Записки наемника - Виктор Гончаров

– Ты чего смеешься? – настороженно спросила Лена. – Что-то от меня скрываешь? А ну-ка, говори сейчас же!

– Ничего я не скрываю. Просто подумал, как хорошо, что на Новый год не прогнал тебя! А ведь было такое желание…

Лена дотянулась своими губами до моих губ, и некоторое время мы так лежали, не отрываясь друг от друга.

Наконец, она высоко вскинула голову и, не открывая глаз прошептала:

– Пора вставать.

– Еще рано, – я совсем не хотел вылезать из постели.

– Пора, – замотала головой Лена. – Привести себя в порядок, приготовить завтрак и – работа, работа, работа…

– И где так вкалывают, если не секрет?

– В одной фирме. Я там секретаршей.

– Надо увольняться, – не то серьезно, не то шутя сказал я. – Денег на жизнь хватит.

– Надо, – Лена резко поднялась с кровати, отбросив одеяло. – Надо, все надо!

Она нащупала ногами тапочки и медленно, покачиваясь, направилась в ванную. Я полежал еще несколько минут, но, наконец, пересилил себя и тоже поднялся. Натянул штаны и направился вслед за Леной.

– Это еще что такое? – я протянул руку через ее плечо и взял с полочки золотую коробочку для украшений.

– Это подарок.

– Подарок?

– Да, – спокойно сказала Лена. – Мне подарил папа. Он любит дорогие вещи. И это, – Лена кивнула на коробочку, – для него мелочь.

Я открыл коробочку и увидел изумительной красоты перстень с весьма крупным бриллиантом.

– Так, значит, у твоего папаши дела пошли в гору, раз он дарит брилики, походя? Я правильно тебя понял?

В моем голосе послышались холодные нотки.

– Ну, перестань злиться! Бука!

– А я ничего злого и не говорю.

– А тебе и не нужно ничего говорить. Я догадываюсь, о чем ты хочешь меня спросить.

– Ну, и…

– Хорошо. Я соврала тебе. Это подарок Тимура. Ты доволен? – расстроенно спросила Лена. Идиотка!

Я молчал. Я был ошарашен. Но тут же попытался взять себя в руки.

– У тебя хороший вкус, – сказал я, по-актерски ухмыльнувшись.

– Почему?

– С богатыми людьми всегда неплохо поддерживать связи. Теперь я понимаю, откуда у тебя эта огромная квартира.

– Если это попытка сделать мне больно, то считай, что у тебя получилось. Квартиру мне «сделал» папа.

– А о том, что можно сделать больно мне, ты, конечно же, не подумала.

– Но ведь я же не упрекаю тебя за твоих женщин! Мне нет до них никакого дела.

– Понятно.

– Прости, я что-то не то сказала!

– Я на тебя не обижаюсь. Даже рад, что тебе нет никакого дела и мне не нужно перед тобой отчитываться.

– Прекрасно.

– Ну, а что же дальше?

– Что – дальше?

– Это я у тебя спрашиваю. Ты у нас человек занятой. А я – свободный.

– В таком случае, предупреждаю, что сегодня я вернусь поздно, а завтра я тоже целый день занята.

– А, значит, ваша фирма и по выходным работает, я правильно понял?

– Совершенно верно.

– Ну, что ж, буду знать. И, пожалуй, не стану тебе сейчас мешать, а то вдруг на работу опоздаешь…

Я быстро оделся и, не попрощавшись, громко хлопнул дверью.

…В офисе, куда я, обозленный, притащился, шло самое настоящее заседание штаба. На журнальном столике стояла наполовину опорожненная бутылка водки, лежало печенье. Лица чеченцев были мрачны. У многих лихорадочно блестели глаза. Яраги тоже был в офисе.

«Докладывал» Тимур:

– Что Лабазанов? Это тоже фуфло! Пресса расписала, что самое организованное и вооруженное оппозиционное формирование в чеченской республике – группировка Руслана Лабазанова. Так он же беглый зэк, этот Лабазанов, получивший десять лет за убийство. Он в августе 1991 года, в дни путча, освободил себя и весь следственный изолятор в Грозном. Его за это посадить надо! Из своих сообщников он создал организованную команду отборных убийц. Что, мы будем им помогать? Только Дудаеву!

– Но они же, лабазановцы, в охране Джохара Дудаева были!

– Да, но потом ушли от него вместе со своим командиром. Я согласен, что на сегодняшний день Руслан Лабазанов – один из самых непримиримых противников и личных врагов Джохара Дудаева. В его группировке насчитывается более сотни боевиков, которые вооружены автоматами, гранатометами, пулеметами.

– Как там? – спросили у меня сразу, когда я вошел.

– Все нормально, – ответил я. – Слухи разные ходят. В Чечне обстановка все обостряется… На самом деле уничтожается все, что связано с Чечней, – сказал я. Чеченцы не смотрели на меня. Тимур разлил водку по рюмкам.

– Уничтожается население поселков: русские, чеченцы, евреи. Переговоры с Россией Дудаев назвал фарсом, поскольку под их прикрытием ведутся бомбометания по населенным пунктам, – продолжал я. – Президент призвал граждан республики и весь народ идти в бой за право на жизнь на этой земле. Земля должна гореть под ногами оккупантов. По мнению Дудаева, миротворческие усилия должны быть закончены. Единственно, с кем он готов разговаривать, – это донское казачество, с которым у Чечни заключен договор. А вы тут водку пьете…

– Ты нас не трогай! – вспылил Тимур. – Граница с Грузией и Азербайджаном закрыта?

– Да.

– А самолеты летают?

– Нет, – буркнул я.

– Русских сколько намолотили? – грубо спросил Тимур.

– Если верить правительственным известиям… – К черту! Они в конце декабря сообщали, что общие потери российских военных составили семнадцать человек погибшими и пятьдесят четыре ранеными. А я сам видел, когда там был, человек сорок мертвых русских, а пленных было человек сто! Никому верить нельзя. Тот же хренов правозащитник Ковалев сказал, что не видел ни одного убитого боевика, а опять же у меня на глазах нашего парня убило. И не одного. Это точно, что русские уничтожили 15 единиц чеченской бронетехники и 10 артиллерийских установок. Брехня, что дома не бомбили или бомбардировку имитировали сторонники Дудаева, взрывая жилые дома.

– Что, может, чеченцы сами стрелялись, чтобы имитировать жертвы? – сказал Сулейман, наиболее молчаливый из чеченцев. – Скоро одиннадцать часов. По «Свободе» будут передавать новости, надо послушать… – он подошел к радиоприемнику, включил его и настроил на нужную волну.

Через некоторое время из динамика донеслось: «…совершен варварский акт бомбардировки города. Несколько заходов авиации бомбардировали перекресток проспекта Кирова и улицы Садовой, где было сконцентрировано много автомобилей. Восемь сгоревших остовов автомобилей и двенадцать трупов около них мы видели, когда приехали спустя некоторое время на место трагедии. В районе этого же перекрестка полностью разрушено три одноэтажных дома, двадцать два жилых дома сильно повреждены, снесены крыши. В то же время бомбовому удару подвергся грозненский район Башировка, мы были и здесь. Около пятидесяти домов повреждены, шесть уничтожены полностью. К счастью, в этом районе многие дома почти полностью покинуты. В это же время попадания бомб мы отмечаем и в центре города».