Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

Томас молчал. Эмоции, связанные с последними событиями, отступили на второй план. Теперь приходило осознание того, что нужно расплачиваться за свои поступки. Нет, ДиАнжело и не думал выторговать у администрации снисхождение, рассказав о планируемом побеге, к которому он имел непосредственное отношение. Так, может быть, и поступил бы прежний Томас, но Томас, стоящий сейчас в кабинете Феликса Грува, презирал бы себя за это всю оставшуюся жизнь. После того случая в лабиринте Орфа, ДиАнжело, не из — за страха перед Карлосом, искренне зауважал одноглазого рослого мутанта за проявленную тогда отвагу, спасшую ему жизнь.

— Отвечай, когда тебя спрашивает начальник тюрьмы! — вскричал Рыло, замахиваясь на него дубинкой.

Но Томас даже не моргнул. Повернув голову, он посмотрел на носовую пазуху главного надзирателя, заклеенную лейкопластырем.

— Ну, рассказывай, чем же тебе не угодил Эсмонд Мортис? — Феликс, посмотрев на Рыло, поднял руку в останавливающем жесте.

— Эсмонд Мортис виновен в смерти моих родных — мачехи и трех сестер…

— Это правда? — начальник тюрьмы вопросительно посмотрел на главного надзирателя, цеплявшего дубинку на пояс.

Тот пожал плечами, всем своим видом показывая, что впервые об этом слышит. Перелистнув несколько страниц, Грув нахмурил брови.

— Когда это произошло? — спустя мгновение произнес он.

— Чуть больше года тому назад, — ответил Томас, шмыгнув носом.

Феликс удивленно поднял голову:

— Но Эсмонд уже более двух лет в моём учреждении…

— Второй труп — это исполнитель, работавший на Мортиса… — перебил Грува ДиАнжело.

Захлопнув дело, начальник тюремного комплекса откинулся в кресле.

— Впрочем, неважно, Томас, говоришь ты правду или лжёшь. Возможно, это что-то ваше личное, а может, и нет… Может, это как — то связано с «Седьмой печатью»? — Феликс внимательно посмотрел на Томаса и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Как бы то ни было, ты упускаешь одно, Томас. Это моё учреждение и мне здесь решать, кому умирать, а кому здравствовать. Эсмонд Мортис был моим человеком, вот в чем суть. И чтобы другим было неповадно, тебя подвесят на цепях, как ту мертвую ворону, которая отпугивает от огорода своих сородичей… Уведите его на стену…

* * *

— И где он сейчас? — Карлос задумался, услышав рассказ Барибала, который выведал эти подробности у одного из охранников, присутствовавших при разговоре начальника тюрьмы с Томасом.

— Висит на стене… — буркнул Барибал, разглядывая грязных заключенных, которые чуть поодаль выходили из тоннелей после трудовой смены. — К его рукам привязали цепи, после чего подняли на стену карьера. Его можно увидеть из прогулочных боксов…

— И сколько он протянет?

— Не знаю, — пожал плечами Барибал, — Моран продержался четыре дня…

Карлос не знал, кто такой Моран, да и этот вопрос его мало интересовал. Голову мутанта занимали мысли о том, что делать дальше. Томас сохранил подготовку к побегу в тайне, не выдав секрета администрации «Социального лепрозория». Несмотря на то, что работы в лабиринте Орфа почти подошли к концу, потеря Томаса, который должен был быть проводником на поверхность, а также Мортиса, откладывали побег на неопределенный срок, что очень злило Карлоса. «ДиАнжело не знал, что Эсмонд, помимо всего прочего, должен был украсть из административного корпуса сканер, с помощью которого можно было бы снять эти проклятые ошейники…» — Карлос провел ладонью по холодному металлу на своей шее и, скорчив яростную гримасу, ударил со всей силы о стену.

— Проклятый мальчишка, — произнес он и, не оборачиваясь на бригадира, пошел к выходу из промышленной зоны, выговаривая грязные ругательства на своём родном языке.

Полковник Орокин, находясь в бессознательном состоянии, лежал на медицинской кровати, утыканный различными трубками и датчиками, передававшими информацию на оборудование, расположенное в лазарете. Рамина Джоши, сидевшая на стуле рядом, разглядывала его седую голову, испещрённую морщинками и заживающими царапинами. «Критический этап пройден, наблюдается ремиссия», — Рамина вспомнила слова бортового врача Америго Эйнауди, заботливо поправляя подушку под головой больного.

С того момента, как их вытащили из покорёженного чрева конвойного транспорта, Рамина постоянно находилась возле полковника. Её врачебные навыки, как и аптечка, лежащая в душной и постоянно трясущейся «Землеройке», пригодились, когда у полковника временами переставал прощупываться пульс. Это она настояла на том, что нужно срочно подниматься, так как полковник, находясь под песками, не перенесет всего пути до округа Виктория.

Поднявшись на поверхность возле небольшого поселения, Рамина нашла там местного врача. Вынув из ноги Орокина штырь, он обработал рану, после чего вколол пациенту несколько видов антибиотиков. Через сутки, ночью, сопровождающие их люди погрузили находящегося в бреду Орокина на носилки и пешком отправились в горную долину, где их ждал корабль. За эти две недели, которые прошли с момента их освобождения, Уэйн Орокин не раз лавировал между жизнью и смертью…

Звук открывшегося отсека заставил Рамину оторвать взгляд от лица полковника и посмотреть назад. В помещение вошел бортовой врач Америго Эйнауди и незнакомый пожилой старик, одетый в потертый кожаный сюртук. Несмотря на почтенный возраст, старик держался весьма бодро, хотя и опирался на трость. Его небольшой орлиный нос подчеркивали черные тонированные очки. Погладив седые усы, незнакомец, по — военному вытянувшись, представился:

— Альберт Прайс, мадам…

— Доктор Рамина Джоши, — кивнула она головой в ответ.

Бортовой врач прошел к полкам с препаратами и начал что-то делать, в то время как Альберт молча сел на магнитный стул, стоящий возле стены. Рамина с непониманием посмотрела на Америго, взявшего с полки раствор препарата, который ставят при выведении из искусственной комы.

— Доктор Эйнауди, что вы собираетесь делать? — с интересом спросила она, посмотрев на молча сидящего старика, занявшего выжидательную позу.

— Мистер Прайс… — ответил врач, не оборачиваясь. — Ему нужно поговорить с полковником…

— Что? — вскрикнула Рамина. — В его состоянии?

— Мадам, — остановил её старик, подняв руку, — если я не ошибаюсь, ваше тело с вывернутыми суставами должно было тухнуть в овраге позора, если бы не моё вмешательство. Я не знаю, кто вы… Я не знаю, кем вы приходитесь Уэйну, но я знаю одно — мне нужно поговорить с ним…

Для Рамины этого было достаточно. Она не решилась перечить этому человеку. Альберт, опираясь руками на трость, выдвинул голову немного вперед.

— Кроме того, — продолжил он, — я был командующим Орокина, поэтому знаю, в каких передрягах бывал этот пижон…

Прайс встал со стула и, сделав шаг к кровати, постучал своей тростью по здоровой ноге полковника.