Солги обо мне - Айя Субботина

Пару дней назад я настоял, чтобы она снова прошла полное обследование и, конечно, у нее снова оказался низкий гемоглобин, проблемы с гормонами и целая куча разной ерунды. Если бы я не был так увлечен желанием сделать из нее Приму - на ее фанатичной преданности балету пришлось бы поставить жирный крест. С другой стороны - у меня на руках беспроигрышный аргумент, почему она обязана завязать со своими идиотскими танцами у шеста. Я отложил этот разговор только потому, что он явно будет на повышенных тонах, а перед гастрольным туром карьере Ники это определенно не пошло бы на пользу. А вот когда она вернется, и мы отпразднуем ее феерический успех на заграничной сцене, у меня заодно появится дополнительный козырь, ведь Прима-балерине и жене известного бизнесмена не к лицу задирать ноги как будто она - рублевая блядь.

Я бросаю взгляд на часы и понимаю, что самое время начинать охоту.

Десять минут назад Виктория зашла внутрь - и по моим подсчетам должна сейчас находиться где-то возле кассы.

Обычно я действую более изящно, но в данном случае можно не заморачиваться длинными абсолютно идеальными сценами «судьбоносных встреч». Как говорится - не тот клиент, а я, как хороший бизнесмен, привык вкладывать в результат ровно столько сил, сколько по итогу будет стоит выгода. Виктория - дешевая добыча. Единственное, что делает ее интересной - мои личные проекции.

Я прохожу возле выхода как раз в ту минуту, когда Виктория появляется в раздвижных дверях с полупустым бумажным пакетом в руках. Она даже почти проходит мимо, но на этот случай у меня всегда есть безотказно работающее средство - фальшивый телефонный разговор. Люди могут не заметить человека, но знакомый голос всегда «бросается» в уши. В особенности, если это голос перспективного мужика.

— Олег?! - Виктория становится передо мной, потому что я нарочно начал «разговор» спиной к ней.

Изображаю приятное удивление, жестами даю понять, что мне нужна минута, чтобы закончить и, с ее молчаливого согласия, за локоть увожу ее в сторону от потока покупателей. Продолжаю раздавать «ниочемные» указания, но локоть Виктории не отпускаю. Эту часть невербального подавления я называю «дрессировкой «к ноге».

— Я глазам своим не поверила, когда увидела вас в наших дремучих краях! - восторженно трещит Виктория. На этот раз абсолютно искренне. - Что вы здесь делаете?

— Мимикрирую под Санта-Клауса, - говорю нарочно загадочным тоном. Пусть сама придумает, что бы это могло означать.

— В октябре?

— Вот такой я плохой Санта-Клаус. - Я еще немного увожу Викторию в сторону и вежливо вынимаю из ее рук пакет с покупками. - Вам не кажется, что наша вторая случайная встреча - это уже намеки провидения?

Сегодня Виктория трезвая и на ее лице почти отсутствует косметика, из-за чего она, конечно, нервничает, потому что то и дело крутит головой, видимо пытаясь встать так, чтобы в поле моего зрения попадала только «рабочая часть» ее лица. Была у меня короткая связь с девушкой-фотографом, именно от нее я узнал, почему на фото женщины зачастую выглядят намного лучше, чем в жизни, даже если не используют фильтры.

Виктория, очевидно, в курсе, как выглядит если смотреть на нее в профиль, потому что у нее ужасный приплюснутый нос с заметно выступающей крупной нижней частью, и узкое лицо с большим тонким подбородком, поэтому в профиль она… гммм… В общем, это тот случай, когда красавица превращается в чудовище одним поворотом головы.

— Я… - Виктория заикается. - Даже не знаю, как это назвать.

— Вы далеко живете? Вас подвезти?

Я в курсе, что живет она кварталом ниже, а в этот супермаркет ходит исключительно по вечерам, за вином и полуфабрикатами. Судя по весу пакета, все это она купила и сегодня.

— Буду благодарна, если подбросите, - не ломается Виктория, хотя до ее дома - пять минут пешком, и она вполне могла бы об этом сказать до того, как я усаживаю ее в машину. Но бедняжке очень хочется подкатить к подъезду в открытом «Порше».

— Это почти рядом, - просто констатирую факт и завожу мотор.

— А если серьезно - что вы делаете в таком месте? - Радует, что, несмотря на весь гонор, этой «красотке» хватает ума хотя бы понимать, в каком отстойнике она живет.

Значит, я в ней не ошибся. Хотя, разве я хоть раз в жизни в чем-то ошибался?

— Виктория, вы имеете очень странное представление о людях определенного достатка. - Сворачиваю не в арку, хоть так было бы короче, а на дорогу, чтобы сделать большой крюк. Мне не тяжело, а это тело, поймав свою порцию кайфа, приобретет необходимую мягкость и сговорчивость. - Иногда я пью дешевый кофе из автомата и даже захожу в «Мак».

— Как в музей? - смеется она. - Чтобы убедиться, что за пределами вашего уровня жизнь все-таки существует?

Интересно, что она сказала бы, вздумай я поделиться своим голодным прошлым?

— Как ваши дела? - переключаюсь на нее. - Должен сказать, сегодня вы выглядите гораздо более жизнерадостной. Правду говорят, что сильную женщину невозможно сломать одним неудачным опытом.

Я только что произнес абсолютно насквозь фальшивую речь. Виктория лихо проглатывает наживку и растекается по кожаному сиденью. Начинает рассказывать, что никогда ни за кем не бегала, что не ее вина в том, что один мужик оказался просто неспособен оценить ее старания. И прочая, и прочая. Типичная бестолковая хрень, которую все овцы ее уровня интеллекта как зазомбированные повторяют за гуру женской психологии из социальных сетей - сейчас развелось желающих заработать на женском тщеславии.

На мужском, справедливости ради, тоже.

Ее рот не закрывается даже когда я притормаживаю у подъезда и выразительно беру пакет с покупками, давая понять, что хотел подняться до самой двери.

Она впускает меня внутрь, предлагает не снимать обувь, потому что «как раз сегодня собиралась затеять уборку». Быстро бежит вперед, неловко зашвыривает под кровать разбросанные вещи. Как будто это что-то меняет. Неряшливую женщину выдает не бюстгальтер на спинке стула, а пятна от тонального крема на тумбе перед зеркалом, толстый слой пыли на ручке стоящего в углу пылесоса и, конечно, полная раковина грязной посуды. Но я делаю вид, что ничего этого не замечаю и оставляю пакет на кухонном столе.

Виктория появляется через минуту - с двумя бокалами и большой белой тарелкой. Видимо, все это она бережет на случай, когда в ее дом приходят важные гости. Предлагает мне открыть вино, пока она «оформит закуски». Звучит так, будто собирается удивить меня искусством элегантной сервировки, а по факту просто выкладывает на тарелку раздобытые в холодильнике сыр, ветчину и фрукты. Правда, старается, чтобы это выглядело эстетично, но у нее абсолютно отсутствует чувство вкуса.

— Не суетитесь, Виктория, - великодушно предлагаю я, убирая ее руки от тарелки и попыток навести на столе марафет. - Могу я попросить вместо вина - чашку чая?

Она озадаченно хмурится, но через мгновение чайник уже оказывается на плите, а через минуту передо мной стоит полная чашка на удивление ароматного чая.