Заговор Горбачева и Ельцина. Кто стоял за хозяевами Кремля? - Александр Костин

— Три первых десятилетия Советской власти политическая и государственная система СССР строилась вокруг выдающихся лидеров, какими были Ленин и Сталин. Но после Сталина к власти привели хотя и самобытного, но невежественного, недалекого Хрущева, хорошо умевшего бороться за свою власть. Тут же возникло стремление к коллективному руководству». Однако дальше разговоров дело не пошло. И Брежнев, и последующие генсеки обладали почти такой же неограниченной властью, как их великие предшественники. Партия, к сожалению, не смогла перестроить систему с учетом деградации лидеров. Что ее и погубило.

— Повторяю, в личном плане Горбачев был неплохим, может быть, даже хорошим человеком. Если у него и была непорядочность, то это скорее должностная функция, которая, видимо, превратилась во вторую натуру. Конечно, не со всеми недостатками можно руководить огромным государством, мировой державой. Слабость характера, незнание обстановки, робость привели к тому, что он начал сдавать позиции Ельцину. Когда в 1991 году дело дошло до написания текста нового союзного договора, главная роль уже принадлежала Ельцину. На председательском месте сидел Горбачев, но все слушали, что скажет Ельцин. Он был уже «всенародно избранным», спал и видел, как сбросить Горбачева. Его амбиции сыграли в развале Союза роль не меньшую, чем горбачевские. То, что тогда происходило, было прежде всего борьбой этих двух людей. Стремящегося сохранить власть Горбачева и мстительного, ни перед чем не останавливающегося реваншиста Ельцина, который не мог простить ему вывода из Политбюро.

Ельцин нашел, чем больнее всего ударить по Горбачеву: объявил, что не будет выделять средства в союзный бюджет без указания статей их расхода. Сразу образовалось напряжение в дотационных регионах — Средней Азии. Закавказье, частично в Прибалтике. Там перестали выплачивать зарплату, в том числе и войскам, возникли серьезные трудности с пооперационными поставками. Руководители республик теперь чувствовали сильную власть Ельцина, зависели от того, поставит он им, скажем, зерно или нет. И каждый руководитель республики начал строить политику, исходя из своих интересов. Одновременно в республиках стали подогреваться антироссийские настроения: дескать Россия выкачивает все наши ресурсы, нас объедает и обирает. На Украине, например, просто криком кричали, что «клятые москали» съели все украинское сало. Ну, и гонора у руководителей республик было предостаточно. Все, кроме Белоруссии, сваливали собственные провалы на Россию.

— В своей книге вы очень хорошо показали, как, провалившись перед своим народом, Горбачев бросился искать спасения на Западе. Принял его условия и уже осознанно пошел путем Герострата, надеясь стяжать там славу разрушением того, что создали и отстояли несколько поколений советских людей. С какого момента Горбачев прямо встал на путь предательства?

— С 1989 года. До этого он был ортодоксальным марксистом. При первой возможности обращался к Ленину. Часто говорил мне: «Посмотри том такой-то, страницу такую-то. Там сказано то-то и то-то». Не знаю, может быть, заранее готовился, но у него поначалу была очень неплохая память.

Он действительно чувствовал себя в осаде, видел, что его могут снять, и дело шло к тому. Вновь избранные члены ЦК все делали, чтобы спасти Горбачева, но это могло помочь только на определенном этапе. Горбачев тем временем сговорился сначала с Рейганом, а позже с Бушем, что расколет соцлагерь, выведет войска из Восточной Европы, сдаст ГДР и так далее. Он постоянно вел тайные переговоры и добросовестно выполнял достигнутые договоренности.

Внутри страны уже никому не верил и заботился только о том, как сохранить власть. Прежде всего надо было убрать Ельцина, и Горбачев предпринимал для этого большие усилия. Во-первых, решил, что ему тоже надо избраться «всенародно», в масштабах всего Союза ССР. Во-вторых, искал способ избавиться от Ельцина. Но когда увидел, что даже в его родном Ставрополье Ельцин получил подавляющее большинство на президентских выборах, понял, что обычным путем с ним ничего не сделаешь.

Борьба за власть двух лидеров вступила в решающий этап. Горбачев образовал ГКЧП — вроде бы для того, чтобы удержать от расползания республики. Он объявил, что это будет орган, обязанный отслеживать положение. По его рекомендации в необходимых случаях будет вводиться чрезвычайное положение. Были конкретно названы лица, включенные в Состав комитета — Крючков, Язов, Пуго и другие. — Изготовлены соответствующие бланки, печать и т. д. Горбачев попросил и меня участвовать в этом органе. Я колебался, говоря, что не располагаю властью, и вообще кроме бумаг у меня ничего нет.

— Ничего, — сказал он. — Во-первых, потребуется подготовка документов, а во-вторых, надо обо всем знать из первоисточника.

Вскоре произошли известные события в Вильнюсе. Когда ситуация стала развиваться в негативном направлении, Горбачев позвонил Язову и потребовал объяснений, почему так происходит. Язов начал объяснять. На что Горбачев выругался:

— Даже такого простого дела довести до конца не можете!

— Вы верховный главнокомандующий, дайте приказ. — отвечает Язов. — Все выполню. Размолочу до основания.

— Тебе что, мало моего слова?

И никакого приказа не отдал. Потом звонит Крючкову:

— Почему там все так происходит, почему вы прошляпили? Тот объясняет, что это не его вопрос, а военных. КГБ только наблюдает за ситуацией, готов вмешаться, но речь идет уже не об оперативных мерах, а о боевых действиях. И тоже не получил никаких конкретных приказов.

Горбачев все больше нервничал. Он чувствовал, что на политическом Олимпе ему оставаться недолго. Суетился, метался, все время менял кадры. Одновременно решал личные вопросы. Задолго до 1991 года поручил мне, например, прописать его в «запасной», меньшей, чем президентская, квартире (именно в нее и переселил чету Горбачевых Ельцин после ликвидации поста Президента СССР). Вместе с Раисой Максимовной выбирал проект для строительства личной дачи. Последние указания о доработке проекта я получил от него между 10 и 11 августа 1991 года.

В Форос Горбачев уехал не случайно. Вместе с ним из Москвы исчезло все его ближайшее окружение. Отключение связи после введения чрезвычайного положения было произведено, скорее всего, по договоренности с ним или по его указанию. Хотя и тогда, как я узнал позже, не все телефоны отключались и у него под рукой был мобильный пункт президентской связи. По сути, одобрив действия членов созданного им ГКЧП, он дал несколько советов. Отказался лететь в Москву и стал ждать развития событий. В ту пору он был уверен, что в Алма-Ате Ельцин собрал всех руководителей республик и готовит захват власти. Во всяком случае, видимо, еще и по этой причине не решался вернуться в Москву. И все время спрашивал, что происходит в Алма-Ате. Горбачев сидел и ждал. Ждал, справятся ли Крючков и Язов с поставленной перед ними задачей обуздать Ельцина или нет. Все презирали Горбачева, даже не скрывали этого.

— Горбачев — выдвиженец Андропова. Некоторые деятели того времени называют его любимцем Юрия Владимировича. Что вы об этом думаете?

— Да, Горбачев после смерти Брежнева и избрания генсеком Андропова стал везде говорить, что они с ним большие друзья, дружат семьями и так далее. Зная подноготную данной ситуации, могу сказать, что это был большой блеф. Если первое время после переезда Горбачева в Москву Андропов относился к нему лояльно (именно лояльно, не более), то потом отношение изменилось до такой степени, что он перестал Горбачева принимать.