Нет чужих бед - Оксана Демченко

Ставни терема были на южный манер плотно прикрыты. Готовясь к ночи, слуги тщательно задернули сине-зеленые шторы, сплетенные из сухих листьев карха, смягчающих багрянец ночного светила до умеренного нейтрального мерцания. Лоэль усмехнулся. Он прекрасно знал, что Орлис уже пятый день излагает ампари и людям теорию цветовой гармонии. Привел жителей Дарлы в полный восторг, и теперь сам лорд Арха, завершив вечером прочие дела, занимается вместе с мастерами города созданием цветных стекол, изменяющих оттенок, ограждающих помещение от жары. Мечтой лорда является получение приятного зеленовато-золотистого света. И, кажется, дело движется. По крайней мере, Рахта вчера нашел предлог, чтобы отдохнуть от очередной неудачи с дальней связью. Улизнул на Дарлу, в город, чтобы самозабвенно смешивать минеральные пигменты и добиваться создания многослойных зеркальных стекол с изменяемым уровнем затемнения…

Как будто они уже одолели демонов! Между тем пока причин для оптимизма нет.

Миновав полутемный коридор, Лоэль вошел в комнату Ёрры, коротко поклонился и поставил на стол пузатый флакон с нектаром айа. Зрец оживился, подошел, погладил темное стекло. Любовно изучил несколько дюжин горшочков с медом, аккуратными рядами выставленных на полках: приношения от просителей. Запасы пополнялись быстро, поскольку вся столица уже знала, что от сладкого достойный зрец никогда не отказывается. Мед несли плотный, пахучий, наилучший: сизо-сиреневый горный, осенний белый лесной, розовый с прожилками желтизны — цветочный южный.

Ёрра довольно кивнул, избрав для нектара подходящее место, и водрузил флакон на полку. Уселся в кресло и откинулся на подушки.

— Нет в душе у тебя радости, — отметил он, глядя на капитана.

— Еще бы! Одно смятение. Мы только что наладили связь с домом, — тихо и грустно молвил Лоэль. — Я полагал, удастся вызвать маму. Она королева, демонов знает и…

— Негоже столь яро надеяться на иных, дальних, — поджал губы зрец.

— Нам прислали новые знания, — вздохнул Лоэль. — Надеюсь, к самому приходу этих тварей мы запустим врата, прибудут и люди, и гномы. А вот что с мамой творится, я не понял. Связаться с ней не удалось. Говорят, что ее долго не будет. Туманно так говорят, словно сами в смятении, но не хотят пугать. И отца нет, и всех иных, на кого надеялся.

— Вреда в том не зрю, — важно сообщил Ёрра и подмигнул: — Не веришь мне — спроси у негодника. Вдвоем с ним глянем.

Хорь бочком протиснулся в дверь, сосредоточенно удерживая на огромном и чудовищно перегруженном подносе гору посуды, полуведерный пузатый заварник, сладости, чистые салфетки. Донес все до столика и принялся суетливо расставлять, то и дело поглядывая на зреца: доволен ли. Разлил горячий взвар, поклонился и замер в сторонке.

— Что натворил? — ворчливо буркнул Ёрра.

— Ничего, — заверил Хорь, невольно прикрывая ладонью новую пряжку пояса.

— Опять бегал в город, — уверенно сообщил зрец. — Купцам врал про урожай или скотникам про виды на укос?

— Я просто к Фоэру ходил, — до слез расстроился ученик.

— Кабы к отродью своему любимому бегал да к его вороному Барну, не плакал бы ныне, — скривился Ёрра. — За деньги зрил? С обманом? Нет, не то… А ну-ка, я мед испробую, — угрожающим тоном изрек зрец. — Не горчит ли от обмана? Или от воровства, что вовсе уж — яд!

— Я только сказал, настоящее ли золото, — быстро прошептал Хорь. — Я и без дара вижу, не слепой.

— Жаль, что не слепой, — в очередной раз прикинул Ёрра. — Садись. Глянь вот, раз такой глазастый, на капитана и молви: напрасны ли его тревоги. Да не разевай так яростно очи, ты вместе со мной зри и помогай, вопрос серьезный.

