Обратная сторона войны - Олег Казаринов

«Особенно много внимания мы уделяли развитию снайперского движения в войсках. Военный совет армии поддерживал эти начинания. Армейская газета «На защиту Родины» объявляла каждый день счет убитых нашими снайперами фашистов, помещала портреты отличившихся метких стрелков.

Политические отделы, партийные и комсомольские организации возглавляли снайперское движение: на партийных и# комсомольских собраниях обсуждались вопросы и разрабатывались мероприятия по улучшению работы с меткими стрелками. Каждый снайпер брал обязательство подготовить несколько мастеров меткого огня, брал себе напарника, готовя из него самостоятельного снайпера. И горе было зазевавшимся фашистам.

Я лично встречался со многими знатными снайперами, беседовал с ними, помогал им чем мог. Василий Зайцев, Анатолий Чехов, Виктор Медведев и другие снайперы были у меня на особом учете, и я часто советовался с ними. (…)

Действия наших снайперов сильно встревожили гитлеровских генералов. По нашим листовкам они поняли, какие потери наносили им наши снайперы. Они решили взять реванш в этом боевом ремесле.

Случилось это в конце сентября. Ночью наши разведчики приволокли «языка»», который сообщил, что из Берлина доставлен на самолете руководитель школыфашистских снайперов майор Конингс, получивший задание убить прежде всего главного советского снайпера.

Командир дивизии полковник Н.Ф. Батюк вызвал к себе снайперов и заявил:

— Я думаю, что прибывший из Берлина фашистский «сверхснайпер» для наших снайперов не страшен. Верно, Зайцев? Надо этого «сверхснайпера» уничтожить. Только действуйте осторожно и умно.

— Есть, уничтожить, товарищ полковник! — ответили снайперы.

К этому времени быстро пополняющаяся группа наших снайперов истребила не одну тысячу гитлеровцев. Об этом писали в газетах, листовках. Некоторые из листовок попали к противнику, и противник изучал приемы наших снайперов, принимал активные меры борьбы с ними. Скажу откровенно, дело прошлое: в тот момент со столь открытой популяризацией нашего опыта не следовало торопиться. Стоило снять одного-двух вражеских офицеров, как фашисты открывали по месту предполагаемой засады артиллерийский и минометный огонь».

Сам Зайцев по словам В. Чуйкова описывал своё противоборство с немцем совсем не героически, а с профессиональной будничностью.

«О предстоящем поединке ночами в нашей землянке шли жаркие споры. Каждый снайпер высказывал предположения и догадки, рожденные дневным наблюдением за передним краем противника. Предлагались различные варианты, всякие приманки. Но снайперское искусство отличается тем, что, несмотря на опыт многих, исход схватки решает один стрелок. Встречаясь с врагом лицом к лицу, он каждый раз обязан творить, изобретать, по-новому действовать.

Шаблона для снайпера быть не может, для него это самоубийство.

«Так где же все-таки берлинский снайпер?» — спрашивали мы друг друга. Я знал почерк фашистских снайперов по характеру огня и маскировки и без особого труда отличал более опытных стрелков от новичков, трусов — от упрямых и решительных врагов. А вот характер немецкого «сверхснайпера» оставался для меня загадкой. Ежедневные наблюдения наших товарищей ничего определенного не давали. Трудно было сказать, на каком участке он находится. Вероятно, он часто менял позиции и так же осторожно искал меня, как и я его. Но вот произошёл случай: моему другу Морозову противник разбил оптический прицел, а Шейкина ранил. Морозов и Шейкин считались опытными снайперами, они часто выходили победителями в сложных и трудных схватках с врагом. Сомнений теперь не было — они наткнулись именно на фашистского «сверхснайпера», которого я искал. На рассвете я ушёл с Николаем Куликовым на те позиции, где вчера были наши товарищи. (…)

Я долго всматривался во вражеские позиции, но его засаду найти не мог. По быстроте выстрела я заключил, что снайпер где-то прямо. Продолжаю наблюдать. Слева — подбитый танк, справа — дзот. Где же фашист? В танке? Нет, опытный снайпер там не засядет. Может быть, в дзоте? Тоже нет — амбразура закрыта. Между танком и дзотом на ровной местности лежит железный лист с небольшой грудой битого кирпича. Давно лежит, примелькался. Ставлю себя в положение противника и задумываюсь: где лучше занять снайперский пост? Не отрыть ли ячейку под тем листом? Ночью сделать к нему скрытные ходы.

Да, наверное, он там, под железным листом, в нейтральной зоне. Решил проверить. На дощечку надел варежку, поднял ее. Фашист клюнул. Дощечку осторожно опускаю в траншею в таком положении, в каком и поднимал. Внимательно рассматриваю пробоину. Никакого сноса, прямое попадание. Значит, фашист под листом. (…)

Теперь надо выманить и «посадить» на мушку хотя бы кусочек его головы. Бесполезно было сейчас же добиваться этого. Нужно время. Но характсрфашиста изучен. С этой удачной позиции он не уйдет. Нам же следовало обязательно менять позицию.

Работали ночью. Засели до рассвета. Гитлеровцы вели огонь по переправам через Волгу. Светало быстро, и с приходом дня бой развивался с новой силой. Но ни грохот орудий, ни разрывы снарядов и бомб — ничто не могло отвлечь нас от выполнения задания.

Взошло солнце. Куликов сделал «слепой» выстрел: снайпера следовало заинтересовать. Решили первую половину дня переждать. После обеда наши винтовки были в тени, а на позицию фашиста упали прямые лучи солнца. У края листа что-то заблестело: случайный осколок стекла или оптический прицел? Куликов осторожно, как это может делать только самый опытный снайпер, стал приподнимать каску. Фашист выстрелил. Гитлеровец подумал, что он наконец-то убил советского снайпера, за которым охотился чегыре дняти высунул из-под листа полголовы. На это я и рассчитывал. Ударил метко. Голова фашиста осела, а оптический прицел его винтовки, не двигаясь, блестел на солнце до самого вечера…»

И потом, славных страниц, подвигов и удивительных судеб во время Великой Отечественной войны было столь много, что западному кино совсем не надо было ОТКАПЫВАТЬ документы о подвигах реального человека для экранизации.

Кстати, снайпер Виктор Медведев, ученик Зайцева, дошел до Берлина, и его счет убитых гитлеровцев был больше, чем у его учителя.

И именно о нем можно было бы придумать легенду, сделать сверхсуперменом советской военной пропаганды и сиять фильм.

Но дело в том, что у Зайцева БЫЛА дуэль с германским асом, а у Медведева такой дуэли не было.

Пусть на этот раз обошлось. Страна ешё не забыла своего героя. Но я напомню, что именно из таких мелочей формируется мировоззрение поколения.

И каждая мелочь чрезвычайно важна. В какой-то момент она может вызвать настоящий прорыв в сознании, увлечь определенной темой, захватить откровением.

И не хотелось бы. чтобы эта мелочь была очередной «кіюквой», которая может сбить «с пути истинного» и унести в мир военно-исторических иллюзий.

Этот параллельный мир достаточно объемен, так как авторы зачастую списывают друг у друга, не брезгуя откровенным плагиатом. И ладно, если за основу берется лишь чужой сюжет или отдельная сцена (в конце концов война везде одинакова), но ведь их переписывают чуть ли не дословно, разбавляя своими фразами, отчего текст, как правило, проигрывает по сравнению с оригиналом.