Ты для меня? - Людмила Сладкова

На последней фразе, голос Регины сорвался. Из глаз вновь хлынули горькие слезы. В тот самый миг Лере и стали понятны некоторые нюансы, которых прежде не замечала.

Бородки-сковородки! Да тут безответная любовь!

— Т-а-а-а-к! —  Яростно прорычал Давыдов, извлекая из кармана телефон, и набирая номер Антипова. —  Не переживай. Сейчас все выясним.

Пока Герман удалился на несколько шагов, Спирина наклонилась близко-близко к девушке, и тихонько прошептала:

— Что же ты не сказала, что у тебя к нему чувства?

— Нет! —  Регина побледнела, и отчаянно замотала головой. —  Я…нет. Что ты!

— Да, прекрати уже! Со стороны виднее.

— Лера, умоляю…никому!

— Сильно обидел?

Утвердительный кивок.

Нашел же, из-за кого.

— Я так понимаю, о твоем отношении к нему, не догадывается?

— Скрываю, как могу!

Тяжело вздохнув, Спирина извлекла из упаковки чистые салфетки, и принялась аккуратно подправлять коллеге капитально поплывший макияж.

— Вот олух!

Едва договорить успела, так называемый «олух» с ужасающе серьезным выражением лица, предстал перед ними. Холодно поприветствовал. Герману пожал руку, и на том спасибо.

— Что за дела, Рома? —  Давыдов кивнул на Регину. —  Ревет белугой. Того гляди, все здесь затопит.

— Профилактика! Впредь будет следить за своим языком. —  Отозвался язвительно. —  Или прикажешь, сопельки ей подтереть, и щечки от слезок высушить?

Герман задумчиво прищурился. Спокойствие давалось ему тяжело —  Лера чувствовала витавшее в воздухе напряжение собственной кожей.

— Достаточно банального извинения.

— Хорошо. Исправится —  извинюсь.

— Штрафанул обеих?

— Вторую не за что.

— Не пойдет! Либо наказывай всех участников конфликта, либо никого! Без вариантов.

— У Али сейчас проблемы с деньгами…

— У Али проблемы с головой! —  Припечатал грозным басом Давыдов, заставляя присутствующих вытянуться по струночке. Даже Лера вздрогнула. —  И со мной! Вот уж кому с превеликим удовольствием язык вырву, если на глаза попадется.

— Ты несправедлив с ней! —  Не менее сурово отозвался Антипов. —  Алина не заслужила подобного отношения, как ни крути.

Гера удивленно присвистнул:

— С каких это пор ты за нее заступаться начал, Рома? Ни тебя ли, случайно, наша «не заслужившая подобного отношения» коллега поджидала в костюме Евы, на корпоративной хате?

— Вот только не надо приписывать мне чужие заслуги! —  Ощетинился мужчина. —  Не будем доводить до абсурда. У нас с Покровской никогда ничего не было. Я с другом не поступлю подобным образом, никогда.

— Благородно!

— Бери пример! А то ведь, действовать за спиной —  как минимум, подло…знаешь ли!

— Что за намеки?

Сути их загадочной словесной перепалки не понимала и Лера. Но, какая-то неведомая сила заставляла ее вникать в каждое слово. Прислушиваться. Делать собственные выводы.

— Открытым текстом говорю! Ты у меня прямо из-под носа девочку увел!

О, черт! Это же про нее!

— В том, что девочка не повелась на тебя, нет моей вины. Все банально и просто — ты не в ее вкусе!

— А ты, стало быть, в ее?

— Только я! —  С железобетонной уверенность. —  Всегда —  я!

— О, как мы заговорили! —  Роман громко хлопнул в ладоши. — Она же была тебе глубоко безразлична, насколько я помню! Тебя от нее воротило. Трясло от одного только имени! Твои слова, или я что-то путаю?

ЧЕРТЧЕРТЧЕРТ

Словно наотмашь ударили. Со всей мощи. Со всей дури. Не щадя.

Сбили с ног, и с особым усердием отпинали.

Хотелось кричать! Нет. Вопить…вопить, срывая голос.

А еще лучше, повернуть время вспять, и оглохнуть…чтобы никогда…никогда не слышать тех жестоких слов. Вместо этого Лера, кажется, ослепла.

А, нет. Это из-за стоящей в глазах пелены слез, абсолютно ничего не видела.

До одеревенения конечностей, стиснула руки в кулаки. Поспешила проморгаться, дабы не разреветься прямо здесь. При них. На лицо натянула глупейшую улыбку —  на большее оказалась не способна —  и дышала. Глубоко. Рвано. Часто.

Давыдов, внезапно вспомнив о ее присутствии, стал бледнее листа бумаги. Глаза чернее ночи, без намека на зрачки, сияли нездоровым лихорадочным блеском. В пару шагов он преодолел разделяющее их расстояние, и теперь так же тяжело дыша, нависал над ней. Не прикасался, хоть и стоял очень-очень близко.

— Врать не стану —  действительно говорил. Но, Лера…то был твой первый рабочий день в компании. Я страшно злился, мечтая убрать тебя из офиса. С глаз долой. Нес всякий бред, о котором теперь безумно сожалею!

Она молчала. Не для демонстрации своей обиды. Куда там!

Все гораздо проще — язык онемел, напрочь, лишая возможности разговаривать.

Герман воспринял отсутствие реакции по-своему —  стиснул дрожащей пятерней ее подбородок, вынуждая смотреть в глаза.

— Услышь, пожалуйста. Ты —  моя любовь! Понимаешь? Да, запретная. Да, с*ка, грешная. Да, больная. Но, любо…

Договорить ему не позволила —  сердце неистово рвалось из груди от его слов —  просто заткнула рот опешившего мужчины жадным собственническим поцелуем.

Прошлое не в счет! Нужно быть мудрее…

— Не трать силы, — загадочно улыбнулась, медленно отстраняясь, — ночью будешь извиняться! Да так, чтобы меня было слышно в радиусе трех километров.

Девушка специально говорила громко, чтобы Роман Сергеевич раз и навсегда понял, кто ее мужчина.

— Принято, Мелкая! —  Хищно оскалился.

— Ой! —  Воскликнула вдруг Регина, привлекая к себе внимание. —  Простите, что прерываю. Так неловко...Забыла совсем! Сюрприз! Лера, беги скорее в свой кабинет. Тебя там кое-кто ожидает…уже больше часа!

Кто?

Сюрпризы она любила, а потому и помчалась со всех ног. Не разбирая дороги.

Уже закрывая за собой дверь, отчетливо услышала характерный глухой звук...похожий на удар.

И хруст, вперемешку с отборным матом Антипова.

Вот, дела...кажется, кому-то в эту самую секунду сломали нос! 

Оказавшись внутри, Лера крепко зажмурилась. Облегченный вздох сорвался с губ. Далее присутствовать при «милой беседе» закадычных друзей особого желания не возникало. Пусть хоть все зубы друг другу выбьют.