Мир иной. Что психоделика может рассказать о сознании, смерти, страстях, депрессии и трансцендентности - Майкл Поллан

Или, возможно, это был урок более универсального свойства, урок, касающийся природы самих растений и нашей их недооценки. Мой «знахарь», как я начал величать про себя лозу, пытался рассказать мне что-то о самом себе и том зеленом царстве, представителем которого он является, царстве, которое всегда занимало заметное место и в моей работе, и в моем воображении. В том, что растения разумные существа, я уже давным-давно не сомневаюсь – разумные не в том смысле, как понимаем разум мы, а в смысле, более соответствующем их месту в природной иерархии. Мы можем делать много такого, что растениям не под силу, но и они могут делать такое, чего не можем мы, – например, высвобождаться из стальной клетки или питаться солнечным светом. Если определять разумность как способность решать те проблемы, которые ставит перед живущими сама жизнь или реальность, то растения несомненно ею обладают. Они, кроме того, обладают свободой воли, осознанием своей природной среды и даже своего рода субъективностью – личными интересами, которые они преследуют, а стало быть, и своей точкой зрения. Но хотя это только идеи, в которые я давно верую и которые готов защищать, никогда прежде я так не чувствовал их истинность, их глубокую связь с корнями жизни, как после моих психоделических путешествий.

Свободолюбивая и неподвластная заточению в клетке лоза напомнила мне о первом псилоцибиновом трипе, когда я почувствовал, как листья и растения в саду глядят на меня со всех сторон, отвечая на мой взгляд своим незримым взглядом. Одна из особенностей психоделиков – то, что они оживляют мир, распределяя, более широко и равномерно, благодать сознания над природными ландшафтами, причем делают это в ходе процесса, если не отбирающего, то ставящего под сомнение монополию человека на субъективность, которую мы, современные люди, воспринимаем как данность. На наш взгляд, мы единственные в мире разумные субъекты, тогда как вся прочая часть творения состоит из объектов; а более эгоистичные из нас числят объектами даже других людей. Психоделическое сознание меняет этот взгляд на мир, давая нам более объемную, более эффективную линзу, через которую мы можем увидеть объектность – дух! – всего сущего: животных, растений, даже минералов, которые глядят на нас со всех сторон и на наш взгляд отвечают своим взглядом. Дух везде и повсюду. И благодаря ему между Нами и миром Других возникают новые лучи взаимосвязей.

Принимая во внимание последние открытия в области минеральной физики (забудьте про психоделики!), мы имеем полное право задаться вопросом: а не могла ли быть задействована некая форма сознания в конструировании самой реальности? Квантовая механика утверждает, что материя не так уж скудна разумом, как материалисты пытаются нас убедить. Например, наука допускает чистую возможность того, что субатомная частица может одновременно существовать во многих местах; это чисто эмпирический факт, который остается таковым до тех пор, пока частица остается неизмеренной, то есть не воспринятой разумом. Как только она измерена (и ни на миг раньше), она проявляется в той реальности, как мы ее знаем, то есть приобретает фиксированные координаты во времени и пространстве. Смысл здесь вот в чем: материя как таковая не могла бы существовать в отсутствие воспринимающего субъекта. Нет нужды говорить, что в данном случае сами собой напрашиваются каверзные вопросы, на которые материалистическое сознание с ее пониманием материи вряд ли сможет ответить. Увы, но земля под ногами может оказаться куда менее твердой, чем мы полагаем.

Но такова точка зрения квантовой физики, а не какого-то психонавта – хотя теория эта очень даже психоделическая. Я упоминаю о ней только потому, что она придает некоторый научный авторитет размышлениям, которые иначе выглядели бы совершенно безумными. Я все еще склонен думать, что сознание неотъемлемо от мозга, хотя сегодня я менее убежден в этом, чем годы назад, когда я только начинал это расследование. Вполне может быть, что через прутья клетки моей прежней веры на свободу к свету выбрались новые ростки. Хотя тайн еще немало, но одно я могу сказать с полной определенностью: сознание куда обширнее, а мир куда живее, нежели я полагал, когда пустился в это долгое странствие.

Айяуаска. Психоделический отвар (чай), приготовляемый из двух растений, произрастающих в бассейне реки Амазонки, как правило, из Banisteriopsis caapi и Psychotria viridis (или chacruna), и используемый коренными жителями Южной Америки во время религиозных обрядов. Chacruna содержит психоделическое соединение ДМТ (N,N-диметилтриптамин), но оно деактивируется пищеварительными энзимами, если его не принимать вместе с ингибитором моноаминоксидазы, таким, как банистериопсис (Banisteriopsis). В 2006 году Верховный суд США подтвердил право американо-бразильской церкви UDV на использование айяуаски в качестве символа причащения в обрядах таинства.

Активное плацебо. Плацебо, используемое во время испытаний с целью ввести в заблуждение участника, внушив ему мысль, что он получил именно тестируемый психоактивный препарат. Во время испытаний псилоцибина исследователи использовали ниацин, создававший ощущение покалывания, и метилфенидат (риталин), являющийся стимулятором.

Анкета установления мистического опыта. Психоделический опросник, разработанный в 1960-х годах Уолтером Панке и Уильямом Ричардсом для оценки того, был ли у участника психоделических испытаний мистический опыт или нет. Анкета включает семь признаков мистического опыта, каждый из которых оценивается по шкале от одного (1) до пяти (5). Эти признаки таковы: внутреннее единство; внешнее единство; трансцендентность времени и пространства; невыразимость и парадоксальность увиденного; чувство святости; ноэтическое качество; глубоко прочувствованное позитивное настроение. С тех пор было выпущено несколько пересмотренных и дополненных версий анкеты.

Галлюциногены. Класс психоактивных веществ, вызывающих галлюцинации; к ним относятся психоделики, «диссоциативы» и «делирианты». Этот термин часто используется как синоним слова «психоделики», хотя психоделики далеко не всегда, а то и вовсе не вызывают полноценные галлюцинации.

Гарвардский псилоцибиновый проект. Программа психологических исследований, осуществлявшаяся в 1960 году Тимоти Лири и Ричардом Алпертом (Рамом Дассом) в Гарвардском университете, на факультете социально-правовых отношений. Исследователи (в их число входил и аспирант Ральф Мецнер) давали псилоцибин сотням добровольцев «в естественной обстановке»; они также проводили эксперименты с заключенными из Конкордской тюрьмы и со студентами теологического факультета Бостонского университета (место проведения – часовня Марш). Затем группа начала работать с ЛСД. В 1962 году проект вызвал множество споров и дискуссий и был закрыт после того, как Алперт, в нарушение соглашения с Гарвардским университетом, дал псилоцибин одному старшекурснику. Вскоре после этого Лири и Алперт основали в Кеймбридже, но за пределами Гарварда, организацию, названную ими Международная федерация внутренней свободы.

Голотропное дыхание. Система дыхательных упражнений, разработанная в середине 1970-х годов американским психотерапевтом чешского происхождения Станиславом Грофом и его женой Кристиной, после того как ЛСД был объявлен вне закона. Глубокие вдохи, сопровождаемые быстрыми, резкими выдохами, почти на уровне гипервентиляции, вводят субъектов в состояние измененного сознания без каких бы то ни было наркотиков. Это близкое к трансу состояние открывает доступ к подсознательному материалу. «Голотропный» означает «стремящийся к целостности».