Некоторое время Ёрра молчал, прикрыв глаза и неопределенно поводя пальцами в воздухе. Затем кивнул, нагнулся вперед и стал выбирать сладкую плюшку. Лоэль смирился с паузой, безразлично схватил первую попавшуюся сдобу и придвинул чашку поближе. Искоса глянул на мальчика. Нора взялась его лечить. Обещала, что уже к зиме, то есть через восемь месяцев по календарю Ами, Хорь вырастет и сильно изменится. А поскольку столь стремительные перемены опасны, под контролем теперь и питание, и нагрузки, и даже режим отдыха. Хорь страдает от непривычно жесткой организованности своей жизни. Но терпит. Орлис каждое утро ставит его возле стенки и рисует над макушкой черточку. Потом оба долго исследуют результат, стараясь найти разницу со вчерашним. Черта вон она, отсюда видна. И уже расширилась с узкой волосяной до жирной, как молодая древесная веточка.

— Сложный вопрос ты нам задал, — опомнился Ёрра, закончив выбор плюшки. — По-твоему не сбудется. И все же сбудется. Как тебе мой ответ?

— Достойный зреца, — рассмеялся Лоэль.

— Попусту душу себе не трави. Неужто поважнее дел нет?

— Еще как много. Мы ведь так и не установили, когда придут. Может, по вашему счету, через одну связку дней, а может, и через три. Зону выхода мы для них обозначили. И там готовим все что следует.

— Вот и готовьте, — дозволил Ёрра, отхлебнув взвар. — Знаешь, я в первое время, как виф увидел, полагал, что нет больше пользы от зреца. Раздай такие каждому — будешь знать и где человек, и чем занят, и что вокруг него творится. Теперь же понимаю: настоящих вопросов для нас, способных зрить, всегда было немного. По большей части люди ходят за иным, нежели сами полагают. За уверенностью, которая разгибает спину и разгружает совесть. Тебе этого не надобно. Просто делай что делаешь. Все идет верно и ровно.

— А что скажет твой ученик? — заинтересовался Лоэль, вполне довольный, к собственному удивлению, уже полученным туманным ответом.

— Пока ему следует научиться помалкивать, — нахмурился Ёрра. — Но если ты так хочешь… Эй, до подарков жадный, что молвишь без оплаты?

— Не виноват я, — возмутился Хорь. — Сами в карманы суют. Вы вон тоже страдаете. Этот управляющий, который колодец в Ольсне выкопал, до сих пор у моста сидит. Потому-то вы в город и не ходите, я знаю! Он вам славу поет и сапоги целовать лезет. Меда у него с собой — здоровенная бочка.

— Тебя о деле спросили, — пуще прежнего нахмурился Ёрра.

— О деле… Не зрец я. Вопроса не знаю к тому же. Но вроде бы пироги его мама печет еще лучше, чем леди Аэри. Если повезет — сравним по осени. Да: удача сильно зависит от того, дозволят ли мне участвовать в битве.

Последние слова Хорь произнес торжественно и важно. Приметил, как рука зреца ползет к старой полированной трости, и опрометью выскочил в коридор. Ёрра тихо рассмеялся, убрал трость и подцепил пальцами вторую плюшку.

— Неисправим, как полагаешь? — гордо уточнил зрец.

— Оба вы правду с пользой мешаете, — усмехнулся Лоэль. — Однако же спасибо, что выслушал. Я давно не отдыхал, а с тобой хорошо и легко. Пойду делать то, что посильно. И не стану более задумываться об ином, от меня не зависящем.

Зрец кивнул, подтверждая мудрость рассуждения.

То, что в краткий период весны многие именовали «полем битвы», позже, летом, так не называл уже никто. Остров Ролла стал мало похож на себя. Единственное, что он сохранил, — размер. Достаточно большой, чтобы при желании вместить выросшую вдвое, а то и втрое столицу Дарлы со всеми ее выселками, пригородами, портами на канале и окрестностями. Багрово-черный базальтовый монолит в устье канала, иссеченный складками, вздыбленный клыками скал, сохранился доступным для взгляда лишь в прибрежной зоне. Там, где теперь стояли неотлучно дозорные и дежурные отряды войска. Но и здесь голые еще зимой камни только наиболее высокими пиками протыкали плодородную почву, перенесенную со дна канала и из северных болотистых низин.