Лезвие бритвы. Звездные корабли. Обсерватория Нур-и-Дешт. Озеро горных духов - Иван Ефремов

– Нет. Анарендра сказал мне, что людей достаточно и без меня. Это и к лучшему, потому что сейчас мне нелегко освободиться. Однако можно, если будет надобность.

– Решительно никакой, – твердо сказал Анарендра, – пойдемте обедать. У нас еще полтора часа. Идите занимайте столик, а я выкуплю билеты.

В углу ресторана было много свободных мест. Когда они сели, инженер оглянулся, сдавил руку Даярама.

– Обещай мне, что дашь знать, если тебе понадобится моя помощь. А сейчас не отказывайся, – и Сешагирирао вытащил бумажник. Даярам остановил его:

– Поверь, что денег не надо! Смотри, я вожу с собой крупную наличность, как спекулянт, – художник показал инженеру свой туго набитый бумажник.

– О боги! Тут мои пятьсот рупий выглядят смешными. Но остается еще одна вещь. Протяни руку под скатертью! – Даярам ощутил в руке тяжелую металлическую вещь.

– Что такое? – воскликнул он и увидел большой автоматический пистолет с кургузым стволом и странной большой гашеткой. Сталь массивного оружия сурово поблескивала. – Зачем? – воскликнул Даярам, возвращая оружие с инстинктивным отвращением индийца к убийству. – Мы не можем становиться на одну доску с гангстерами.

Сешагирирао весело рассмеялся и беззаботно махнул рукой.

– Я не хуже тебя знаю нелепость законов, по которым порядочный человек всегда останется без оружия, а любой бандит и вор, которому плевать на закон, делает что угодно с безоружными людьми. Так вот, чтобы избежать унижения от своей беззащитности перед каждым негодяем, я создал это оружие. Никакой суд не признает его огнестрельным и вообще чем-либо стреляющим. Смотри! – Инженер открыл защелку и вытащил из ручки пистолета плоский флакон с опалесцирующей жидкостью. – Вот что вместо обоймы и патронов. Вот поршень, давящий снизу, здесь клапан, открывающий дуло с нажатием гашетки и еще один поршень с разбрызгивателем. Нападающий получит в рожу порцию едкого, но безвредного химического вещества – мой секрет. Никакого убийства, но полное торжество над любым врагом! Флакон – на двадцать таких «выстрелов», а вот тебе еще два запасных. Разве плохо? Возьми, пригодится! Мусульмане говорят: «Последнее лекарство – огонь, и последняя хитрость – меч!»

Даярам вспомнил слова гуру: «Ты сейчас вступаешь в нижний мир, где одной душевной силы, как бы она ни была велика, тебе будет недостаточно!» – и, благодарно улыбнувшись, опустил тяжелый пистолет в карман.

Пришел Анарендра с билетами. Друзья просидели за обеденным столом до вызова к самолету. И, только когда они были уже в воздухе, Даярам решился задать Анарендре мучивший его вопрос: «Как надеются бомбейские приятели найти Тиллоттаму?»

– Она уже найдена! – хладнокровно отвечал Анарендра.

Тиллоттама стояла, опираясь плечом на увитый растениями столб крытой веранды, выходившей в сад. Склон холма, на котором находилась вилла, был огорожен каменным забором. За ним ряд похожих домов, дальше виднелись холмы с редкими деревьями, поблескивало гладкое шоссе до Бомбея и океана. Сюда, на окраину курортного городка Лонавли, ее привез после съемок фильма продюсер Трейзиш. Случай на стене Говиндарха, когда она, повинуясь мгновенному импульсу, чуть не прыгнула в лапы тигра, озаботил американца. Он решил дать отдых своей звезде, развлечься сам и заодно провести кое-какие дела в Бомбее. После Кхаджурахо он не мог не видеть, что Тиллоттама изменилась, стала печальнее, тверже и с каждым днем отдалялась и от прежних привычек и от него, не оказывая прямого сопротивления. Эта презрительная пассивность приводила Трейзиша в бешенство.

И сейчас Трейзиш, тихо вошедший на веранду в мягких туфлях, украдкой разглядывал свою звезду, глубоко задумавшуюся и ничего не замечавшую вокруг.

Ее иссиня-черные волосы не были заплетены в косы, а по-европейски подняты вверх и скручены огромным пучком, казавшимся непосильно тяжелым для ее высоко открытой шеи.

Трейзиш смотрел на Тиллоттаму, сравнивая ее с новой знакомой – итальянкой Сандрой, и раздраженно спросил:

– Что с тобой? Ты больна? О чем ты думаешь все время?

Тиллоттама вздрогнула от неожиданности. Ей показалось, что в вопросах Трейзиша прозвучало участие.

С мольбой сложив ладони и склонив голову, она опустилась на колени.

– Отпусти меня, господин! Ты не раз говорил, что я принесла тебе гораздо больше денег, чем ты заплатил старому Сохрабу. Я не могу больше, я тоскую. Пока я на родной земле, я могу искать утраченную родину и, может быть, моих близких. Зачем тебе черная танцовщица? Я вижу, как ты засматриваешься на прекрасную итальянку, это женщина для тебя. Дай мне пойти своим путем, и я всегда буду помнить о тебе с благодарностью…

Трейзиш молчал.

Она подняла голову и увидела молчаливую усмешку в его глазах, которая сказала ей больше слов. Тиллоттама встала, Трейзиш достал сигарету и щелкнул зажигалкой.

– Каким это своим путем? В публичный дом? Нет, ты слишком дорога для этого, – он недобро рассмеялся.

За стеной сада послышался веселый свист.

– Ну вот твои итальянские друзья! Беги к ним, девочка, и перестань думать о глупостях. Право, я не хочу тебе ничего дурного! Извинись за меня, я уеду сейчас и ночую в Бомбее.

– Тама, Тама! – звал звонкий голос.

– Я тебе уже говорил, Леа, что не надо звать ее Тамой. Оказывается, это слово означает «желание». Слишком интимно!

– Не ворчи, Чезаре, на тебя плохо действует жара! Девушка – само желание, и ни один сто́ящий мужчина не может этого отрицать.

– Отрицать не может, но нельзя кричать об этом на всю улицу!

– Где нет никого и ничего, кроме пустых особняков.

– Довольно препирательств, дети, – важно сказала Сандра, – вот идет Тиллоттама. Сейчас Чезаре начнет сгибаться, как фокусник, и стрелять уголком левого глаза. Как комичны мужчины перед красивыми женщинами!

– И главное, они сами этого не замечают, – добавила Леа.

– Довольно, женщины, мое терпение на исходе! – И Чезаре приветствовал Тиллоттаму на ужасном английском языке. Сандра, как всегда, пришла ему на помощь.

– Сегодня новая картина – венгерская, невесть как залетевшая сюда. Нас привлекло то, что артистка похожа на Леа. Пойдемте смотреть на Леа в кино?

Тиллоттама согласилась, и все четверо направились по заросшей жесткой травой улице к центру городка. Здесь Трейзиш не боялся бегства своей звезды и, доверяя итальянцам, иногда отпускал ее с ними. Тиллоттама, впрочем, не была уверена, что за кустами и в тени домов за ней не следует соглядатай, и не ошибалась.

– Если ты будешь в фильме целоваться с другими, то я этого не потерплю! – объявил Чезаре.

– Интересно, что ты сможешь сделать?

– Стрелять в экран!

– Из тюбика с краской?