Магия Отшельничьего острова - Лиланд Экстон Модезитт

Теперь я полностью сосредоточился на том, чтобы переставлять ноги, переводя дух после каждого второго шага.

Тамре шаги давались легче, но двигалась она машинально, просто повторяя мои движения.

Тень больше не накрывала то место, где я оставил Гэрлока. Мой пони дожидался меня там. И при моем приближении он приветствовал меня ржанием.

Я попил из родника, уселся на валун, достал из сумки основательно зачерствевший хлеб и желтый сыр и протянул кусок Тамре. Та ответила мне недоумевающим взглядом.

— Еда. Ты можешь это съесть. Давай.

Она так и сделала. Но по-прежнему механически, с пустыми, как у фарфоровой куклы, глазами.

Нам предстояла неблизкая и нелегкая дорога до Кифрина, но прежде следовало хоть немного восстановить силы. Еда и питье подкрепили меня и прояснили сознание настолько, что я смог прикоснуться к шраму на шее Тамры и начать процесс исцеления. Ее стоило избавить хотя бы от шрамов на теле: достаточно и того, что изранена ее душа.

Усадить Тамру на Гэрлока мне удалось без возражений. А вот пони негодующе заржал и даже попытался вырваться.

Назвать дорогу до Кифрина «нелегкой» — значило не сказать о ней ничего. До следующего источника мы добрались чуть ли не к закату. Я и Тамра ехали на Гэрлоке по очереди, хотя пони, стоило мне чуток поотстать, начинал артачиться. Хорошо еще, что сама девушка покорно и бездумно двигалась вперед, что пешком, что верхом.

На привале мы перекусили хлебом и сыром, к которым на сей раз добавились вымытые в ручье кислые груши. Тамра жевала еду с полнейшим равнодушием, почти не размыкая губ.

На ночь, использовав почти все оставшиеся силы, я установил двойные охранные чары. Против Тамры и против любого внешнего посягательства .

Ни того ни другого не понадобилось. Когда я проснулся, Тамра, уставясь в никуда, сидела на моем спальном мешке. Сам я устал настолько, что уснул под одним лишь тонким плащом,

— С тобой все в порядке? — вопрос прозвучал нелепо, но нужно же мне было что-то сказать. Девушка не ответила. Ее фарфоровые голубые глаза не обнаруживали и намека на осмысление происходящего.

Она делала лишь то, что ей было сказано — это относилось и к естественным телесным потребностям. Понятно, что последнее обстоятельство отнюдь не облегчало моей задачи.

Второй день прошел лучше, но только в физическом плане. Тамра легче справлялась с элементарными действиями, но по-прежнему молчала и выказывала полнейшее равнодушие к происходящему. Зондирование не указывало на наличие в ней или вокруг нее активного хаоса, а где-то глубоко внутри сохранилась туго скрученная гармоническая спираль, к которой я не решался даже прикоснуться. Оставалось надеяться, что Джастин, не только Серый маг, но и целитель, сможет ей помочь. В некоторых случаях опыт гораздо предпочтительнее нахрапа.

Проехав то самое ущелье, где мне довелось встретиться с Белым Рыцарем, я приметил только одиноко валявшееся у обочины копье с позеленевшим бронзовым наконечником. От самого рыцаря не осталось даже праха, а вот скелеты и обрывки одежды загубленных призраками людей сохранились.

Вторая ночь — мы провели ее в холмах за Отрогами — не принесла происшествий, но я много раз просыпался, а Тамра, похоже, не спала вовсе — просто лежала на спине, уставясь в темные тучи.

В середине утра третьего дня, когда мы уже добрались до старой дороги на Кифрин, впереди показался двигавшийся нам навстречу отряд всадников. Двое из которых — женщина на боевом скакуне и мужчина на лохматом пони — были мне знакомы. Солдаты вели с собой двух оседланных лошадей без седоков. Видимо, на всякий случай.

— Елена... Джастин... — хрипло поздоровался я, не слишком обрадовавшись встрече с Серым магом. Как будто его появление свидетельствовало о допущенном мною промахе.

— Мои поздравления, Мастер из Мастеров гармонии, — проговорил Джастин, склоняя голову. И вроде бы говорил искренне.

Елена не встретилась со мной взглядом, губы ее были поджаты, рука покоилась на рукояти гармонизированного стального клинка, а все внимание обращено к Тамре.

— Кто... кто она? — проговорила наконец унтер-офицер. — Пленница... или как?

Я посмотрел на Джастина и, скорее для него, чем для Елены, сказал:

— Белое Узилище. Я сделал все возможное, но ее душа скручена в тугой клубок... Там, внутри.

— Ты услышал мой голос? — спокойно спросил он.

— Да. Но все равно не мог поступить иначе.

— И чего добился? Она не сможет жить с этими воспоминаниями.

— Да знаю! Но с чего ты взял, что я вернул ей воспоминания? Возможно, сейчас она вообще ничего не помнит!

— Как ты это сделал? — с расстановкой проговаривая каждое слово, спросил Джастин.

— Взял да и сделал. Принцип тот же, как когда сплетаешь свет или другие виды энергии, только это больнее и работа тоньше. Особенно когда приходится отделять боль от воспоминаний.

— Мастер гармонии... — вмешалась Елена.

— Ты права, — промолвил я, поняв, что она хочет сказать. — Поговорить мы можем и по дороге.

Мы двинулись дальше. Джастин, даже не взглянув в мою сторону, подъехал к Тамре и всю дорогу держался рядом с ней, что-то тихонько приговаривая. В середине дня устроили привал, но Серый маг так со мной больше и не заговорил. Да и все остальные отводили от меня глаза.

Когда отряд снова оказался в седлах, всадники продолжали держаться от меня в отдалении, сторонясь как зачумленного. И это при том, что с Джастином, Серым магом, они спокойно вступали в разговоры.

Впрочем, и сам Джастин, похоже, рядом со мной чувствовал себя неуютно, так что мне оставалось лишь ехать, погрузившись в себя, и размышлять.

Так ли уж сильно отличался я от Антонина? Чем обернется для меня обращение к силам, о существовании которых я лишь смутно догадывался? Суждено ли мне стать еще одним Серым магом, или же меня ждет куда более худшая участь?

Ранним утром, стоя в одиночестве на балконе Кифринской цитадели, я снова смотрел на восходящее солнце. На сей раз рассвет был прохладным. Налетавший со стороны города холодный бодрящий ветер приносил запахи — главным образом свежевыпеченного хлеба и коз. Козий запах трудно назвать приятным, однако за восьмидневку мне вполне удалось к нему притерпеться, тем паче что повар самодержца потчевал меня, главным образом, козлятиной — жареной, тушеной или печеной.

Хорошо хоть булочки, прихваченные мною из трапезной на завтрак, козлятины не содержали. А унести завтрак к себе мне пришлось потому, что при моем появлении в трапезной воцарялось молчание.

Мой балкон вплотную примыкал к балкону Кристал, и, хотя разделявшая их железная решетчатая дверь не имела запора, я ее до сих пор не открывал. Встреча с Кристал мне еще предстояла.

Когда мы вернулись, субкомандующий в Кифрине отсутствовала. Воспользовавшись тем, что я разрушил источник хаотической одержимости, она очищала порубежные земли от остатков вторгшихся отрядов префекта. Без подпитки хаосом галлосские новобранцы не могли тягаться не только с Наилучшими, но и с боеспособной частью местного ополчения.