Эра 2. Новое поколение - Кирилл Панюшкин

– Ну… хорошо, пап, – недоумевающе сказал мальчик и направился в комнату родителей. Фишер, ведомая интересом, хотела было направиться за ним, но видение вдруг исчезло. В очередной раз перед глазами предстала разруха. Сердце бешено колотилось. По телу то и дело бегали холодные мурашки. Глаза стали идеально круглыми и готовы были вывалиться из орбит. Фишер не понимала, что происходит. Мозг упорно пытался понять, что его обманули, но… У него это плохо выходило. Он отказывался понимать, как такое может быть. Ураганный ветер тревоги в очередной раз закружил душу и сердце. Становился уже торнадо. Закручивал сильным вихрем душу и сердце. Страх только усиливал действие этого вихря. Но где-то среди бурь было лёгкое поветрие любопытства. В скором времени поветрие любопытства немного оттеснило на задний план ветра тревог и страха.

Фишер вышла в коридор и направилась к лестнице, что была практически напротив входа. Ступени то и дело нехорошо скрипели под ногами. Фишер не обращала на это никакого внимания – не думала об опасности. Это было её небольшим минусом как личности-воздуха. Быстро переключалась с одной эмоции на другую. Нередко забывала об опасности. Пока шла наверх, услышала детский голос. Остановилась. Обернулась. Увидела маленькую чёрную тень, что скользила по стене. Замерла в оцепенении.

– Чего это папе вздумалось включать радио так рано? Что такое? Не понимаю. – Ребёнок был напуган. Затем тень исчезла так же внезапно, как и появилась.

– Война, мальчик. Вот что. Вернее, преддверие самого страшного кошмара в жизни каждого человека, – прошептала себе под нос Юля и, сдуваемая новым ураганом страха, побрела вверх. Ноги становились ватными. Плохо слушались. Стало немного тяжело дышать. В мышцы закрался странный и страшный зверь – усталость. На этот раз внимательно смотрела по сторонам. Заметила на лестнице необычное полуразложившиеся тело.

Остановилась. Присмотрелась получше. Это был мужчина, судя по размеру плечевого пояса и узкому тазу. К удивлению Юли, он продолжал сжимать в руках М-416, направляя его куда-то прочь. Невольно сложилось впечатление, что он от кого-то отстреливался, а потом умер. Необычность была в том, что ни один человек после смерти не способен держать руки на весу. Немного подивившись, преодолела оставшиеся ступеньки. Оказалась в ещё одном полуразрушенном коридоре. Дырки в полах. Крыши над головой нет. Разрушенные комнаты.

Прошла в одну из таких «комнат». Под ногами то и дело хрустели практически превратившиеся в труху кирпичи да горелые доски. Никаких намёков на мебель и на то, что здесь когда-то жили люди. Единственное такое свидетельство – изрядно поржавевший, металлический каркас пружинной кровати. Пружинки давно сгинули в мир коррозии. Остались только отдельные детали каркаса, по коим и можно было понять, что это за мебель.

Внезапно в очередной раз вся разруха буквально испарилась. Комната, словно по миновению волшебной палочки, стала прежней. Небольшое, светлое помещение с единственным окном. Под ним располагалась кровать. Чуть правее тумбочка. Слева от кровати шкаф. На том интерьер и заканчивался. На кровати мирно спала мать семейства. Сон, видимо, был столь глубок, что его не могло нарушить громкое радио. Зашёл сын. Аккуратно сел на край кровати. Долго не решался разбудить. Вероятно, думал над тем, как лучше передать слова отца. Немного погодя решился. Положил руку на плечо матушки, негромко произнёс:

– Мам, мам, проснись… – Потеребил приоткрытое одеялом плечо. Не подействовало. Мать спала, как убитая.

– Проснись, слышишь? – снова произнёс сын. Немного растерялся. Почти запаниковал.

– Стью, что стряслось?! – спросила женщина сонным голосом, глядя на обеспокоенного сына. – Ты себя неважно чувствуешь? – немного тревожно продолжила она расспросы.

– Нет, мам, я в порядке… – отрицательно кивнул сын. Замялся. Пытался подобрать слова. Собравшись с мыслями продолжил: – Отец просил передать, что мы уезжаем…

– Куда уезжаете?! Ещё ведь совсем рано! – ничего не понимая, спросила матушка, взглянув на часы. – А что так радио громко работает? Отец на кухне?

Стью кивнул, не зная, что и сказать.

– Ладно, пойду спрошу у него…

Стью остался сидеть на кровати. По-прежнему не понимал – куда и зачем они должны уезжать. Фишер невольно почувствовала растерянность и непонимание Стюарта. Словно понимала – он жил в этом доме с самого рождения. Не хотел покидать насиженные родные места. Здесь прошла самая счастливая пора его жизни – детство. В этих краях жили его друзья. В доме жил один из самых преданных друзей – щенок по кличке Шарк. Маленький лохматый пёс с добродушными глазами и своеобразным нравом. Вдобавок ко всему пёс – это подарок отца на день рождения, что был пару месяцев назад. В голове мальчика так и застыли папины слова. Вручая сыну маленький комочек шерсти, отец сказал: «Придёт время, и пёс станет для тебя больше, чем просто другом. Возможно, даже заменит семью. Помни – все секреты он расскажет тебе сам, когда ты подрастёшь. Только просьба – не предавай его».

Внезапно всё пропало. В очередной раз перед глазами воцарилась разруха. В голове невольно встал вопрос – что делать дальше? Где искать того, кто звал на помощь? И вообще, существует ли тот человек, или это просто иллюзия? Если иллюзия, то кому это надо? Для чего было заманивать сюда человека, что, по большому счёту, просто ехал мимо? Ответов на эти вопросы пока что не было. Подумав, решила отправиться обратно на кухню. В конце лестницы в лучах солнца, что пробивались через дыры в потолке и стене, увидела тень женщины.

– Что вообще происходит? Я не понимаю! – немного нервно буркнула та себе под нос и поспешила на кухню. Фишер, соблюдая осторожность, побрела за тенью. Та в скором времени растворилась, словно её и не было. В голову Юли невольно закралось впечатление – эти люди не поняли, что они умерли. Николас давно говорил об этом – души, что попадают в такие укромные места, зачастую не понимают, что умерли. Не осознают – их место должно быть где-то в другом мире. Но увы, того мира, где должны быть души усопших, скорее всего, нет. А нет потому, что ЭМИ истончил, местами уничтожил пелену между миром живых и мёртвых. Уничтожил или сильно изуродовал инфополе, где есть Ад и Рай. Скорее всего, эти два понятия не сильно отличаются друг от друга. А может быть, они были стёрты из природы бытия. Именно потому человеческая душа после смерти ищет укромные места. Тоннели. Заброшенные заводы, фабрики. Трубы. Места, где тихо и никого нет. Где можно обрести псевдопокой. И горе тому, кто эти места потревожит.

– Похоже, Николас, это и есть то место, о каком ты мне говорил. Не надо было соваться сюда. Но, с другой стороны, зачем мне всё это показывать? Зачем эти картинки? Не понимаю.

Снедаемая вопросами, прошла на кухню. В очередной раз перед глазами всё поплыло. Преобразилось.

Женщина, зайдя на кухню, застала мужа нервно курящим за столом. Перевела взгляд на пепельницу, набитую доверху окурками. Следом на него.

– Стив, что случилось? Ответь, почему ты решил уехать? – напуганный голос жены только усиливал царившее на кухне напряжение.