Огневой бой. Воевода из будущего - Юрий Корчевский

Вот теперь и домой можно.

Мы отъехали от Москвы верст на десять и догнали длинный обоз. Поравнялись, ратники мои да и холопы с подвод шапки ломают. Оказалось, Федор с воинами уже из Смолянинова возвращается.

Пожелав им добраться спокойно, мы с Глебом обогнали обоз и галопом – в имение. Хоть и с Федором Кучецким я не повидался, а все же продуктов купил, Глеба одел, с итальянским зодчим переговорил. Не зряшной поездка вышла.

Ехал я и размышлял: два обоза сегодня к вечеру прибудут, а вот жилья не хватает. Да что же это такое, только выстрою, кажется, ну – все! Однако опять мало! В конце концов, ведь не город я строю, а только имение. По жителям – село большое, деревню уж давно переросли, ан таковым его назвать пока нельзя – церкви нет. Ну, так пусть будет острогом. Звучит для современного уха не очень благозвучно, так то уж после покорения Ермаком Сибири, и даже попозже, пожалуй, острогом станут тюрьмы называть. А пока острог – деревянная крепость.

Неожиданно плечо обожгла острая боль, послышался щелчок бича. Задумался я, за дорогой следить перестал! Или расслабился: до имения-то моего верст пять осталось, почитай, дома!

Я остановил лошадь, развернулся. А уж Глеб саблей машет, отбиваясь от двух разбойников. У них тоже сабли в руках – татарские. И работают они ими неумело. А справа у обочины стоит сухощавый жилистый мужик с бичом в руке и злобно щерится. Бич из воловьих жил, длинный. Такой в умелых руках – страшное оружие, запросто кость перешибает.

Потому не стал я ближе подъезжать для сабельного удара. На мне ни кольчуги, ни шлема. Вытащил пистолет и всадил ему пулю в брюхо.

Обернулся к Глебу, может, помочь надо? Какой там! Один разбойник уже валялся в дорожной пыли, суча ногами в агонии. Второй отбивался яростно, но нить его жизни явно кончалась. Глеб замахнулся для удара, разбойник подставил свою саблю для защиты, а боярин саблю вниз увел, да и полоснул татя по шее. Вот и второй готов.

Мы осмотрелись. Никого нигде не видно. Глеб подъехал ко мне, склонился в поклоне:

– Прости, князь, проглядел татей. Поперва намеревался впереди ехать, так ведь пылью не хотел тебе досаждать.

– Не извиняйся, пустое. Эти кровопийцы могли в любой момент напасть, даже из-за спины.

Теперь Глеб скакал впереди, метрах в десяти, а я сзади.

По прибытии в Охлопково я вызвал Макара.

– Не далее как пять верст отсюда тати объявились – напали на меня. Лежат теперь в пыли порубленные; всяк увидит, кто мимо ехать будет, да поостережется. Я вот что думаю, Макар. Мы с боярином Глебом отбились, да их-то и было всего трое. Однако в имение обоз с холопами идет, а следом – с продуктами. Бери людей своих и на десять верст все прочеши, как гребнем. Встретишь татей – вешай без жалости.

– А как мне их узнать? Увижу на дороге кого – с виду, может, и недоброго, хмурого, а вдруг – то беженец идет? А если мрачность у горемыки такого – от безнадеги, а не думки черной?

– У татей оружие при себе будет – кистень, дубинка или еще что. Дороги должны быть свободными! У государя дела важнее есть, руки до охраны дорог не доходят. Так на то мы – бояре есть.

– Слушаюсь, княже!

Макар объявил сбор и буквально через несколько минут выехал из острога с ратниками, оставив в нем лишь караульных.

Вернулся Макар с воинами уже затемно, когда обоз с холопами и людьми Федора въехал в острог. Территория сразу наполнилась людьми, стало шумно.

Макар подошел ко мне:

– Твое приказание выполнил, князь!

– Успешно?

– Еще как! Шайку целую в лесу обнаружили, семь человек. Кого убили, кого повесили.

– Молодец! Потери есть?

– Обошлось.

– Давай вот что. Раз в неделю, ну, может, в десять дней, по очереди с Федором будете дороги и леса прочесывать. Тати знать должны, что тут – моя земля, и быть на ней с недобрыми намерениями смертельно опасно. Любой обоз или прохожий должен чувствовать себя на моей земле в безопасности. Разбойник – враг хуже татарина.

– Это почему же?

– Потому что нападает только на слабых, и то – со спины.

С тех пор и начали ратники регулярно патрулировать дороги, леса прочесывать. Поперва еще попадались тати, да одних быстро повывели, повесив на деревьях вдоль дороги, другие испугались неизбежного возмездия и ушли с моей земли подальше. Теперь любой из моих холопов, да и просто прохожий, не опасались за свою жизнь и добро. Спокойно стало добираться из Охлопкова в другие деревни, ходить в лес по грибы и ягоды.

Отдаленный эффект получился и вовсе неожиданным. Ходоки ко мне заявились, двое мужиков зрелого возраста. Скинули шапки, поклонились.

– Здоровья тебе, князь, и многие лета! Позволь слово молвить.

– Слушаю.

– Хотим на землях твоих поселиться. Дозволишь?

– Почему именно на моих?

– Спокойно тут, безопасно. В других местах тати проклятые все отбирают. А у нас семьи.

– Так вы что, избы поставить хотите?

– Ну да, мы так и сказали.

– Место выделить могу, но зачем мне лишняя обуза? А заниматься чем будете? На полях у меня свои холопы работают. Воздухом семьи не накормишь.

– А нам земли не надобно. Я горшки делаю да ложки режу, а он – валенки катает.

– Ну, коли на земле моей жить хотите да под защитой моей – налог мне платить будете.

– А велик ли?

– Десятина.

Мужики переглянулись:

– Согласные мы.

Мы с Василием – одним из близнецов, вернувшимся с обозом, коего я управляющим назначил, проехали к облюбованному мужиками месту. Небольшая поляна в лесу, недалеко ручей, рядом овраг. Неудобья, одним словом.

– Вот тута мы приглядели, барин. В овраге глина есть, пробовал – жирная, мне такая в самый раз.

Василий посмотрел на меня выжидающе.

Ну что же, если теперь горшки свои будут – очень хорошо. А вот другому мужику, чтоб валенки катать, шерсть овечья будет надобна, а овцами никто здесь и не занимался. «Будем на торгу шерсть покупать, а там посмотрим», – решил я.

– Согласен, по рукам.

Мужики сами за месяц сладили по избенке, затем и хозяйством обзавелись. Полезными они для деревни оказались. В имении и ложки нужны, и горшки, и валенки. Зимой в сапогах не походишь, когда снегу по колено да морозы трещат такие, что в лесу деревья ломаются.

Забегая вперед, скажу, что постепенно с моего согласия к ним присоединятся другие люди, и к весне в лесу уже будет стоять деревня о пяти домах.

После вынужденного перерыва продолжилось строительство барского дома. За остаток лета и осень итальянцы дом надстроили, вырос второй этаж. Но вскоре стройка встала – зарядили дожди, дороги развезло. А потом и зима нагрянула.