Четвертый путь к сознанию - Георгий Иванович Гурджиев

всех деталей и условий постепенного формирования в их индивидуальности этой оригинальной психической особенности, сделать все возможное, чтобы искоренить, если не у всех, то по крайней мере у большинства из них это зло, происшедшее из-за неправильного понимания моих идей, так же как по другим причинам, природу которых я уже наполовину разгадал.

Я должен честно признаться, что если возникла во мне такая сильная реакция, под воздействием которой я сразу же решил во что бы то ни стало понять и осветить со всех сторон причины этой психической особенности и по возможности принять все соответствующие меры, то это было в основном потому, что по отношению к людям, составлявшим именно эту группу, задолго до этого, вследствие их хорошего отношения ко мне в те трудные годы, которые последовали за моим несчастьем, уже давно постепенно сформировалось во мне «нечто», заставлявшее меня считать себя, в определенном смысле, в долгу пред ними, всеми вместе.

И тогда, поскольку из описания событий, последовавших за этим моим решением, каждому читателю из тех, кто стал последователем моих идей, могут объясниться причины возникновения этого факта, преступного в объективном смысле, а для меня лично мучительного и горького, и с той целью, чтобы, может быть, некоторые из них, воспринявшие ложно сущность моих идей и продолжающие применять их к самим себе, так сказать, для своего «блага», я имею в виду тех, в ком способность мышления из здравого смысла еще не полностью атрофировалась – способность, которая формируется в психике человека в подготовительном возрасте – смогли бы, возможно, прекратить свое, так сказать, «саморазрушение»; и кроме того, поскольку знакомство с содержанием этих упомянутых пяти бесед, проведенных мною среди людей, принадлежавших к этой самой группе, во время моих двух поездок в Нью-Йорк – которые, между прочим, были одними из мер, предпринятых мной для исправления этих пагубных результатов, «возникших из-за неправильного понимания моих идей» – может оказаться, по моему мнению, вообще для каждого читателя «первым проблеском истины», я нахожу наиболее приемлемым, как я уже говорил, взять описание этих событий за основу всей темы этой первой книги «назидательной серии» моих писаний.

В первый же вечер моего приезда в Нью-Йорк, 13 ноября 1930 года, была устроена – по инициативе некоторых членов этой группы предположительно «чистокровных» американцев, судя по их умению находить способы экономить время – общая встреча, чтобы дать возможность им всем увидеть и поприветствовать меня, в одной из студий известного театра, Карнеги Холл, куда я был приглашен мистером С. уже на пароходе по самом прибытии его в Нью-Йорк.

Мистер С. был в то время официальным заместителем мистера Ориджа, который, ввиду некоторых обстоятельств обычной жизни, сложившихся в основном вследствие несчастья, постигшего меня, стал первым и главным представителем моих идей в Америке, а также основным руководителем этой самой группы американцев и который временно был в отъезде в Англии.

Большинство собравшихся там в тот вечер были, как оказалось, лично знакомы мне, то есть я уже встречал их либо в мои прежние приезды в Америку, либо в их приезды во Францию, когда они приходили в Chateau du Prieure, который в последние годы был моей постоянной резиденцией.

Я пошел на эту специально созванную общую встречу в сопровождении нескольких из моих «переводчиков-секретарей», прибывших вместе со мной. В ходе первых приветствий и знаменитой «манипуляции», называемой «пожатием рук», я заметил на их лицах и в их взглядах то самое «нечто», которое я замечал в Германии, Англии, Турции и других европейских странах у людей, ставших тем или иным образом последователями моих идей. Тогда во мне появились данные, уже упоминавшиеся, которые еще до этого сформировались по отношению к этим американцам и которые некоторое время спустя привели меня внутренне к категорическому решению, если это не было уже слишком поздно, принять все необходимые меры для их блага.

По окончании «рукопожатий» и обмена всеми обычными бессмысленными словами, называемыми «любезностями», особенно употребляемыми среди американцев, я попросил своего секретаря прочитать вслух последнюю главу первой серии моих писаний, которую я недавно окончил и которая была у него с собой по установившемуся обычаю всегда носить в своем портфеле все то, над чем я в то время работал. Я сделал это главным образом для того, чтобы таким образом создать необходимые условия для беспрепятственного наблюдения за присутствующими.

Сам же я, сидя отдельно от всех в углу, начал внимательно наблюдать за каждым присутствующим и в то же время составил в своих мыслях план дальнейших действий по отношению ко всем им вместе, а также и к каждому в отдельности.

В тот первый вечер, поскольку было поздно, я прервал читавшего на середине главы, которую он читал, и, обращаясь ко всем присутствующим, прежде всего пообещал устроить общее чтение в ближайшие несколько дней, чтобы закончить эту главу, а затем предложил им выбрать трех или четырех человек из числа присутствовавших в тот вечер и попросил их прийти ко мне через три дня вместе с мистером С., чтобы коллективно решить все вопросы, связанные с моим пребыванием в Нью-Йорке.

Сказать по правде, я сделал это приглашение с обдуманной целью – в интимной беседе с этими четырьмя или пятью людьми разузнать у них, конечно, непрямо, различные детали, которые не были еще ясны мне в связи с подозрениями, возникшими во мне в тот вечер во время чтения, подозрениями в данном случае относительно этих американских «горе-последователей» моих идей.

Ожидая с несомненной уверенностью, что этот ряд моих писаний, как я уже сказал, будет на самом деле «назидательно инструктивным», то есть послужит пусть хотя бы только автоматическому формированию в созданиях Нашего Общего Отца, подобных мне, всех видов данных, которые должны, согласно моему пониманию, присутствовать в реальном человеке, а не только тех данных, которые обычно формируются в общем бытии людей, особенно современных, делая их совершенно безвольными, проявляющими себя во всех случаях просто как животные, исключительно через рефлексы функционирования их организма, я хочу, с самого начала этой серии, поговорить также о таких внешних фактах, описание которых для наивного читателя может показаться на первый взгляд почти бессмысленным, просто набором слов; тогда как для человека, имеющего привычку думать и искать смысл, содержащийся в так называемых «аллегорических описаниях», при условии хотя бы немного усиленного мышления, они будут полны внутреннего значения, и, если он сделает хотя бы малейшее усилие «не быть марионеткой своих автоматических мыслей», он увидит и узнает очень многое.

Прекрасным «наглядным примером» для поиска и понимания внутреннего смысла в описании похожих друг