Ореховый посох - Джей Гордон

И Брексан, пролепетав какие-то слова благодарности, снова прижалась лицом к его спине, удобно пристроив щеку ему между лопатками. После этого откровенного разговора ей сразу стало легче.

А Версен, стараясь отвлечь ее от боли, стал рассказывать:

— Знаешь, когда мы впервые ограбили богатый караван на Торговой дороге, мне еще и ста десяти двоелуний не исполнилось. Совсем мальчишка был. А караван хорошо охранялся, но все же наша взяла.

— И как же все это было?

— Я не успел даже ни одной стрелы в лук вложить, даже меча ни разу не поднял — так и застыл как вкопанный, пока на меня ронский наемник с топором не налетел. Так я от страха обмочился прямо посреди дороги.

— И как же тебе удалось спастись?

— Мой друг, Гарек, убил его. Потрясающий стрелок! Прямо в горло ему попал. Этот наемник лишь замахнуться успел, да так и рухнул. — И Версен, поняв, что увлекся, понизил голос до шепота. — А ведь Гарек был даже моложе меня. Ему тогда, наверное, двоелуний восемьдесят пять было, не больше, но он уже считался у нас самым лучшим стрелком. Я таких стрелков больше никогда не встречал. Он в то утро шесть человек убил и спас жизнь не только мне, но и другим. Вот с тех пор Саллакс и стал называть его «Приносящий смерть».

— Вы же совсем детьми были! — Брексан даже голову приподняла. — Вам вообще не следовало в таких делах участвовать.

— Может, оно и верно, да только я точно знаю, что именно тогда и научился скрывать свой страх.

— Я в следующий раз тоже постараюсь.

— Дело твое, но это вовсе не обязательно. — Версен взял ее за руку. — Я-то никогда тебя — да и никого другого тоже — судить не буду, если тебе во время боя страшно станет.

— А что сталось с тем твоим другом? — спросила Брексан.

— Теперь он еще лучше стреляет. Настоящий виртуоз большого лука. Хотя ему здорово надоело...

— Убивать?

— Ага. Он это дело просто ненавидит. Он, наверное, лучше всех в Элдарне стреляет, одним выстрелом любого убить может, но прямо-таки исстрадается весь, когда ему это делать приходится. Говорит, что каждая стрела словно частичку его души уносит.

— Так, может, ему стоит перестать?

— Может, и стоит.

Оба умолкли, и Брексан, крепко обняв руками Версена, снова зарылась лицом в складки плаща у него на спине и вскоре как-то незаметно уснула. Что-то произошло в эти последние пол-авена; их отношения стали совершенно иными, и теперь, касаясь друг друга, они не испытывали ни тени смущения.

Версен прямо-таки наслаждался сознанием того, что эта молодая женщина настолько уверенно чувствует себя рядом с ним, что крепко спит, прижавшись к его спине. Но поскольку разговор с Брексан больше ни от чего его не отвлекал, он вдруг с новой силой почувствовал, как болит у него все тело.

— Уроки танцев! — насмешливо хмыкнул Версен. — Что ж, от меня не убудет, можно и попробовать.

И очень осторожно, чтобы не разбудить девушку, он выпрямил спину и высоко поднял голову. Черт побери, а ведь она была права! Это действительно помогло!

Еще через пол-авена Карн знаком показал им, что следует остановить лошадь и спешиться. Пленники спешились и, не зная, что им делать дальше, остались стоять рядом с Ренной. Брексан, шепча что-то ласково-бессмысленное, все гладила кобылу по шее и страшно сожалела о том, что у нее нет ни яблока, ни хотя бы горсти овса, чтобы угостить усталое животное.

Затем Рала, грубо оттолкнув их обоих, взяла кобылу под уздцы и отвела подальше от тропы на небольшую полянку, где привязала ее к низко растущей ветке и оставила пастись.

Карн, махнув рукой, подозвал к себе пленников и швырнул каждому по одеялу. А потом жестом приказал Версену собрать топлива для костра.

Версен, памятуя о своем обещании и не желая оставлять Брексан наедине с серонами, заявил:

— Она пойдет со мной.

Карн тут же угрожающе навис над ним, и ронец сморщился, ожидая удара, но бить его серон почему-то не стал. Напротив, он даже улыбнулся, обнажив страшноватые, неровные и какого-то неприятного цвета зубы.

— Не, не. — Качая головой, он указал Брексан на седельные сумки и жестом велел ей перетащить их к костру.

— Он, похоже, хочет, чтобы ты еду приготовила, — с облегчением вздохнув, сказал девушке Версен. — Я думаю, они тебя не тронут.

Брексан робко улыбнулась. Улыбка вышла кривая — щека у нее жутко распухла, один глаз почти полностью заплыл.

— Ну, когда они обнаружат, что я даже текан толком сварить не умею, то в следующий раз и меня отправят хворост собирать.

Для приготовления ужина сероны выдали Брексан бледноватую смесь растертых в муку зерен овса, пшеницы, орехов и каких-то трав. Ей нужно было принести воды, вскипятить ее и всыпать туда зерновую смесь, а потом, постоянно помешивая, подождать, пока все это не превратится в кашу. Сероны с аппетитом уминали приготовленную Брексан еду, да и Версен ел с удовольствием. Заметив ее взгляд, он вопросительно посмотрел на нее, отправляя в рот ложку за ложкой.

— Как ты можешь есть это месиво? — с отвращением спросила она.

— Разве это месиво? — Версен изобразил крайнее удивление. — Да это же легчайшее суфле из яиц благородных перепелок, над которым ты трудилась несколько авенов!

— Ох, бычок...

— Я жутко голоден, — сообщил он ей. — Да и ты, должно быть, тоже. Я, конечно, тебе немного польстил, но, честно говоря, каша вполне съедобная. Во всяком случае, это не какое-нибудь тухлое мясо. Ты бы и сама поела, а? Ты же знаешь — не стоит ходить голодной, когда в том совсем нет нужды.

Брексан обмакнула палец в кашу, сунула в рот и нахмурилась.

— На вкус как вода, в которой белье со вчерашнего дня замочено.

— И все-таки поешь.

Надув губы, точно недовольный ребенок, Брексан съела свою порцию, но ее чуть не вырвало, когда Версен сунул ложку в котелок и положил ей добавку. Впрочем, она догадывалась: ему не столько хотелось ее накормить, сколько посмотреть, как прореагируют сероны на то, что он кладет ей добавку, не спросив у них разрешения.

Как ни странно, Карн проворчал что-то одобрительное и жестом разрешил ей есть столько, сколько она пожелает.

Потом Рала и Карн, сидевшие напротив пленников, вдруг начали ссориться, но сперва Версен никак не мог понять, что вызвало этот спор. Ясно было одно: Рала в чем-то не согласна со своим командиром, а Карн предпочитает с ней спорить, но не прибегать к насилию. Он вообще казался не таким опасным, как Лахп: тот, скорее всего, попросту выдрал бы Ралу за то, что она осмеливается подвергать сомнению его приказы. Версен надеялся, что с этими двумя серонами можно будет поддерживать и не столь натянутые отношения, а потом, улучив момент, бежать. Однако рядом с ними постоянно маячил Хаден, который по-прежнему не исторг из себя ни звука.