего не могла с собой поделать.

Но не одна я расстроилась. Когда Стью увидел центр, он жуткопобледнел. На нем была рубашка с короткими рукавами, и я заметила, что его рукипокрылись гусиной кожей. Глаза его обычно синие, но на этот раз они сталикакого-то грязного цвета, как океан в плохую погоду.