Хозяйка Рима - Кейт Куинн

— Нет, — твердо произнес он.

— Ты могла бы его на какое-то время отвлечь? — спросил Марк.

— Она никого не отвлечет, потому что она останется здесь. Я никуда ее не пущу, — хмуро возразил Арий.

— А вот это мы еще увидим. Я ухожу, — с этими словами Тея направилась к двери. Арий в два шага — куда только подевалась его хромота? — догнал ее и схватил за руку. Когда же Тея попыталась от него вырваться, он, взяв ее под локти, оторвал от пола.

— Тебе нельзя туда. Он тебя убьет.

— И тебя тоже.

— Ну за себя я спокоен. Он давно, вот уже несколько лет, не видел меня в глаза. Тебя же он раздерет на куски.

— В предыдущие годы он уже не однажды пытался это сделать. И если жизнь нашего сына в опасности, я готова пойти на риск еще раз, — голос ее был тверже булата. — Я не намерена быть всего лишь зрительницей и уповать на милость богов. На этот раз я стану полноправной участницей!

Арий резко повернулся к Марку.

— Ты ведь знаешь, каков он. И на что он способен.

— Это ее выбор, — пожал плечами Марк.

— Именно. — В глазах Теи мелькнул недобрый огонек.

— Тея! — Арий схватил ее за плечо. — Он тебя убьет. Я не вынесу…

— О, еще как вынесешь! — в ее голосе слышались ледяные нотки. — Ведь вынесла я, наблюдая за тобой на арене. Так что не мешай мне!

Они стояли друг против друга пошатываясь и глядя друг другу в глаза.

Затем Арий постепенно, палец за пальцем, разжал руку.

— Будь ты проклята, — прошептал он. — Будь ты проклята.

Но Тея лишь повернулась к нему спиной и вышла вон. Арий несколько мгновений смотрел ей вслед, а затем повернулся к Марку. Было в его взгляде нечто бесстрастное, отрешенное и вместе с тем свирепое, что Марк невольно отшатнулся назад.

— Время залечь на дно, сенатор, — произнес он. — Свое дело ты уже сделал.

Тея же спускалась по ступенькам вниз, от макушки до ног императорская любовница — волосы распущены по плечам, взгляд пустой и отсутствующий.

— Павлин, — затараторила Сабина, как только они отошли от ворот, — моя мать выяснила, что вы замыслили заговор.

Павлин растерянно заморгал.

— Я не замышлял никакого…

— Не будь так глуп! На это нет времени… — Сабина потрясла его за руку. — Она все узнала и теперь торопится сюда…

— Эй, это вы о чем? — поинтересовался Викс.

— Мой отец и Павлин замыслили вместе с твоим отцом заговор…

— Эй, мой отец давно мертв, — возразил Викс. Было видно, что он осторожничает.

— Неправда, — с жаром возразила Сабина. — Некто, кого отец называл Варваром, приходил к нам домой несколько дней назад. Тебя ведь, если не ошибаюсь, называют юный Варвар? Вот видишь, все сходится. И между ними существует заговор. А моя мать…

— А кто твоя мать? — спросил Викс, прежде чем Павлин смог направить разговор в более безопасное русло.

— Лепида Поллия.

— Эта сука? — Викс весь ощетинился и поспешил сделать шаг назад.

— Да, эта сука, — согласилась Сабина, и Павлин вновь от неожиданности заморгал.

— Я бы не советовал тебе позволять матери совать нос не в свои дела, — мудро рассудил Викс.

— Верно. Я тоже так считаю, — согласилась Сабина и, вновь повернувшись к Павлину, в двух словах пересказала ему, что, собственно, произошло — про свою мать, Ария, Тею. Стоило ей закончить рассказ, как все трое застыли, пристально глядя друг на друга. Затем какой-то преторианец что-то крикнул, обращаясь к Павлину, и тот впервые обратил внимание на толпы людей, что стекались мимо них к Форуму, на стражников, нервно переминающихся у ворот с ноги на ногу. А тем временем солнце уже клонилось к реке.

— Я обо всем позабочусь, — заверил он Сабину и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Когда все будет окончено, у него будет время отомстить Лепиде за то, что та сделала с его сестрой. — Ты храбрая, Вибия Сабина, коль решилась прийти сюда.

— Это точно, — поддакнул Викс и, взяв ее за подбородок, приподнял лицо, чтобы лучше рассмотреть синяки. — Да, смотрю, эта сука постаралась вовсю. Кстати, тебе известно, что всего один поцелуй гладиатора — и назавтра никаких синяков.

Павлин отвесил ему подзатыльник.

— Ты однажды уже меня излечил, Верцингеторикс, — произнесла Сабина, задумчиво глядя Виксу в глаза. — Кстати, мы с тобой уже встречались.

— Неужели?

— Во время игр, когда мне было семь лет. Ты тогда украл мой жемчужный гребень.

— Быть того не может! — машинально воскликнул юный воришка.

— Еще как может! Но это не важно, — улыбнулась Сабина. — Тогда у меня была эпилепсия, но кто-то раздобыл для меня немного твоей крови. Говорят, гладиаторская кровь излечивает падучую.

— И как, излечила? — довольно осклабился Викс.

— Я всю дорогу бежала сюда и постоянно опасалась, как бы со мной не случился припадок, и тогда я точно опоздала бы. Но он не случился. Более того, я прекрасно себя чувствую, — с этими словами Сабина встала на цыпочки и, обхватив загорелую шею Викса худенькой ручкой, быстро коснулась губами его губ. — Так что, думаю, стоит попробовать.

Викс тотчас обхватил ее за талию, однако Сабина поспешила отстраниться на него и вновь повернулась к Павлину, прежде чем тот успел высказать свое неудовольствие по этому поводу. — Пока не поздно заткни рот моей матери, — сказала девочка, — иначе она всех погубит.

Вместо ответа Павлин лениво отдал ей салют и, подталкивая перед собой Викса, вновь повернулся к воротам. Предупредить стражу, чтобы те не пропустили во дворец Лепиду, несложно, иное дело, что всегда найдется продажная душа, готовая за деньги пропустить во дворец кого угодно. Павлин вновь посмотрел вслед сестре — крохотная фигурка, завернутая в голубое покрывало, уже почти растворилась в толпе — и вознес благодарность сразу всем богам, которые ей благоволили.

— Она влюблена в меня по уши, — с самодовольной ухмылкой заявил Викс.

— Ей всего двенадцать лет! — прорычал Павлин и довольно грубо подтолкнул Викса перед собой. — И не смей лапать ее своими грязными ручищами!

— Волки собираются в стаю.

— Цезарь!

— Они почему-то думают, что я их не вижу. — Домициан, словно зверь в клетке, расхаживал из одного угла опочивальни в другой, и его отражение в опаловых стенах неотвязно следовало за ним. — Однако бог видит и слышит все.

Павлин стоял, переминаясь с ноги на ногу. Он открыл было рот, чтобы возразить, однако тотчас передумал.

— Луна обагрится, как только войдет в созвездие Водолея, — голос Домициана превратился в едва слышный шепот. — И случится то, о чем потом будет говорить весь мир.