Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

Церкви, что митрополит Филарет, прекрасно образованный епископ, отлично знал. Но что делать, ес­ли даже самые благочестивые люди видели в Причастии не жизнь во Христе, а «исполнение долга перед Богом», как любили говорить в XIX веке. Ты будешь просто молодцом, продолжал владыка Филарет, если будешь причащаться че­тыре раза в год, да еще и пятый раз на день твоего ангела. В XIX веке такой обычай был верхом благочестия. В таком евхаристическом ритме жили почти только монахи, не ру­коположенные в священный сан. Перекричать этот «го­лос бычий» не мог даже московский митрополит Филарет.

Поэтому, коль люди так редко причащались, исповедь для них становилась совершенно необходимой. Это на­зывалось «говеть»[157] — то есть готовиться к Причастию, поститься, молиться особым образом. Человек, допустим, целый год жил как свинья, но тут ему надо на несколь­ко дней собраться, подготовиться, очиститься и идти ис­поведоваться во всем, что за год или за полгода он на­творил. И потом священник допускает его к Причастию.

Сейчас традиция изменилась, частое Причастие воз­обновилось, но практика церковной жизни, естественно, отстает. Церковь живет своей таинственной жизнью: ве­ка окаменелости, омертвелости чередуются с периода­ми подъема. Но в любую эпоху можно быть настоящим христианином, это зависит от нас, от нашей ревности, от нашей серьезности в вере.

Эти четыре таинства — Крещение, Евхаристия, Миропомазание и Покаяние — имеют отношение к каждому христианину. Без участия в них жизнь в Теле Христовом невозможна.

Мистерия зерна, вина и елея

Люди страдают по тысяче причин, и эти причины всегда, в конечном счете, есть, только мы их не всегда можем понять. Если христианин страдает из-за своих грехов, то он, меняя свое отношение к ним, совершая таинство метанойи — изменения ума, — освобождается от при­чины страдания, хотя его следствия еще долго, порой — всю жизнь, могут портить ему жизнь. Но бывают и иные причины страдания. Это могут быть и грехи рода, могут быть собственные грехи человека, которые он не осозна­ет, а может быть, он выстрадывает то, что связано с дру­гими членами Церкви. Отношение к страданию связа­но как раз с идеей единства Церкви: «страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены» [1 Кор. 12: 26].

В любом случае Церковь как собрание многих не оставляет страждущего одного. Вся Церковь прихо­дит на помощь страдающему своему члену. И эта пол­нота Церкви знаменуется тем, что таинство помощи со­вершается несколькими священниками совместно. Сила такой коллективной молитвы была известна с апостоль­ских времен: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пре­свитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит бо­лящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» [Иак. 5:14-15]. Поэтому и называют в на­роде таинство, о котором пойдет речь, «Соборованием», ибо оно совершается собором, собранием — собранием мирян и священников. По Уставу Православной Церкви это таинство должны совершать не менее семи священни­ков, и по их числу установлено семь евангельских и семь апостольских чтений в чинопоследовании таинства.

Церковное название таинства — Елеосвящение — eb%ek(hiov. Это составное слово: — молитва, обет; eXaiov — оливковое масло, елей. Славянское слово точно воспроизводит греческое понятие — молитва над елеем, освящение елея. Из слов послания апостола Иакова со­вершенно ясно, что исцеляет болящего не масло, кото­рым его мажут старейшины (пресвитеры) собрания, а мо­литва веры и сила Иисуса Христа, властного над Своим телом — Церковью. Масло же — только символ, но сим­вол очень важный и очень древний.

Растительное масло, в первую очередь оливковое, по крайней мере, со среднего неолита использовалось как символ Божественной милости[158]. Чашечки с елеем поме­щали в захоронения, ставя их у головы или на грудь умер­шего. Эту традицию можно проследить и далее в Египте и Месопотамии, Древнем Израиле и Греции. В Текстах Пирамид речения 72-78 говорят о семи маслах, которыми последовательно умащается тело умершего человека. Желая выдать себя за умершего, Гильгамеш «свежим жертвенным маслом из каменного сосуда умастился»[159]. В «Одиссее» ко­сти кремированного тела Ахилла обмывают чистым вином и умащают елеем [Од. 24:73]. Почти наверняка раститель­ное масло использовалось в обрядах исцеления больных и страдающих людей. И совершенно наверняка — это было универсальное медицинское средство. То, что сделал доб­рый самарянин из притчи, рассказанной Иисусом, когда возливал на раны «взятого в разбойники» вино и елей, дела­ли тысячи врачей по всему Средиземноморью и Переднему Востоку. Вино как спиртосодержащая жидкость было ан­тисептиком, а масло — необходимым умягчающим сред­ством. Кроме того, масло хранило от солнечных лучей, по­добно нынешним средствам от загара, ведь палящее солнце заставляло работать людей почти раздетыми из опасения перегрева, но обнаженная кожа сгорала под его лучами. Только натирание маслом спасало кожу от солнечных ожо­гов (что знают и современные любители пляжного туриз­ма). Но в Египте и Греции масло для притираний выдавали не модницам, а рабам, трудящимся на полях, — оно обес­печивало их работоспособность.

Должно быть, поэтому растительное масло устойчиво связывается в символическом рядуу народов субтропи­ков с милостью, защитой, покровом от гнева Божиего, об­разом которого является «неумолимое» палящее солнце. В греческом языке слово еХеод — сострадание, милосер­дие (отсюда Теотокиа элеуса — Богородица милостивая) фонетически почти неотличимо от eXaiov — оливковое масло, елей и еХша — олива, масличное дерево.

Поэтому исцеление силой Божией материально зна­меновалось помазанием елеем. Евангелист Марк так го­ворит об этом: «И, призвав двенадцать (учеников. —А.З.), (Иисус) начал посылать их по два, и дал им власть над нечистыми духами. Они пошли и проповедовали по­каяние; изгоняли многих бесов и многих больных маза­ли маслом и исцеляли» [Мк. 6: 7,12-13].

Подобно растительному маслу, и второй материаль­ный образ, используемый в таинстве Елеосвящения, — зерно злаков — восходит к неолиту. Зерно, как мы по­мним, великий образ победы жизни над смертью. В Древнем Египте победителя смерти Осириса так и на­зывали — «непер» (зерно). Зернышко как бы хоронится в землю сеятелем, но оно не умирает, а оживает и прора­стает. Это обыденное чудо оставляет нас равнодушными, но оно потрясало древнего человека и давало ему наде­жду, что и его прах, вернувшийся после смерти в землю, даст новый всход в жизнь вечную. То, что религиеведы обычно именуют «земледельческими культами», в дей­ствительности было священнодействием победы жиз­ни над смертью. А плод земли — зерно, хлеб, мука (как кикеон Элевсинских таинств) — материальным свиде­тельством этого таинства. Поэтому хлеб используется в таинстве Евхаристии, а зерна пшеницы, ржи или иных культурных злаков — в таинстве Елеосвящения. Масло свидетельствует о