Россия: народ и империя - Джеффри Хоскинг

Столыпинское представление о России было близко взглядам Олсуфьева. Среди петербургских чиновников фигура Столыпина представлялась весьма необычной, потому что этот человек сам лично знаменовал собой возможное будущее российской «политической нации». Отпрыск известной семьи из земельной знати, Петр Столыпин порвал с семейными традициями, поступив в столичный университет и получив ученую степень. Несколько лет он занимал должность предводителя дворянства в Ковенской губернии, где приобрел опыт как управления поместьем — в чем преуспел больше большинства своих коллег, — так и чиновничьей службы, включая надзор за деревенскими и волостными учреждениями. Там Столыпин самолично увидел, сколь трудно складываются этнические отношения между русскими, поляками, евреями и литовцами. В 1905 году, будучи саратовским губернатором, он проявил умение и решимость в борьбе с революционным движением. Совместный опыт провинциального помещика и государственного чиновника помог Столыпину в попытке сближения мира общественности и мира бюрократии. Одному журналисту, упрекнувшему Столыпина в том, что премьер-министр не включил в кабинет представителей общественности, тот ответил: «А кто я сам? Я чужой в бюрократическом мире Петербурга. Здесь у меня нет прошлого или каких-то связей при дворе. Я считаю себя общественным деятелем».

Здесь Столыпин несколько лукавил — он происходил из древнего рода, и у него имелись друзья и родственники при дворе. Но ему хотелось создать образ представителя общественности, чтобы заручиться более широкой базой поддержки правительства.

Цель столыпинских реформ состояла в укреплении и расширении общественности, в надежде заполнить брешь между режимом и народом. Столыпин хотел растворить сословные и этнические барьеры, начав с системы местного управления и правосудия. Программа предусматривала распространение земства по всей империи, включая нерусские регионы, демократизацию земских выборов на всех уровнях (с заменою сословного принципа на имущественный) и уничтожение барьеров между крестьянскими и другими институтами путем создания всесословного волостного земства. Столыпин также хотел реформировать систему местного правосудия, заменив отдельные волостные суды, находившиеся под опекой мировых посредников, на обычные местные суды под председательством мировых судей.

Аграрная реформа Столыпина имела целью значительное увеличение числа собственников за счет предоставления крестьянам возможности выходить из общины и вести собственное небольшое хозяйство. В этом случае сельские сходы переставали быть чисто крестьянскими институтами и могли стать частью единой административной иерархии. В то же время Столыпин хотел обеспечить процветание новых хозяев, снимая бремя выкупных платежей, облегчая получение дешевого кредита через Крестьянский банк и создавая местные земельные комиссии для помощи в решении сложных вопросов размежевания и перераспределения земельных угодий. Он также предложил стимулы для переселения крестьян из перенаселенных районов в почти пустынные степи Сибири и Северного Туркестана.

Для создания думского большинства, благожелательно настроенного по отношению к реформам, Столыпин, распустив Вторую Думу 3 июня 1907 года, изменил избирательный закон так, чтобы укрепить положение русских в противовес нерусским и землевладельцев в противовес крестьянам и городскому населению. Таким образом, он получил то большинство, которого желал: крепкое ядро русских землевладельцев, принадлежащих к октябристам и умеренно правым фракциям и готовых голосовать за предложенные реформы. С их помощью Столыпин добился успеха, проведя через Думу аграрную реформу в приемлемой форме.

В некоторых отношениях столыпинская аграрная реформа оказалась весьма плодотворной на протяжении того относительно недолгого времени, пока действовала. К 1916 году около 2,5 миллиона крестьянских хозяйств (из 12,3 миллиона — к 1916 году это число увеличилось в результате разделения семей и роста населения до 15,3 миллиона) получили документы на право собственности в отношении земли, до того находившейся в общинном владении. Из них 1,3 миллиона завершили процесс, выделив свою землю из общины.

С другой стороны, основная часть приватизации пришлась на первые годы реформы, а затем пошла на убыль, что дает основания предположить, что ее проводили во многих случаях бывшие крестьяне, уже оставившие землю и всего лишь завершавшие свои дела. Кроме того, в большинстве районов крестьяне были слишком бедны, чтобы вести самостоятельное хозяйство на хуторах: более или менее значительное их число возникло только на юге, в Прибалтике и одной-двух северо-западных губерниях.

Таким образом, ход столыпинской аграрной реформы вовсе не указывает на решительное движение в пользу частного крестьянского землевладения. В 1916 году 61 % всех крестьянских хозяйств все еще состояли в общине (в 1905-м — 77 %). Тех, кто вышел из общины, тянуло к двум противоположным экономическим полюсам: к одному — богатых, желавших максимально увеличить свои возможности, к другому — бедных, хотевших продать землю и уехать из деревни насовсем. Основную же группу сельского населения составляли «середняки», являвшиеся ядром сохранившегося общинного устройства. Их столыпинская реформа мало затрагивала.

Интересно, что больше половины земли, проданной в этот период через Крестьянский Поземельный Банк, приобрели коллективы — сельские общины и кооперативы. Это отражает быстрый рост последних, пришедшийся на десятилетие после 1905 года. Кооперативы были самыми разными: потребительские, производственные, кредитные, сельскохозяйственные; с 1905 по 1915 год их количество увеличилось с 5080 до 35 600, причем они охватывали около 10 миллионов хозяйств.

Кроме того, всеобщее перераспределение земли внутри общины проводилось более активно в период с 1890 по 1910 год, подтверждая жизненность общинного принципа. Даже владельцы небольших наделов, выделившие свою землю из общины, вовсе не обязательно собирались расставаться с общинными институтами. Сельские сходы касались не только земли, и новоявленные землевладельцы, хотя их земля больше не подлежала переделу, проявляли интерес к решениям по другим вопросам и обычно посещали сходы. Впрочем, и при рассмотрении земельных проблем им часто предоставлялось слово, так как они, как и прежде, зависели от общинных выгонов, доступа к лесу и воде. Известно также, что оставшиеся в коммуне нередко вступали в конфликт с выбывшими из нее, и именно это стало главной причиной волнений в деревне в период с 1907 по 1914 год. Возможно, именно поэтому землеустроительные комиссии настаивали на решении всех спорных вопросов комплексно, а не в индивидуальном порядке.

Что касается других аспектов создания гражданского общества в этот период, столыпинские аграрные реформы открыли крестьянам путь к тому, чтобы стать полноправными гражданами и играть активную роль на общероссийском рынке, но за это пришлось заплатить усилением поляризации и ростом конфликтов внутри деревни, которые прежде не имели такого значения, как конфликты между общиной и посторонними.

В политическом отношении Столыпин содействовал интеграции империи, снова отменив особый статус Финляндии и низведя Сейм до положения, примерно равного положению губернского земского собрания. В этом премьер-министра полностью поддержали октябристы, увидевшие возможность таким образом укрепить силы Думы. Один из депутатов, фон Анреп (прибалтийский немец), заявил: «На мой взгляд, внутри Российской империи никогда не было, нет и не будет „финского государства“. Между Финляндией и Россией нет истцов и ответчиков, и Дума не суд; это институт, несущий ответственность за интересы государства, и он исполнит свой долг».