Волкодав - Мария Семенова

Опричная страна, идя рядом с кнесинкой, размышлял Волкодав. Железныегоры. Ишь как сторонится их добрый лес, отступает, не хочет рядом расти…

Дорога тоже старалась не прижиматься вплотную к стене, уподножия которой там и сям громоздились целые холмы скальных обломков – следычудовищных оползней. Под каждым таким холмом свободно поместился бы весьгалирадский кром.

Упрямая жизнь, однако, повсюду брала своё. Даже по самойстене карабкались цепкие кустики, выросшие из семян, занесённых птицами иливетром…

Вчера вечером Волкодав вытащил свою карту и показал еёДунгорму. Благородный нарлак сперва забеспокоился: что, как, откуда утелохранителя?.. – но потом увидел в углу имя боярина Крута и трёхцветныйшнурок с потемневшей печатью, и беспокойство его улеглось. Дунгорм увереннойрукой уточнил на карте границы горной страны и пометил ущелье, котороепересекала Препона. Кстати сказать, вскоре им предстояло миновать это место.Волкодав посмотрел на карту, запомнил её и спрятал под кольчугу. Из которой онпочти не вылезал и успел привыкнуть к ней в пути, как ко второй коже.

У велиморца настроение было отменное. Сегодня к вечеру, нахудой конец завтра утром он ждал встречи со своим господином. Которого, судя повсему, он непритворно любил. Это же сразу чувствуется, когда кто-то простоисправляет обязанности, – и когда служит, как говорится, за совесть.Волкодав считал Дунгорма человеком достойным. Вообразить его среди челядиЛюдоеда было так же невозможно, как, к примеру, Тилорна. А вот у сына?..Волкодаву думать об этом было и тошно, и недосуг. Кровные мстители не бывают ниплохи, ни хороши. Они мстят месть. И этим всё сказано. И к тому же у Волкодавабыло далеко не такое радужное настроение, как у Дунгорма.

Он ждал беды.

Тот или те, кто охотился за кнесинкой, пытались добраться донеё уже дважды. Будет очень странно, если они не попробуют в третий раз. Апоскольку времени на это у них оставалось всего ничего – Винитар ведь вполнемог подоспеть ещё до ночи, – удара можно было ожидать в любое мгновение. Игде удобней всего нападать, как не здесь, на узкой полоске открытой, ровной,точно хлебная лопата, луговины? С которой и бежать-то особо некуда, кроме как вкакое-нибудь слепое ущелье?.. В узкую трещину, где их в конце концов и зажмут,чтобы перестрелять без помех?..

Волкодав загодя посоветовался со старшинами и честно выложилим свои опасения. Опытные воины выслушали его, и ни один не стал возражать.

– Что, брони вздеть небось посоветуешь? –усмехнулся Аптахар. Он отлично помнил весну.

– Ребята ворчать станут, – вздохнул Декша. –Не лёгонькие небось. Гривен по сорок…

– Ладно, пуп не надорвут, – рассудилМал-Гона. – Всяко лучше, чем ворон кормить.

Дома, в городе, они были стражниками. И, если дело некасалось ловли уличного ворья, привыкли совершать то, что скажет им начальник:дружинный витязь или нанявший купец. Решать самим оказалось делом и гордым, итрудным, и интересным. Да и бой у Кайеранских трясин уже показал, что получалосьу них вовсе не плохо.

– Если нападут, я бы поставил стену щитов, –сказал Декша. – Пусть-ка попробуют пробиться сквозь моих удальцов!

Мал-Гона покачал головой:

– Лошадей бы… Если вдруг у них там наши вельхскиеколесницы, никакая стена щитов тебе не поможет.

– Мы должны спасти госпожу, – сказал Волкодав.

– Кони у витязей, – проворчал Аптахар. – И увелиморцев.

– Договорись с Дунгормом, – предложилвельх. – В случае чего вы с ними кнесинку в седло – и ходу…

Волкодав мог бы поспорить на что угодно, что трое старшин,как и он сам, сразу подумали о раненых, о служанках, о няньке и лекаре, оМангул с приёмным сынишкой. И о полусотне хороших парней, которым никто небосьне подведёт быструю кобылицу и стремени не подаст.

– Мы-то что… как-нибудь отобьёмся, – выразил общуюмысль Аптахар. – Кому мы особо нужны, небось за вами все побегут.

Лучезаровых витязей как ратную силу они вовсе не поминали.Что толку рассчитывать на тех, кто уже однажды подвёл.

– Куда удирать-то? – спросил венн. – Почёмзнать, может, нас как раз впереди ждут!

Сказал и почувствовал, как в уголке сознания заскребласьнеясная мысль. Удирать с кнесинкой, прорываться навстречу Винитару? Так шут егознает, когда он подоспеет. Волкодав поднял голову и посмотрел в небо, каквсегда, если требовалось поразмыслить. Так. Разбойники нипочём не моглиугрожать им из… только из…

– Пошли! – сказал он троим предводителям. И чутьне бегом поспешил к повозке, возле которой беседовал с кнесинкой посланникДунгорм, а на передке, с вожжами в руках, гордо восседала старая нянька.

– Государыня, – сказал он кнесинке, когда Дунгорми старшины отошли каждый к своим людям. – Мы боимся, как бы на нас опятьне напали. Сделай милость, надень снова кольчугу.

Елень Глуздовна молча повиновалась. На ходу расстегнулатёплую свиту, сунула её в руки Лихославу, взяла живо отысканную служанкой бронюи облачилась. Волкодав посмотрел на Хайгал, сидевшую на высоком сиденье, истаруха внезапно подмигнула ему. Минувшей ночью, когда он покинул госпожукнесинку, нянька, истомившаяся у входа, одарила его испепеляющим взглядом и сбыстротой хорька юркнула внутрь: что там учинил над её девочкой бессовестныйвенн?.. Почему не плачет больше, жива ли?.. Многоопытная бабка, конечно, вмигпоняла, чем кончилось дело. Волкодав трёх шагов не успел отойти от палатки,когда Хайгал с той же удивительной прытью вылетела наружу.

– Нагнись! – строго велела она росломутелохранителю.

Венн нагнулся. Бабка мигом схватила его за уши и… прошласьсухими морщинистыми губами по его лбу и щекам.

– Спасибо, сынок… – тихо, чтобы не слыхалиблизнецы, сказала она.

Зато государыня кнесинка с самого утра ни разу не подняла наВолкодава глаз. Трудно смотреть в глаза мужчине, который сумел оградить твоёцеломудрие пуще тебя самой.

Аптахар первым вернулся из своего отряда, пристроился кВолкодаву и некоторое время молчал, шагая с ним в ногу. Казалось, он что-тообдумывал.

– С самой весны мы с тобой заодно, – проговорил оннаконец. – А ведь у меня венн брата убил. Младшенького. Хёггов хвост!Когда это я думал, что буду заодно с венном? А?.. Я тебя спрашиваю!

Волкодаву ответить было нечего, и он промолчал. Он всё равноне собирался рассказывать Аптахару, как сам – было дело – смертельно ненавиделсегванов. Всех без разбора. Тоже, кстати, было за что. И как потом, угодив накаторгу, он от этой глупости быстренько излечился.

Аптахар тщательно разгладил широкой пятернёй кудрявуюбороду, но только для того, чтобы тут же скомкать её в кулаке.

– Вот что, венн… – сказал он. – Может, нам, когдав Велимор доберёмся, взять да и кровь смешать всем четверым? Я, ты, Декша,Мал-Гона… Надо же держаться друг друга. Не против?