Последние бои Вооруженных Сил Юга России - Сергей Волков

Генерал Слащев, объявляя эту телеграмму в своем приказе «по войскам, обороняющим Крым, и во все газеты», отвечает на нее: «Объявляю комическую телеграмму капитана Орлова за № 888 из Бахчисарая (следует текст телеграммы). Мне остается спросить капитана Орлова: 1) Почему вы подчинились моему приказу — не потому ли, что я пригрозил вам опубликовать нашу переписку? 2) Почему вы вторично восстали — не потому ли, что я потребовал от вас отчета в деньгах? 3) Почему вы считаете себя защитником России — неужели потому, что вы бежали с фронта? 4) Почему вы объявляете о движении своих армий во все города Крыма — неужели потому, что имеете 16 человек? Повторяю, что работаю для России, и таких людей, как вы, которые украли 10 миллионов, считаю своими врагами. Как назвать человека, клявшегося мне в беззаветной службе Родине и в то же время не выдававшего своим людям содержания и довольствия, украв 10 миллионов и получив от меня три миллиона и 550 комплектов английского обмундирования на 300 человек? Я своего мнения высказывать не стану, боясь, что русские люди выскажутся так, что неприлично опубликовать в газетах. Требую от вас только — дайте отчет в 13 миллионах народных денег и 550 полных комплектах обмундирования и явитесь на гласный суд. В противном случае вы — вор. Слащев».

Орлов с остатками своего отряда присоединяется к бандам «зеленых», скрывавшихся в горах. Большевистское подполье, надежды которого Орлов не оправдал (не выпустил политических заключенных из тюрьмы в январе), не поддерживало его, и, как пишет Макаров, «красно–зеленые», то есть «зеленые» большевистского толка, не имели связи с ним. К Орлову, однако, в горах присоединялись укрывавшиеся в горах и деревушках дезертиры. Он изредка появлялся на Алуштинском шоссе, нападая на проезжающих и одиночных стражников. На более крупные предприятия он, по–видимому, не решался. Орлов терял популярность в рядах офицерства и в рядах тех политических и общественных кругов Крыма, которые возлагали на него какие‑то надежды.

Оставил Орлова и его ближайший помощник капитан Дубинин, пытавшийся возвратиться в свой Марковский пехотный полк, когда полк, в составе частей Добровольческой армии, эвакуированных в середине марта 1920 года из Новороссийска, прибыл в Крым. Когда Дубинин оставил Орлова, нам неизвестно, но можем предполагать, что это случилось после 29 апреля. Почти два месяца Дубинин был с Орловым после второго выступления и немного меньше после прибытия марковских частей в Крым. Невольно встают два вопроса: 1) почему Дубинин оставил Орлова? и 2) почему только после 29 апреля? Потому ли, что он действительно честно раскаялся и честно желал присоединиться к полку (но почему так поздно?)? Потому ли, что он разошелся с Орловым, не видя там больше тех возможностей, которые соединили их вначале? Или, наконец, по какой‑либо иной причине, исполняя чье‑то поручение?

22 марта 1920 года генерал Врангель вступил в командование Вооруженными силами Юга России вместо ушедшего генерала Деникина. Приступив к ряду реорганизаций, генерал Врангель принял более серьезные меры по борьбе с «зелеными» и, в частности, с группой Орлова. Свободных сил было недостаточно, и борьба была сильно затруднена, тем более что Орлов имел много друзей среди татарского населения, которые его поддерживали и снабжали необходимой информацией. Так он и прожил в горах до эвакуации нашей армии и прихода красных войск в Крым в начале ноября 1920 года. В результате Орлов с остатками своего отряда спустился с гор и добровольно сдался в руки новой власти — красным.

