Польские земли под властью Петербурга. От Венского конгресса до Первой мировой - Мальте Рольф

Итак, активизация общественности больше не рассматривалась царскими властями как основная угроза существующему порядку. Тем не менее военное положение давало им в руки инструменты, позволявшие генерал-губернатору в любой момент резко и существенно вмешаться в процессы, которые, по его мнению, принимали угрожающий оборот. Маятникообразные колебания между предоставлением обществу пространств для участия в управлении и их внезапным закрытием посредством административного указа наиболее наглядно можно видеть на примере краткой и полной крутых поворотов истории Польской школьной матицы (Polska Macierz Szkolna). Эта история также показывает, насколько нестабильны были условия для социальной самоорганизации во времена военного положения. Польская школьная матица была основана в апреле 1905 года представителями национал-демократических и позитивистских организаций и по законам от марта 1906 года направила официальное заявление на имя генерал-губернатора о выдаче разрешения737.

В целом условия для частичной полонизации школьного образования были в этот момент сравнительно благоприятными. В том же марте 1906 года Министерство народного просвещения сообщило новому попечителю Варшавского учебного округа Беляеву, что и в государственных школах обучение может проходить частично на польском языке. Именно эти уступки в области государственных школ, несомненно, способствовали тому, что Скалон сначала оттягивал легализацию Польской школьной матицы: царские власти некоторое время надеялись, что снова оживут государственные школы, которые значительная часть учащихся продолжала бойкотировать. Однако эти надежды не оправдались – скептицизм польского общества по отношению к «правительственным школам» был слишком велик. Генерал-губернатор в конечном счете поддался общественному давлению и летом 1906 года выдал разрешение Матице на открытие сети частных образовательных учреждений738.

Во время долгого ожидания, пока ее легализуют, активисты этой организации не оставались в бездействии: они систематически готовились к работе. Поэтому уже в 1907 году в Царстве Польском были готовы к регистрации более 680 начальных и средних учебных заведений с общим числом учеников около 7 тыс. На следующий год Матица подала заявку на регистрацию уже более чем 1,2 тыс. школ, из которых царские власти одобрили, впрочем, только половину: уже стало заметно, что генерал-губернатор со все большим подозрением смотрел на образовательную деятельность эндеции и подчиненной ей Национальной организации (Organizacja Narodowa). Скалону не нравился успех этой быстро расширяющейся сети польскоязычных школ, потому что возникала польская параллельная система, которая составляла угрожающую конкуренцию правительственным школам. Несмотря на то что острота бойкота государственных школ в 1907 году несколько ослабела, отвержение польским обществом нелюбимых «русских» школ по-прежнему было высоким. В декабре 1907 года Скалон решился на радикальный шаг: запретить Польскую школьную матицу. В качестве обоснования генерал-губернатор привел якобы многочисленные нарушения правила, требовавшего проведения определенного процента занятий на русском языке. После этого Матице пришлось прекратить свою деятельность – однако это был вовсе не конец широкой сети польскоязычных частных школ. Некоторые из них продолжали работать, поддерживаемые частными лицами. В канун Первой мировой войны в Царстве Польском насчитывалось целых 800 таких частных начальных и 191 средняя школа, которые посещали соответственно более 70 тыс. и почти 40 тыс. учеников739.

Короткая и полная перемен история Польской школьной матицы показывает, насколько узкие границы были установлены для самоорганизации общества даже в случае готовности к диалогу со стороны царской администрации. В любой момент, как только власти считали, что видят угрозу для статус-кво, они были готовы распустить даже институции своих фактически главных партнеров по диалогу. В числе парадоксов такой непостоянной, мечущейся из стороны в сторону политики царских властей оказалось то, что Школьную матицу – одно из центральных учреждений своих союзников, национал-демократов, – власти распустили значительно раньше, чем аналогичную образовательную организацию социалистов, конкурировавшую с Матицей. Ни для кого не было секретом, что основанный в декабре 1905 года по инициативе варшавской интеллигенции Университет для всех (Universytet dla Wszystkich) был близок к социалистическому движению. Тем не менее в последующие годы эта организация могла относительно беспрепятственно осуществлять свою образовательную деятельность и проводить целый ряд вечерних курсов, лекций или выставок в различных местах Царства Польского740. Скалон удивительно долго позволял этому университету существовать и только в октябре 1908 года приказал его закрыть. Такие примеры свидетельствуют о том, что вмешательство генерал-губернатора в деятельность развивающейся сети культурных учреждений часто было несистематическим и не следовало явным образом его тактическому курсу на поддержку национал-демократических сил при одновременном подавлении социалистического движения. Кроме того, описанные случаи демонстрируют, как резко и решительно генерал-губернатор мог вмешиваться в молодую социальную жизнь в Царстве Польском.

Власть его не ограничивалась политическими институтами: Скалон также приказывал закрыть пивные и издавал положения, направленные на сдерживание роста проституции в Варшаве, предписывал продавцам газет прилично одеваться и регулировал торговлю, которая велась на варшавских улицах. Он использовал свои полномочия для борьбы против уголовных преступлений так же, как прибегал к возможностям «обязательных постановлений» для управления крестьянской миграцией в Сибирь741. Это администрирование оказалось заманчиво простым способом решения насущных вопросов управления краем. На протяжении долгих лет постоянного военного положения именно эта роль генерал-губернатора – как инстанции, принимающей все решения, – рутинизировалась. Она стала таким фактором, на который конкурирующие социальные, экономические или политические силы рассчитывали и который они стремились инструментализировать в собственных интересах. Поэтому не только, например, варшавские рыботорговцы, но и множество других заинтересованных групп и отдельных лиц обращались непосредственно к генерал-губернатору, руководствуясь надеждой, что Скалон, обладая всей полнотой власти, в порядке прямого правления решит дело в их пользу742.

Однако в последний год чрезвычайного положения появились признаки того, что ситуация в Царстве Польском стабилизировалась и его социальная жизнь все больше нормализуется. И можно проследить постепенный отход генерал-губернатора от интервенционистской политики управления, осуществляемого посредством административных распоряжений. Общая экономическая ситуация в крае начиная с 1907 года стала быстро улучшаться, массовая безработица исчезла как социальная проблема. В 1908 году национал-демократические и либеральные силы публично прекратили бойкот школ, а в Императорском университете в зимнем семестре 1908/1909 года возобновился нормальный учебный процесс. В то же время генерал-губернатор во многих случаях дал согласие на возвращение людей из высылки или на восстановление сотрудников после временного отстранения от работы. Если в пору революционных беспорядков имела место конфискация имущества, то теперь бывшие владельцы могли надеяться снова его обрести. Все эти приказания Скалона были результатом переговоров, в ходе которых заинтересованные стороны обращались к генерал-губернатору напрямую743.