Адмирал Эндрю Каннингхем - Дмитрий Лихарев

В Адмиралтействе вопросы борьбы с подводными лодками находились в руках контр-адмирала Джона Эдельстена, некогда занимавшего пост начальника штаба Средиземноморского флота при Каннингхэме. Подчиненный ему отдел занимался слежением за подводным лодками, анализом разведданных, проверкой и перепроверкой поступающей информации. Имея почти суеверные представления об этой работе до прихода в Адмиралтейство, Каннингхэм поразился, с какой сноровкой она велась. Аналитическим отделом руководил капитан I ранга Ч.Р.Уинн. В гражданской жизни он трудился адвокатом, но его знания о подводных лодках, их командирах и даже о том, что они думают, были потрясающими. За каждой подводной лодкой, покидавшей вражескую гавань, устанавливалась слежка, и в любой момент каперанг Уинн мог назвать количество, предполагаемое местонахождение и передвижения всех германских подводных лодок, находившихся в море, с удивительной точностью.

Задача воплощения этих знаний в конкретные меры борьбы лежала на широких плечах командующего военно-морскими силами на западных подступах к Англии адмирала Макса Хортона, штаб которого размещался в Ливерпуле.

Помимо противолодочной борьбы операции в водах метрополии подразделялись на две четко различимые формы: те, которые велись в прибрежных водах Англии, и те, которые вел Флот Метрополии на более отдаленных акваториях. Что касается прибрежных действий, то в Ла-Манше и водах южного и восточного побережья Англии почти еженощно происходили стычки с германскими торпедными катерами, вступавшими в бой с английскими эсминцами и сторожевыми кораблями. Особенно ожесточенными были схватки между торпедными катерами, которые велись на коротких дистанциях с применением ручного стрелкового оружия и ручных гранат. Примерно через две недели после официального вступления Каннингхэма в должность первого морского лорда у побережья Бретани произошел бой между английскими кораблями и соединением хорошо вооруженных германских эсминцев и торпедных катеров, который стоил англичанам крейсера «Харибдис», торпедированного и потопленного 23 октября с большими человеческими жертвами.

Флот Метрополии под командованием Брюса Фрэйзера охранял северные коммуникации и выходы в Атлантику. Его главная задача заключалась в эскортировании и прикрытии конвоев, идущих в СССР. Надо сказать, что Каннингхэм считал эту работу «одной из самых неблагодарных в войне на море». Адмирал вообще относился к Советскому Союзу очень настороженно, если не сказать, враждебно: «Наш русский союзник отличался сугубо сухопутным мышлением, и, по-видимому, так и не осознал всех трудностей осуществления конвойных операций далеко за полярным кругом и не испытывал особой благодарности за цепные грузы военных материалов, доставляемые в Архангельск из Соединенных Штатов и Великобритании с огромным риском и потерями среди наших моряков». Что касается самого Каннингхэма, то он, по-видимому, так и не осознал, какое значение для общей победы союзников имела грандиозная и кровавая борьба на Восточном фронте.

В течение лета, когда на протяжении 24 часов стоял полярный день, конвои подвергались мощным и продолжительным атакам подводных лодок и самолетов, хотя включение в состав эскортов легких авианосцев позволяло отражать их нападения довольно эффективно. Зимой, когда только в полуденные часы наступал короткий период полумрака, конвоям и эскортам приходилось бороться главным образом с погодными условиями. Их одолевали сильные штормы, туманы и слепящие метели, когда видимость падала практически до нуля. При минусовой температуре на пушках и верхних палубах намерзал толстый слой льда. Постоянно существовал риск подвергнуться атаке германских линкоров и тяжелых крейсеров, стоявших в норвежских фьордах. Правда, 22 сентября 1943 года, незадолго до прихода Каннингхэма в Адмиралтейство, английским сверхмалым подводным лодкам удалось подорвать и вывести из строя стоявший в Альтен-фьорде «Тирпиц» — главное страшилище для британских эскортных сил.

