Мама!!! - Анастасия Миронова

– Ей бы проветриться. Какая еще прокаратура? Ребенок чуть не умер.

– Сама знаю, – так же тихо ответила ей мама. – Второй день звонят, не придем, так к нам явятся. Им же что ребенок, что взрослый, что больной, что здоровый…

– Ой, у Тамаркиного мужа ведь брат в этом отделе работает. Какое-никакое знакомство. Надо срочно позвонить. Пускай обождут.

– Раньше ты где была? – сказала мама громче и злее. – Сейчас уже поздно, пока ей позвонят, пока он позвонит…

Бабушка отошла от мамы и торжественно хлопнула в ладоши:

– Ну? В прокаратуру? А потом до школы, да?

Она хотела приободрить Сашу, но той, конечно, было невесело. Она же гулять настроилась.

– А куда в прокаратуру-то? Это ж на Котовского, нет? Не пущу на Котовского! – бабушка закрыла Сашу собой. – Ребенок три дня болел, чуть не умер, не пущу!

– Да здесь они. Вон, в милиции меня ждут. Звонили два раза в училище. Пришел, поди, следователь.

Мама взяла Сашу за руку и потянула в сторону той самой пятиэтажки.

– Боишься? – спросила она, когда поняла, что Саша упирается. – Не бойся, днем же не будут стрелять.

Саша пристроилась возле мамы так, чтобы та полностью ее закрывала. Как только они перешли дорогу, Саша оказалась со стороны проезжей части, и мама хотела, как всегда, поменяться с ней местами. Мама говорила, что взрослые должны идти со стороны дороги, чтобы, если что, детей не задавили. Но Саша меняться не стала, потому что иначе она окажется ближе к окнам. К тем окнам. Мама поняла.

– Лариса Васильевна! Лариса Васильевна, а я вас жду!

Это прокурор Володя. Мама прижала Сашу двумя руками к своему животу:

– Это вы нас допрашивать будете… что ли?

Нет, не похоже, чтобы он раньше к ним приходил…

– Да нет, там другой. Начальник мой. Ну, вроде начальника… Лариса Васильевна… Я эт-т-то самое… Пойдемте сюда.

Он потянул маму за стенку, которой была отгорожено крыльцо подъезда. Мама дернула на себя Сашу, но ее стала тащить в свою сторону откуда-то взявшаяся баба Лиза. Шла следом, значит.

– Погоди, погоди, что-то матери сказать хочет. Давай тут постоим. – Бабушка вырвала Сашу из маминых рук.

Мама отошла. Было слышно даже, как шуршит ее пальто, когда она поднимает то одну руку, то другую. Саше казалось, что она слышит даже дыхание, разбегающееся в стороны от маминых слов. Слышит, как вылетает теплый воздух из форточки на третьем этаже. И как прокурор Володя дышит, она тоже слышала. Всё было слышно. И стук сердца бабы Лизы, и ее, Сашиного. Только слов она никак не могла разобрать. Они говорили много, громко. Их даже было видно, каждый жест, каждое движение, но слов не разобрать.

Наконец мама вернулась.

– Домой идите. Сама сначала схожу.

– Что сказал-то?

– Потом. Всё потом. Домой быстрей иди и сиди там с ней. К себе иди, поняла?

Мама наклонилась к Саше, поцеловала ее в щеку и велела уходить с бабушкой.

– Я только бумаги там подпишу. Сказали, что тебя и не надо допрашивать. Мы же уже всё знаем, да? Я всё за тебя расскажу. Бегите давайте. Бегом, бегом, простынешь, столько болела…

Лучше бы мама ничего не говорила. Саша вцепилась в ее руку и только кричала: «Неееет!» – кричала тихо, чтобы они, те люди, которые всё еще могли сидеть в той квартире, не услышали. «Неееет!» Она заплакала и повисла на мамином рукаве.

– Ну всё, всё. Давай быстрей домой, мне некогда, я скоро буду. Меня там ждут с бумагами. Целый начальник дожидается. Давай домой! Я заскочу. Потом поеду стипендию раздавать.

Она отцепила от себя Сашу и пошла к первому подъезду, где сбоку был вход в милицию.

– Бежим, бежим, – заверещала бабушка.

И они побежали. Было тяжело, Саше казалось, что она сейчас вывернется от натуги наизнанку и лопнет, так тяжело было бегать, да еще после болезни. Но она терпела, добежала с бабушкой до подъезда. Потом всё же они остановились – бабе Лизе первой стало нехорошо. Она долго не могла отдышаться, чуть не упала, просто оперлась о стену на лестнице и съехала по ней вниз. Саша и бабушка так отдыхали, пока не хлопнула в подъезде дверь. Кто-то зашел с улицы. Они снова взялись за руки и побежали вверх. Где-то между третьим и четвертым Саша вдруг вспомнила про обед.

– Пойдем посмотрим Гулю с Алсу?

Зачем она это сказала? Ей и не хотелось вовсе звать к себе Гулю и Алсушку. Она их никогда не звала. А тут вдруг вспомнила.

– Успеешь еще. Давай, давай…

Баба Лиза казалась встревоженной и крепко держала Сашу за руку. Они добежали до седьмого этажа и свернули в коридор. Саша даже не успела посмотреть Лорда – вдруг неправда, что он не гуляет?

– Быстрей, быстрей… – шептала нервно бабушка, вталкивая Сашу в свою комнату и закрываясь на все замки. У нее тоже было три замка и еще толстый шпингалет.

– Кушать будешь? – спросила баба Лиза и не стала ждать ответа.

В холодильнике у нее лежали нарезанная колбаса, сыр. Она достала хлеб, белый мягкий батон. Пока делала бутерброды, чайник закипел.

– С поезда осталось, – сказала бабушка и понюхала настороженно колбасу. – Не испортилась. Заветрилась только немного. Ешь давай – сервелат.

Она всегда приезжала из Петербурга с остатками сервелата, ей Ира в дорогу покупала. И Саша надеялась, что бабушка не съест всё по пути. Сейчас она есть совершенно не хотела. Хотела плакать. И так было в комнате неуютно, ведь уезжала бабушка надолго. А как вернулась, видимо, просидела безвылазно у них, даже вещи свои не успела разобрать. Еще у нее почему-то был свернут палас. Она купила себе в прошлом году палас и постелила на паркет, а перед отъездом свернула. Теперь палас стоял, будто огромная вафля, в углу.

– А мама скоро придет? – спросила глупо Саша. Глупо, потому что она же сама видела, что бабушка тоже ничего не поняла. Но баба Лиза быстро ее успокоила:

– Скоро, скоро. Чего ей там сидеть-то? Ты ешь. Потом еще сгущенки дам.

Саша съела свой бутерброд, пусть и неохотно. Она могла есть всегда, даже если не хочет. Анька смеялась над ней. А Саша не понимала, что значит «не хочу», когда ты пришел за стол. Она умела есть без чувства голода и без аппетита. Анька! Неужели Аньки в ее жизни никогда не будет? А может, маме сейчас в милиции скажут про Аньку? Ох, надо было попросить узнать.

– Ешь-ешь, – гладила ее по голове бабушка. Саша всё думала, как там