Башни заката - Лиланд Экстон Модезитт

— Как ты, милостивый господин? — спрашивает Фрейгр, встретивший его у трапа «Звезды Рассвета».

— Бывало и лучше. А как наши дела?

— Норландское судно уже отчаливает, да и Байрем на хаморианском вот-вот будет готов.

— А что лидьярские?

— За ними дело не станет.

Потирая раскалывающийся лоб, Креслин бессильно опускается на ступени трапа, ведущего на мостик.

— Можешь ли ты приказать поторопиться? Нам желательно уйти поскорее.

— Поднять паруса! — командует Фрейгр. — Готовимся к отплытию! А ты уверен, что никто из наших не остался на берегу?

— Уверен. Однако помни, что нам нужно не только отчалить, но и добраться до Края Земли.

— Так-то оно так, но кто рискнет преследовать нас в открытом море?

— Надеюсь, никто. Потому что сейчас я мало на что способен.

Семь кораблей уходят на север, подгоняемые постепенно стихающими ветрами, а Креслин так и сидит на трапе, даже когда мыс Френталия почти растворяется в вечернем сумраке, превратившись в темное пятно.

Но команда «Звезды Рассвета» слишком занята, чтобы обращать внимание на обессилевшего юношу.

Мегера ничего не говорит, но в этом нет необходимости: ее клокочущее негодование Креслин ощутил задолго до того, как его маленький флот встал на якорь у Края Земли. А сейчас они сидят друг против друга на разных концах стола.

Взгляд Лидии мечется между напряженным лицом Мегеры и нарочито бесстрастным — Креслина. Входит и садится Хайел, за ним Шиера. Креслин окидывает их обоих многозначиельным взглядом. Покраснев, Шиера кладет на стол богато изукрашенный свиток.

— Прибывший вчера сутианский бриг доставил ультиматум, подписанный и императором Хамора, и Советом Нолдры, и Советом магов. Либо мы вернем захваченные суда и товары, либо нам грозит война с ними всеми. Фэрхэвен, кроме того, требует возмещения нанесенного ущерба.

— Что за ущерб? — озабоченно спрашивает Лидия.

— Вызванная Креслином гроза раскатала по камушкам только что возведенную башню, — поясняет Шиера.

— Но нельзя же вызывать бури такой мощи! — восклицает Хайел. — Если ты не прекратишь…

— Он не прекратит, пока не ослепнет, — сердито заявляет Мегера.

— Я уже оправился.

— На сей раз — да. Но сколько еще ты сможешь перенапрягаться, переходя все мыслимые пределы? Другой на твоем месте был бы уже мертв…

«…а я не хочу умирать из-за того, что…»

— Все это, конечно, весьма важно, — вступает Шиера, — но мы собрались, чтобы обсудить ультиматум.

Хайел хмурится, прокашливается и, дождавшись полной тишины, спрашивает:

— А есть ли у нас выбор?

— Конечно, — отвечает Лидия, поерзав на стуле. — Выбор есть всегда.

— Почему они выступили с этим требованием? — неожиданно произносит Креслин.

— Суженый, это, наверное, шутка? Ты совершаешь набег, разрушаешь крепость, грабишь портовые склады, уводишь корабли трех держав, а потом задаешь подобные вопросы… — Мегера качает головой.

— Я спрашиваю не о том. Мне интересно знать, с чего это им вообще взбрело в голову утруждать себя посылкой ультиматума? Помнится, хаморианцы напали на нас без всякого уведомления. Да и прочие вредили нам, обходясь без официальных посланий!

— Они взбесились, — высказывается Хайел, — это единственное, что приходит мне в голову.

— А может, перетрусили? — предполагает Шиера. — Сперва Креслин потопил корабли магов, потом флотилию Хамора, затем он создал войско, которое после прибытия последних стражей Западного Оплота стало сильнее любого другого, близкого к нему по численности. Теперь, захватив полдюжины судов, он положил начало собственному флоту, а поскольку ему под силу потопить любой чужой корабль, кто может позволить себе отказаться с ним торговать? Единственный выход для них — уничтожить Отшельничий.

— Ну, едва ли мы представляем собой столь страшную угрозу, — примирительно замечает Клеррис.

Мегера фыркает.

Клеррис поднимает брови и, спустя мгновение, спрашивает:

— Ты и вправду чувствуешь, что Отшельничий столь ужасен и грозен? Огромный пустынный остров с населением всего-то в тысячу душ? Государство с казной, размер которой не заслуживает даже упоминания?

— Клеррис, ты прекрасно знаешь, что дело тут не в численности населения и не в казне. Дело в нас, в том, что мы собой представляем. И в том, какие слухи распускают о нас повсюду Белые. Мой суженый ухитрился заставить полмира трепетать перед могущественным Отшельничьим, цитаделью Черной магии, хотя в отличие от обманутых народов наши истинные недруги знают, что мы вовсе не настолько сильны. Но исходящая от нас угроза побуждает всех поддерживать Фэрхэвен, особенно теперь, когда чародеи возрождают Монтгрен, помогают возводить плотины в Кифриене и платят огромные деньги за хайдлинское зерно. Особенно теперь, когда на развалинах Западного Оплота утвердился гарнизон Риессы. Белые маги запугивают весь мир усилением Сарроннина, якобы стремящегося навязать всем Предание и — сохрани от него Небо! — злобного Черного чародея Креслина! — Мегера картинно пожимает плечами.

— В этом что-то есть, — задумчиво произносит Шиера.

— Больше, чем «что-то», — тихо, но твердо говорит Креслин. — Цель этого ультиматума как раз в том и состоит, чтобы убедить Хамор и Нолдру в нашей неспособности вести разумную политику, и таким образом сделать Отшельничий жупелом для всего мира.

— Скорее всего, так оно и есть, — соглашается Шиера. — И что нам теперь делать?

— Мы отправим вежливую ответную ноту, в которой объясним наши действия необходимостью противостоять враждебной магии и направленным против как Отшельничьего, так и всего восточного Кандара козням, выразившимся в захвате чужих территорий, вероломных убийствах и неправомерных запретах на торговлю. Правда, в настоящий момент это едва ли поможет.

— В настоящий момент? — язвительно переспрашивает Мегера.

— Мне понятно, что он имеет в виду, — говорит Шиера, глядя на Мегеру. — Они уже решили, что им делать, и поступят по-своему вне зависимости от нашего ответа. Однако если мы устоим, Хамор и Нолдра всегда смогут заявить, будто были введены в заблуждение Фэрхэвеном, и использовать этот документ (который, как они, несомненно, станут утверждать, от них долго скрывали), чтобы оправдать свои последующие действия. Каковыми, надеюсь, будет установление с нами нормальных торговых связей.

— Так мы пошлем ответ прямо в Фэрхэвен? — спрашивает Мегера.

— Вряд ли, — отвечает Креслин. — Пошлем-то мы каждому, но потом любой все равно сможет заявить, что был введен в заблуждение. Истина для политиков — не самое главное.

«…как и для тебя, суженый…»