Восточным флотом командовал адмирал Джеймс Сомервилл, разместившийся со своим штабом в Коломбо. Он располагал только одним линкором «Рэмиллисом», несколькими крейсерами, эсминцами и эскортными кораблями. До поры задача британского Восточного флота оставалось достаточно скромной — обеспечивать безопасность коммуникаций в Индийском океане от атак подводных лодок и надводных кораблей, главным образом японских. Хотя японцы держали несколько крейсеров в Сингапуре, они были слишком поглощены борьбой с американцами на Тихом океане, чтобы отрядить достаточно крупные силы в западном направлении. Англичане готовились к началу 1944 г. усилить флот Сомервилла, направив в Индийский океан старые линкоры «Куин Элизабет», «Вэлиент», линейный крейсер «Рииаун» и авианосец «Илластриес».

Таким образом, в Адмиралтействе Каннингхэм ощущал себя чем-то вроде паука, сидящего в центре громадной паутины, которая то и дело подрагивала в разных концах. Стиль общения первого морского лорда с гражданскими чиновниками Адмиралтейства складывался вполне приемлемый. Морского министра, Э.В.-Александера Каннингхэм хорошо знал и неплохо с ним сработался. Можно насчитать совсем немного ситуаций, когда они расходились во мнениях. Согласно пожеланиям адмирала, морской министр обычно начинал работу во второй половине дня и сидел до глубокой ночи. Каннингхэм же усаживался за свой рабочий стол незадолго до 9.00 и предпочитал отходить ко сну до 23.00, если, конечно, не случалось ничего из ряда вон выходящего.

Личная жизнь первого морского лорда поначалу оказалась не слишком комфортабельной. Как уже говорилось, его дом располагался в Бишопе Уолтэме, а в Лондоне Каннингхэмы своего жилья не имели. На время Каннингхэм занял спальню в Адмиралтействе, поблизости от служебного кабинета, а преданный денщик старшина Уоткинс готовил ему завтраки на электроплитке. Поэтому адмирал искренне обрадовался, когда Черчилль предложил ему оборудовать под квартиру бывшую официальную резиденцию первого морского лорда, размещавшуюся на верхнем этаже Мэллхауза. В 20 — 30-х гг. этими просторными апартаментами не пользовались. Помещение оперативно переоборудовали в жилую квартиру и обставили за казенный счет, так что первый морской лорд с супругой смогли въехать в новое жилье в начале февраля 1944 г. Там они прожили два с половиной года, наезжая по выходным дням в Бишопе Уолтэм. За порядком в новой квартире следили две энергичных горничных.

Как уже говорилось, с вступлением в войну США, английские начальники штабов стали работать в тесном взаимодействии с американскими начальниками штабов. По мере необходимости они встречались непосредственно. Кроме того, английские начальники штабов имели в Вашингтоне своих постоянных представителей. В октябре 1943 г. главной проблемой, обсуждаемой в ОКНШ, была подготовка к вторжению в Европу. Хотя тогда точную дату еще не определили, операцию планировалось осуществить в «как можно более ранние сроки 1944 года». Английские начальники штабов также уже начали задумываться о том времени, когда Германия будет разбита, и британские вооруженные силы смогут со всей энергией обрушиться на Японию. Фактически в Вашингтоне уже начала работу небольшая секция оперативного планирования британского военно-морского флота и вела переговоры с американцами относительно английского вклада в войну на Тихом океане.

Далеко не просто проходило обсуждение кандидатур командующих, которым предстояло руководить вторжением в Европу. В Лондоне считали, что верховное командование следует поручить начальнику имперского генерального штаба Алану Бруку, поскольку никто не смог бы справиться с этой задачей лучше. Но тот факт, что большинство солдат, которым предстояло сражаться на континенте, будут американцами, а также по ряду других причин, дело шло к тому, что верховным командующим должен стать американец. Таким образом, Алан Брук остался в стороне, и выбор лежал между генералами Джорджем Маршаллом и Дуайтом Эйзенхауэром. Каннингхэм с самого начала не сомневался, что этот пост останется за Эйзенхауэром. Зная об особом положении Маршалла в американском Комитете Начальников Штабов, адмирал не мог себе представить, как его отпустят из Вашингтона. Рузвельт неоднократно говорил, что он не мог спать по ночам, когда Маршалла не было в стране.