2048 - Мерси Шелли

Что толку сжимать веки, если чуткий слух от этого лишь обостряется!

Когда киб влетел в тоннель, успокоившийся было ребенок опять захныкал. Ну уж нет, пусть лучше «живые картинки»! Вэри открыла глаза и подалась вперед, к спинке следующего кресла, с твердым намерением вырубить источник звука.

Девочка лет пяти. То, что Вэри сперва приняла за короткую курточку с капюшоном, при ближайшем рассмотрении оказалось коконом из собственных волос ребенка. Длинные светло-зеленые локоны стекали с головы сплошной волной до самых колен. Продолжая ныть, девочка то и дело раздирала этот покров руками, но добавочные гены водорослей-«липучек» делали свое дело: волосы снова сходились и застегивались.

Вэри поежилась. Ее собственное шелковое кимоно показалось тяжелой кольчугой рядом с этой пижонской «влаской». Она непроизвольно оправила накладной воротник, подтянула верхний пояс. Привычный ритуал вернул чувство гармонии с простой одеждой, и Вэри пошла дальше: выровняла трехслойные края широких рукавов так, чтобы голубой шелк выступал на два пальца из-под белого, а самый нижний желтый настолько же выдавался из-под полупрозрачного голубого.

На самом деле, кимоно — что надо. Вовсе даже не тяжелое. А широкий оби из мышиной парчи завязан «задним узлом» вовсе не из скромности: так удобнее дыхание контролировать.

Другое дело, что прическу не поменяешь. В такие моменты Вэри прямо-таки ностальгировала по тем временам, когда работала младшей феей. Тяжело, конечно, день за днем промывать мозги всем этим занудам. Зато какой фейерверк она устраивала на собственной голове ежегодно второго июня, в День Феи, превращая волосы в световоды!

При нынешней ответственной работе так не повеселишься. Раз голова перестала быть украшением и превратилась в рабочий инструмент, в нее не должен залезать кто попало. Остается чисто функциональная укладка: не заколки для волос, а волосы, модифицированные для работы с этими тремя заколками. Тоже, в общем-то, световоды, но удовольствия уже никакого.

Девочка, сидящая впереди, вдруг подняла голову. Большие карие глаза были мокрыми, но чувствовалось, что ребенку надоело ныть без ответа. Столкнувшись взглядом с черноволосой незнакомой, она снова уставилась в пол и издала очередное «уы-ы-ы».

Работа на уровне зрительного контакта никогда не вдохновляла Вэри. Но простейшие приемы Марта ей все-таки вдолбила. Вот сейчас ребенок снова посмотрит. Обязательно посмотрит: мало кто умеет сопротивляться инстинкту «второго взгляда». Вэри развернула веер.

Маленькая зеленоволосая хотела лишь удостовериться, что большая черноволосая перестала на нее пялиться. Но когда она подняла глаза, на месте головы черноволосой было такое!.. такое!..

Вэри щелчком свернула веер. Ребенок, мгновение назад изводивший нытьем весь киб, сидел теперь с выпученными глазами, не издавая ни звука. Полный контроль, хоть крестиком вышивай. Конечно, один ребенок — несерьезный масштаб для шокового гипноза. Теракт или конкурс красоты разом тысячи обывателей прошивает. И все же индивидуальная работа приятней, чем окучивание толпы.

Она откинулась на спинку кресла. Киб мчался вместе с сотнями других машин по тоннелю, и волны рекламы яростно атаковали все это стадо. Пульсирующие логли струились по потолку и стенам, передавая эстафету от заведения к заведению: чайхана «Горный дух», рыбная закусочная «Хо и Хо», нетро «У Отто»… Рестораны и магазины побогаче использовали самонаводящиеся лазерные пушки и прицельно лупили картинками по каждой паре глаз до тех пор, пока киб с обладателем этих глаз не вылетал из зоны обстрела.

Ага, все-таки путешествие в общественном кибе имеет свои преимущества! Окна машины потускнели, голубая вспышка сбила нескольких рекламных махаонов еще на подлете. Искин-таксист знал свое дело и не собирался выпадать из расписания из-за какого-нибудь пассажира, поддавшегося на обработку.

Зато новичков цепляет. Вот и первая жертва: водитель мчащегося рядом «боинга-компакт» долго жмурится под лазерным обстрелом, но наконец сдается и утвердительно кивает. С витрины «Пиццерии Лучано» тут же срывается вдогонку огромная квадратная коробка. Пролетев метров сто, коробка плюхается в приемный контейнер на крыше киба с точностью, которой позавидовали бы все ракетчики прошлого века. К середине тоннеля над потоком машин уже носятся сотни таких снарядов всех цветов и размеров, подсвеченные трассирующим огнем новых логлей. Некоторые кибы сбавляют скорость и сворачивают к заманившим их магазинам.

Вэри подумала, что из всех знакомых ей наворотов внешней трехмерки это тоннельное буйство рекламы больше всего похоже на Ткань. Скорее всего, дело именно в провинциальности. В крупных городах давно уже не позволяют таких грубых вторжений в общественное аудиовизуальное пространство. Большая часть прошивок идет тихими потайными строчками — либо через личные искины, либо через персональный сервис добрелей и прочих служб гумподдержки. Здесь же кажется, будто киб — это маленький нанозит, несущийся по прозрачной вене огромной руки, а тоннель вокруг — как рукав кимоно одной из воинствующих приватисток, которые любят нашивать на одежду «скальпы» подбитых рекламных тварей.

Она отвернулась от окна. Над спинкой кресла впереди торчала голова в зеленых водорослях.

М-да, вот тебе и шоковый гипноз… Обленилась, привыкла работать с толпами. А ведь знаешь прекрасно, что чем больше людей, тем тупее они ведут себя. В разреженной толпе — как муравьи, в плотной — как жидкость, а при полном отслеживании обратной связи в этой жидкости исключается даже случайная турбулентность. Но все это перестает работать, когда человек — один, сам по себе. Ох, не зря, не зря тебя Марта гоняла на практику, на ночные улицы бандитских кварталов!

— Ты неорг? — прошептала девочка.

Немного подумав, Вэри кивнула с важным видом. Карие глаза девочки стали еще больше.

— Ты едешь на кладбище?!

Снова кивок. К широко распахнутым глазам ребенка добавился открытый рот, откуда вылетело маленькое «ах».

— Ты меня заберешь?!

— Ты тоже едешь на кладбище, — уклончиво ответила Вэри.

— Эти везут! — Девочка мрачно кивнула вперед, где сидели родители. Женщина в дремодеме, а мужчина что-то читает. Интересно, а где гувернантка?

Вэри заглянула на сиденье девочки, ожидая увидеть пушистую игрушку, заботливо усаженную рядом с хозяйкой.

Не угадала. Кукла с утиной головой была использована в качестве скамеечки: одна коленка девочки стояла на утиной голове, другая — на кукольном тельце в изодранном платьице.

— Они всегда обещают, что если я буду плохо себя вести, меня заберут неорги! — Зеленые волосы взметнулись и снова сложились в курточку. — И всегда обманывают! Я каждый раз плохо себя веду, когда мы на кладбище едем! Я и плачу, и вещи бросаю. А меня никто не забирал ни разу! Даже ни на минуточку!

С последними словами она подпрыгнула, вдавив колени еще глубже в живот и голову куклы. Утиная голова жалобно пискнула что-то насчет приличных девочек, которые так себя не ведут. Да уж, ребеночек не подарок.