Что побудило Орлова добровольно отдать себя и свой отряд в руки красных? Амнистия, объявленная красными? Надо полагать, что он рассчитывал на то, что его услуги будут приняты во внимание, что он заслуживает снисхождения, ибо: 1) он не так давно вел игру с подпольщиками и не причинил им зла, хотя и не выполнил их предложения — освободить политических заключенных из симферопольской тюрьмы; 2) был в «оппозиции» к командованию Белой армии и даже арестовывал ее представителей; 3) отказался от активной борьбы с большевиками, покинув, вопреки приказу генерала Слащева, фронт; 4) несколько его ближайших сотрудников (капитан Дубинин, командир роты шт. — капитан Рубан и др.) были повешены по приговору военно–полевого суда в Джанкое; 5) на него распространяется «амнистия» по отношению к бывшим белым, объявленная большевиками.

Однако расчеты Орлова оказались ошибочными, и особый отдел 4–й красной армии по приговору своей «тройки» расстрелял Орлова. Вот как описывает один (Р.) из бывших в то время в Симферополе: «Отряд сошел утром с гор и выстроился перед женской гимназией на Дворянской улице, где помещался Штаб ЧОН'а — частей особого назначения 4–й советской армии. Вызвали братьев Орловых — Николая и Бориса — для заполнения анкет. Вошли они в здание (угол Дворянской и Губернской), братьев посадили в отдельные комнаты писать анкеты, и во время заполнения анкет им сзади в затылок были сделаны выстрелы, тела их были завернуты в рогожу и вывезены на грузовике, который выехал незаметно через ворота на Губернскую улицу. Отряд стоял до ночи, и, наконец, из ЧОН'а вышли и предложили расходиться по домам, Орловы не выйдут. К тому же матери, сестры и жены чинов отряда подошли к отряду, прося родных идти домой. Самые последние стойкие орловцы ушли домой к полуночи». Сведения эти, как пишет Р., были собраны Е. С. Орловой, женой капитана Н. Орлова.

Итак, выстрел, сделанный сзади чекистом, покончил последнюю главу «орловщины» или «орловского движения» и покончил с капитаном Николаем Орловым, доблестно начавшим свою воинскую карьеру на полях Первой мировой войны, продолжавшим ее в Добровольческой армии и, наконец, бесславно окончившим ее, изменив Белому движению, которому он в 1918 — 1919 годах посвятил столько своих сил.

* * *

Предлагаемое повествование о капитане Орлове и «орловщине» было бы неполным, если бы мы не попытались анализировать все вышеизложенное и не сделали бы некоторых выводов и заключений. Было ли это «авантюризм и хлестаковщина»; было ли это «идейное движение», как думают некоторые; или, быть может, он просто попался на удочку большевиков и выкрутиться уже не мог — стал игрушкой в их руках? Какова причина, что в тылу армии мог возникнуть бунт и его возглавил именно Орлов, а не кто другой, принимая во внимание, что действие происходило в Крыму? На эти вопросы в настоящее время можно ответить, зная, хотя и приблизительно, характер и настроение Орлова и обстановку, сложившуюся к тому времени в армии на Юге России, а особенно в ее тылу.

Попытаемся это сделать. Орлов, насколько представляют знавшие его, не выделялся умственными способностями, был в этом отношении, может быть, не выше среднего уровня. Однако он отличался уже с ранних лет выдающимися физическими качествами: был сильно развит телесно, живой, могучая фигура, огромная сила. Был он также выдающимся футболистом в гимназические годы — это в то время, когда у нас футбол входил в моду, — был героем всех энтузиастов футбола. Эти качества его отличали между всей учащейся молодежью, он чувствовал свое в этом превосходство, он был всегда там, где нужно было проявить силу. В эти моменты бывал он и жесток (это качество проявлялось у него и в последние годы). Популярность его в среде молодежи и вообще населения была большая. Физическое превосходство и необыкновенная популярность развили в нем самоуверенность, соединенную со страшным самолюбием, что при ограниченности в остальных качествах могло его легко свести с правильного пути. В то же самое время он, казалось, не обладал очень сильной волей — был довольно мягкого характера, и не требовалось много усилий, чтобы изменить его решение: он легко поддавался влиянию более сильного интеллекта и более сильной воли.