Природа боится пустоты - Дмитрий Александрович Фёдоров

рассуждали с отвлеченных позиций, желая предложить нечто взамен религии. Все рассмотренные нами модели Вселенной являются лишь небольшими частями общих философских концепций, предлагающих условные правдоподобные ответы сразу на все вопросы. Мы даже не всегда можем понять, насколько серьезно сами авторы относились к собственным гипотезам об устройстве мира. В диалоге Платона «Государство» Сократ объясняет, что царей-философов необходимо обязательно обучать астрономии, однако вовсе не потому, что составление точных календарей и звездных таблиц полезны для земледелия, мореплавания или военного дела. Настоящая причина заключается в том, что изучение астрономии тренирует человеческую душу постигать высшую истину одним лишь разумом, поскольку воспринимаемое умом всегда выше того, что видится чувствами.

Реальная астрономия при этом развивалась следующим образом. Для нужд античного мореходства и составления точных календарей вполне хватало простых многолетних наблюдений за небом, которые требовали лишь некоторой статистической обработки безо всякого проникновения в суть космических явлений. По-настоящему сложные задачи возникали только при составлении гороскопов. Астрологические прогнозы чаще всего оказывались неверными (понятно, что пророчества сбывались либо случайно, либо же из-за того, что составивший их человек использовал какую-то иную дополнительную информацию), и древние астрономы видели причину в неточности своих расчетов. Вычисления действительно выполнялись весьма грубо и требовали постоянного уточнения математических и механических моделей устройства Вселенной. Надежность самих астрологических трактатов, основанных на древних поэмах и мифологическом символизме, оспаривалась намного реже. В любом случае, почти всем казалось совершенно очевидным, что звезды и планеты, безусловно, могут многое рассказать о судьбе — нужно лишь правильно растолковать их послания. Новые поколения математиков придумывали более сложные геометрические модели, учитывающие все тонкие нюансы движения светил, но мало кто настаивал на том, что эти громоздкие вычисления хоть как-то описывают реальное устройство мира. О самой Вселенной продолжали мыслить философски.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. МУЗЫКА СФЕР

Основные принципы астрономических исследований у греков

Космическая система Пифагорейцев, хоть и была фантастической, однако предлагала какие-никакие геометрические и механические принципы устройства вселенной, а также отстаивала тезис о шарообразности Земли. После Филолая греческие мыслители уже не оперировали полностью мифологическими представлениями предыдущей эпохи, а, напротив, старались подогнать олимпийскую религию под новые идеи. Впрочем, развитие античной астрономии осложнялось многими причинами. Так, математический аппарат эллинов был в основном геометрическим, а физика не знала понятия силы и весьма противоречиво рассуждала о движении, которое, кроме прочего, обязательно разделялось на естественное и вынужденное. Небесные тела закреплялись на жестких вращающихся сферах, и такая конструкция представлялась вполне разумной, хотя греки почти не понимали механики кругового движения. Простые наблюдения показывали, что у космических явлений как будто имеется некий порядок, и эллины практически не сомневались, что этот порядок воистину прекрасен — что бы это не означало. Требовалось лишь проанализировать видимые перемещения светил по небесной сфере и подобрать комбинации вращений так, чтобы описать сложные движения планет наиболее простым способом.

В своих изысканиях эллины, однако же, занимались скорее движением идеальных небесных тел в том виде, какими бы их создал пифагорейский Творец. Греческий космос стремился быть образцом математической строгости. Другое дело, что реальные планеты перемещались по небу несколько иначе, чем предписывали самые изысканные «красивые» геометрические гипотезы, однако усложнение моделей ради «спасения явлений» полагалось чем-то не совсем правильным и даже вредным — по-настоящему мудрый человек не станет нарушать теоретическую гармонию, а предложит принципиально новое и еще более изящное решение. Разного рода добавки и уточнения воспринимались с пренебрежительным снисхождением: подобное было позволительно лишь математикам, которые прикованы к своим чертежам и вычислениям, а потому не способны возвысить разум до философских обобщений. Парадоксально, но до определенного момента подобная точка зрения оказывалась на удивление полезной и плодотворной.

Этические и эстетические критерии, к которым был особенно сильно привержен Платон, а следом за ним и Аристотель, требовали обязательно отыскать такую гипотезу, которая привела бы наблюдаемое беспорядочное движение планет одновременно и к красоте, и к простоте. Ко всеобщему удовлетворению оказалось, что даже простые комбинации равномерных круговых движений небесных тел вокруг неподвижной Земли дают хорошее качественное приближение к реальности (в какой-то степени грекам просто повезло, поскольку комбинация кругов аналогична разложению функции в ряд Фурье, с помощью которого в принципе можно описать любую небесную траекторию). Данный подход позволил составлять упрощенные математические модели, которые хоть и не являлись особо точными, но кое-как работали. Если бы греки действительно захотели сразу получить точное геометрическое описание известного им движения планет, то едва ли смогли хотя бы подступиться к такой задаче, но завязли бы в бесконечных деталях. В действительности же они постепенно добавляли дополнительные уровни сложности в свое описание Вселенной, стараясь понемногу спасать явления и не нарушать математической красоты.

Увы, после некоторого момента комбинация сфер стала уже чересчур громоздкой, однако авторитет таких людей, как Платон или Аристотель, не позволял выбрать менее «красивую» исходную гипотезу — например, предположить, что Земля не пребывает в центре мира, а движения планет не являются идеально круговыми. Твердая приверженность идеям блага и красоты мешала мыслить по-новому, превращаясь в препятствие для дальнейшего развития античной научной мысли.

Парадоксально, но наибольшее влияние на развитие древний астрономии оказал именно Платон, который сам почти ничего в ней не понимал и вообще не занимался систематическими наблюдениями за небом (возможно, это не совсем так, но никаких текстов, где излагались бы хоть сколько-то вменяемые астрономические мысли, Платон не писал). Пожалуй, никакой иной факт не говорит столь красноречиво о тех принципах, на основании которых люди древности пытались постигнуть мир.

Устройство мира у Платона. Первая концепция

В трудах Платона мало места уделяется натурфилософии и изучению физических явлений, ведь абсолютная истина достижима лишь в вечных идеях, но не в изменчивом и противоречивом мире. Противоречие идеального и материального исчезает, только если мы пытаемся рассмотреть мир в целом, и тогда он предстает перед нами как прекрасное (космическое) и гармоничное творение божественного искусства. Детали физических явлений волновали Платона мало, а, разбирая вопросы природы, он часто переплетал мифы и рациональные объяснения, поскольку метафоры и мистика позволяли ему сгладить существенные расхождения между предлагаемой системой мироустройства и наблюдаемыми фактами.

Из ранних диалогов «Федр» и «Федон» мы узнаем, что Платон полагал Вселенную сферической, причем небесное пространство являлось областью идей, а поднебесное — чувств и видимостей. Земля же представлялась огромным шаром, помещенным посреди неба и не требующим никакой подпирающей силы, ведь нет причин склоняться от этого положения в какую-либо сторону. Всё Средиземноморье помещалось внутри одной из многочисленных впадин на земной поверхности, куда стеклись вода и