Рубин - Кристина Скай

– Деверил, это не...

– Нет, любовь моя, это не Глаз Шивы. К сожалению, этот камень не столь огромен, но, по крайней мере, владеть им не так опасно.

Пэйджен ласково приложил прекрасные камни к шее своей жены, любуясь их сиянием в солнечном свете.

– Но... ты не должен был... тебе понадобятся деньги, когда ты откроешь еще несколько тысяч акров новых чайных плантаций...

– Тише, мое сокровище, – прошептал Пэйджен. – Лежи тихо, и позволь мне любить тебя.

Пэйджен заставил жену замолчать властным, глубоким поцелуем, лаская ее своим языком, давая ей возможность почувствовать его жажду, его восхищение тем светом, что она принесла в его жизнь.

Внезапно он отстранился, сильнее сжал ее плечи. Лицо его стало серьезным.

– И больше никакого динамита! Ты уже разрушила две оранжереи и две железных беседки. В последний раз земля взорвалась прямо под твоими ногами.

Баррет изучала его лицо сквозь густые ресницы.

– Конечно, я покорюсь, Тигр-сахиб, – улыбнулась она.

Пэйджен смотрел на нее с подозрением.

– Покоришься?

– Я сделаю, все, что ты скажешь, мой господин. Повелевай мной, самой покорной из жен.

– Что ты и твой дед задумали на этот раз? – спросил Пэйджен, страдальчески вздохнув. Баррет тихо улыбнулась, проведя руками по бедрам мужа, затем расстегнула пуговицы на его брюках.

– О, я что, забыла сказать тебе? Мы уже несколько дней работаем над новым проектом, кое-что гораздо лучше взрывов. Кое-что, включающее наполненный паром шар, вращающий паровое колесо. Видишь ли, дедушка полагает...

Глаза Пэйджена заблестели.

– Хватит! Ты когда-нибудь сломаешь себе шею с этими своими экспериментами. С тех пор как мы приехали в Бодмур, я пытаюсь...

– Ты пытаешься...? – голос Баррет напрягся.

– Дать тебе твое собственное время, Angrezi. Убеждаю себя, как говорят, не жить в твоем кармане. Позволить тебе быть независимой. Но, Господи, пора положить этому конец! Я имею в виду, пора тебе увлечься для разнообразия чем-нибудь другим, кроме летательных аппаратов и взрывов.

– И в самом деле, – ответила Баррет. Такой ответ должен был взбесить его – так и случилось.

Голос Пэйджена теперь был низким и хриплым.

– Чем-нибудь существенно более важным, чем взрывчатые вещества и паровые двигатели.

Прищурившись, он скользнул языком по изумрудам и двум сапфирам, затем захватил ртом ее сосок, мгновенно отвердевший под его губами.

Это божественно, рассеянно подумал он, она прекрасней любой драгоценности.

– На самом деле все это довольно безопасно, – прошептала Баррет, задыхаясь, когда твердые, настойчивые пальцы ее мужа двинулись вверх по ее бедру. – А с маленькими пропеллерами воздушные шары будут... будут... очень... охх... легко управляемыми...

– Не то, что ты, верно, милая? – пальцы Пэйджена терзали ее сосок.

Легкий, тихий вскрик сорвался с губ Баррет.

Глаза Пэйджена блеснули, он наслаждался триумфом.

– Больше ни слова о воздушных судах, ты меня поняла? По крайней мере, пока я сопровождаю тебя на этих сумасшедших прогулках. У твоего деда нет ни грамма здравого смысла.

Глаза Баррет затуманились от страсти, когда она притянула мужа ближе.

– Удовлетворять ваши малейшие желания – мой величайшая радость, Тигр-сахиб, – она сложила руки вместе, выказывая свое уважение.

Но глаза ее блестели, провоцировали.

Пэйджен вздохнул, подозрительно глядя на нее.

– Почему...

– Правда, я начала думать, что ты вообще не претендуешь на мое внимание. На самом деле, я даже начала ревновать, мой господин, и думать, что ваш интерес к Хелене нечто большее, чем просто дружба.

– Ревновать? К Хелене? Я просто хотел предоставить тебе немного свободы прежде, чем мы вернемся на Цейлон, Angrezi. Я боялся, что ты...

Голос Пэйджена внезапно прервался, когда его жена просунула свою стройную ногу между его бедрами.

– Что ты...

– «Доверяй кобре, но не шакалу», – нежно процитировала его жена. – «Доверяй шакалу, но не женщине. И доверяй женщине, но не Angrezi». Боюсь, я виновна по целым двум статьям. – Она просунула колено дальше.

Пэйджен прочистил горло и попытался ее образумить.

– Ты снова говорила с Митой. Я знал, что Нигал будет с ней слишком мягким.

Баррет улыбнулась.

– О, Мита научила меня многим увлекательным вещам, любовь моя. – Ее пальцы скользнули к застежке его брюк.

Голос Пэйджена слегка сел.

– Например?

– Например, как готовить черепаху, – ее пальцы скользнули еще ниже. – Как ставить пиявки. Как полностью ублажить мужчину.

О боже, ей это почти удалось, подумал Пэйджен. Почти совсем...

И тут она сомкнула пальцы на его разгоряченной плоти. Нежно, затем немного сильнее.

С тихим рыком Пэйджен высвободился из брюк и прижал ее к земле.

Нежный смех Баррет раздался над поляной.

– Хочешь знать, чему я еще научилась, мой тигр? – и, не дождавшись ответа, она обожгла его ухо жарким шепотом.

Ее муж с трудом сглотнул, погрузив пальцы в сосредоточие ее женственности.

– Ну, как, я все правильно поняла? – нежно спросила она.

– Искренне надеюсь, что да. – Его темные глаза заблестели. – Что во имя господа мне делать с тобой, Angrezi?

– Все что угодно, я полагаю, мой господин. И как можно скорее.

Ее низкий, задыхающийся стон стал последней каплей. Пэйджен наполнил ее одним решительным движением.

– О господи, Angrezi, я намеревался отвлечь тебя. Почему все всегда кончается тем, что это ты меня отвлекаешь?

– Охххх. Это... это только чтобы услужить тебе как можно лучше... мммм...

Пэйджен улыбнулся, наблюдая за тем, как его жена дрожит и выгибается под его телом; ее волосы рассыпались вокруг головы золотистым нимбом.

Она, смутно подумал он, самое красивое существо, которое он только когда-либо видел, и он знал, что ему никогда не наскучит наблюдать за тем, как меняется ее лицо в моменты страсти.

Думая об этом, он снова начал двигаться, крепче прижимая к себе, лаская языком ее отвердевший сосок.

Глаза Баррет, затуманенные страстью широко распахнулись.

– Нет, ты не сделаешь этого, ты, порочный мужчина... только не еще раз, Дев, нет... не раньше, чем... оххх.

Ее пальцы напряглись. Взорвавшись от страсти, она вонзила ногти в его плечи.

– Достаточно отвлечена, любовь моя? – спросил Пэйджен спустя несколько невыносимо долгих секунд, когда ее дыхание немного успокоилось. Ее глаза широко распахнулись, но взгляд оставался рассеянным.