Митридат - Виктор Поротников

— Этот «варвар» имеет несметное войско, — терпеливо отвечал Митридат, — в дружбе с ним находятся бриги, геты и мезы — самые воинственные племена. И самое главное — Дромихет хочет изгнать римлян с фракийского побережья. Дромихет нужен мне для грядущей войны с Римом.

— А судьба дочери тебе неинтересна? — рассердилась Роксана. — Ты одержим своей дикой затеей сокрушить Рим и ради этого готов поломать судьбу Евпатре?!

— О чем ты говоришь, сестра?! Евпатра станет царицей одрисов, она будет окружена почетом!

Роксана презрительно скривила губы.

— Поистине, велик почет: делить ложе с грубым варваром, жить в глуши среди гор, где нет ни дорог, ни городов… Одрисы издавна живут разбоем. Значит, Евпатра станет женой разбойного царя. О, как ты жесток, Митридат!

Из глаз Роксаны полились слезы, смывая сурьму с ресниц. В этот момент в покои заглянул Пелопид. Смутившись, он хотел было сразу исчезнуть, но Митридат остановил его.

— Что случилось?

— В Амастриду прибыл корабль с римскими послами, — ответил Пелопид. — Посланцы Рима хотят о чем-то договариваться с тобой, царь.

— Возглавляет посольство, случаем, не Гай Марий? — встрепенулся Митридат.

— Нет, царь. Во главе посольства стоит Маний Аквилий.

Это имя ни о чем не говорило Митридату. Однако приближенные царя были наслышаны об этом римлянине, и они поделились с Митридатом тем, что знали.

Оказывается, Маний Аквилий подавил восстание гелиополитов, полыхавшее в Пергаме тридцать лет тому назад. И он же по поручению римского сената занимался обустройством Пергамского царства, превращенного римлянами в провинцию.

Во время недавнего восстания рабов в Сицилии Маний Аквилий отличился тем, что убил в поединке вождя восставших Афиниона, а затем принудил к сдаче всех оставшихся после разгрома его сторонников. Аквилий отправил их гладиаторами в Рим.

Вот этот человек желал разговаривать с понтийским царем от лица римского сената.

Митридат во главе пышной свиты прибыл в Амастриду. Он ожидал увидеть, как было в случае с Гаем Марием, римлянина отвратительной внешности, безобразие которого подходило бы к его алчной натуре, но никак не вязалось бы со славой отважного полководца. Однако Митридат был приятно разочарован.

Маний Аквилий оказался рослым широкоплечим мужчиной с мускулистыми руками и сильной шеей. На вид ему было лет шестьдесят, но благодаря прямой осанке и атлетическому сложению годы не висели на нем отягощающим грузом и даже седина придавала Аквилию мужественности. Заглянув в эти серые стальные глаза, Митридат невольно почувствовал, что перед ним не просто сильный человек, но само воплощение власти и воли. Черты загорелого лица Аквилия притягивали взгляд гордым носом и упрямым подбородком, прямой линией бровей и красивым изгибом губ; суровость и красота сквозили в облике этого римлянина.

— Рад приветствовать тебя, царь, — обратился Аквилий к Митридату.

— И я приветствую тебя, римлянин, — сказал Митридат. Они разговаривали по-гречески.

С присущей воину прямотой и лаконичностью Маний Аквилий раскрыл Митридату цель своего приезда. Сенат и римский народ поручили ему без войны вернуть Никомеда и Ариобарзана на царство, каждого в свою страну. Именно поэтому он, Маний Аквилий, приехал к понтийскому царю, непримиримость которого к Никомеду и Ариобарзану общеизвестна.

— Никомед и Ариобарзан жалуются на тебя, царь, — молвил римский посол. — Оба упрашивают римский сенат наказать тебя за вероломство, ты обоих лишил законной власти.

Митридат небрежно усмехнулся краем рта.

— Сенат желает уладить это дело миром, — продолжал Аквилий. — Достаточно лишь твоей доброй воли, царь, чтобы Никомед снова воцарился в Вифинии, а в Каппадокии сел Ариобарзан.

— Мне странно и непривычно слышать мирные речи из уст римлянина, — с деланным удивлением промолвил Митридат. — Неужели в римском сенате появились сторонники понтийского царя?

— Я разговариваю с тобой, царь, а не объявляю тебе войну не потому, что Рим опасается твоей мощи, но единственно из стремления сохранить с Понтом дружеские отношения, которые, кстати, установил еще твой отец — Маний Аквилий сделал многозначительную паузу.

— Я знаю, что мой отец был верным союзником Рима, — пристально глядя на посла, сказал Митридат. — Мой отец помогал римлянам победить Карфаген. Он посылал свое войско против Аристоника, но как римляне отблагодарили моего отца за верность? В награду за победу над гелиополитами отец получил Великую Фригию, за которую, правда, ему пришлось заплатить тысячу талантов одному римскому полководцу. Несколько лет спустя, уже после смерти отца, римский сенат вдруг посчитал эту сделку незаконной и забрал Фригию обратно, не вернув уплаченные за нее деньги. По-моему, дорожить такой дружбой станет только глупец, а как по-твоему, римлянин?

Маний Аквилий сразу почувствовал и скрытый упрек, и язвительность вопроса, ведь тем римским полководцем, продавшим Фригию отцу Митридата, был не кто иной, как он сам. По сути, он уступил Фригию понтийцам за щедрую взятку, которую сам же и выпросил.

Понимая, что все его оправдания бесполезны и нелепы, Маний Аквилий постарался разрядить возникшее затруднение обещанием поставить в римском сенате вопрос о возвращении Великой Фригии понтийскому царю.

— Сенаторы отнесутся с большим вниманием к этому делу, если царь Понта не будет препятствовать возвращению на царство Никомеда и Ариобарзана, — мягко заметил Аквилий.

— Когда Рим вернет мне Фригию, тогда я и стану разговаривать с его послами о Никомеде и Ариобарзане, — жестко поставил условие Митридат.

Все попытки Мания Аквилия хоть как-то смягчить Митридата не увенчались успехом. Тогда римский посол перешел к угрозам.

— На твоем месте, царь, я бы не испытывал терпение Рима. Если ты не станешь выполнять требования римского сената, то лишишься царства!

— Разве Рим победил италиков и готов к новой войне? — дерзко улыбаясь, спросил Митридат.

— Рим всегда готов воевать, царь, — горделиво ответил Аквилий. — И если ты не сменишь упрямство на благоразумие, то в скором времени увидишь знамена римских легионов на своей земле. Но, клянусь Юпитером, царь, я желал бы видеть тебя не врагом, а другом римского народа.

Ничего не добившись, римское посольство покинуло Амастриду. Тирибаз сказал Митридату:

— Ну вот, ты раздразнил римлян своей несговорчивостью. Теперь, чтобы сохранить лицо, они должны будут действовать и сами дадут тебе повод к войне.

Действительно, хотя приближалась зимняя непогода, наместник Пергама Луций Кассий во главе сильного отряда вторгся в Вифинию и с ходу захватил Никомедию. Одновременно Маний Аквилий с другим войском вступил в Каппадокию и быстро дошел до ее столицы Мазаки. Митридат Младший предстал перед отцом, усталый и похудевший. С ним было всего несколько человек. Все те, кто не бросил его во время стремительного бегства из Каппадокии.