Суд в Нюрнберге. Советский Cоюз и Международный военный трибунал - Франсин Хирш

Самая ожидаемая часть приговора – вердикты против подсудимых – была отложена до утра. Когда суд сделал вечерний перерыв в заседаниях, Полевой и некоторые другие советские корреспонденты отправились в местный бар, где компания западных журналистов делала ставки на судьбу подсудимых: «Повешение? Расстрел? Пожизненное заключение? Оправдание?» Полевой позже вспоминал, как бармен записывает ставки, будто на бегах[1366].

Советская делегация не отдыхала. Поздно ночью члены комиссии Вышинского составили окончательную редакцию особого мнения Никитченко. В 2:10 ночи по московскому времени один советский дипломат (Энвер Мамедов) послал секретное сообщение заместителю министра иностранных дел Владимиру Деканозову: министр юстиции Николай Рычков и председатель Верховного суда СССР Иван Голяков утвердили особое мнение, и ожидалось, что глава Смерша Виктор Абакумов тоже даст положительную резолюцию. Деканозов передал эту новость Вышинскому в Париж по телефону. Вышинский добавил собственную одобрительную резолюцию, и документ немедленно переслали в Нюрнберг[1367].

* * *

Утром 1 октября Дворец юстиции снова был набит битком. В самый последний раз подсудимые заняли свои места на скамье, ожидая решения своей судьбы. Геринг озирался в темных очках с тенью ухмылки на губах; Гесс копался в стопке бумаг; Кейтель сидел с прямой спиной в своей военной форме, глядя прямо перед собой[1368]. Когда суд открыл заседание, Лоуренс объявил, что Трибунал начнет с оглашения вердиктов, а затем перейдет к наказаниям.

Лоуренс зачитал вердикты против первых нескольких подсудимых. Он начал с Геринга и кратко изложил доказательства его преступлений. Вина Геринга «не имеет себе равных по своей чудовищности», и ему нельзя найти никаких смягчающих обстоятельств. Он виновен по всем четырем разделам. Следующим шел Гесс, и вердикт был неоднозначен. Обвинение доказало, что он, возможно, знал о военных преступлениях на востоке, а его подчиненные по НСДАП распространяли приказы, ведшие к совершению этих преступлений. Но Трибунал нашел эти доказательства недостаточными для установления вины. В то же время доказательства его участия в гитлеровском планировании войны неопровержимы; он виновен по Разделам I и II. Лоуренс перешел к Риббентропу. Суд решил, что тот «беззаветно» участвовал в преступлениях нацистов. Риббентроп виновен по всем четырем разделам[1369]. Такой же вердикт был вынесен Кейтелю. Возможно, Кейтель лично выступал против войны с Советским Союзом, но он подписался под планом вторжения, организовал нападение и издавал директивы, вследствие которых совершались злодеяния. Следом шел Кальтенбруннер, которого Трибунал признал виновным по Разделам III и IV[1370].

Вышел Никитченко зачитать вердикт в отношении Розенберга. Этот подсудимый создал «систему организованного грабежа» на оккупированных территориях СССР и был полностью в курсе жестокого обращения с советскими людьми. Он виновен по всем четырем разделам. Затем Биддл зачитал вердикт против Франка. По его утверждению, обвинение не доказало, что Франк виновен в заговоре. Но остались Разделы III и IV, потому что Франк сознательно участвовал в депортации и порабощении «более миллиона поляков» и в убийстве «как минимум 3 миллионов евреев». Затем де Вабр перешел к Фрику и объявил, что Трибунал признал того виновным по Разделам II, III и IV. Лоуренс зачитал вердикт в отношении Штрайхера, провозгласив его виновным по Разделу IV. Потом Никитченко огласил вердикт против Функа. Хотя Функ не играл ведущей роли в заговоре, он экономически подготавливал вторжения в другие страны и их разграбления; впоследствии на посту главы Рейхсбанка он набивал вагоны деньгами, драгоценностями и золотыми зубными коронками жертв концлагерей. Он был виновен по Разделам II, III и IV[1371].

После короткого перерыва Биддл перешел к Шахту и описал его решающую роль в перевооружении и военном возрождении Германии. Но Биддл объяснил, что перевооружение само по себе не есть преступное деяние, и обвинение не смогло доказать, что Шахт знал о гитлеровских планах войны. Трибунал признал его невиновным и приказал освободить[1372]. Полторак впоследствии вспоминал, как во время этого объявления «в зале нарастал гул»: одни выражали одобрение, другие гнев и разочарование[1373]. Корреспонденты, до сих пор не уверенные в шансах на оправдание, немедленно скорректировали свои прогнозы. Теперь казалось возможным все.

Следующими на скамье сидели два адмирала, Дёниц и Редер. Де Вабр и Лоуренс зачитали вердикты, касающиеся их. Обоих признали виновными в преступлениях против мира и военных преступлениях; Редера также признали виновным в заговоре из-за его участия во вторжении в Норвегию. Но решение о военных преступлениях включало важное предостережение для обоих подсудимых: при определении меры наказания Трибунал не будет учитывать, что они топили суда без предупреждения, потому что американский ВМФ на Тихом океане воевал точно так же. Следующие два вердикта, которые зачитали Никитченко и Биддл, тоже были неоднозначны. Шираха признали виновным только по Разделу IV, за изгнание евреев из Вены. Заукеля признали виновным по Разделам III и IV за то, что он курировал угон более 5 миллионов людей на принудительные работы. Следующим шел Йодль, и вердикт против него был единогласен. Де Вабр объявил: Трибунал не принял во внимание его ссылку на «приказ вышестоящих» и признал виновным по всем четырем разделам[1374].

Вердикт касательно Папена стал второй большой сенсацией дня. Лоуренс объяснил, что доказательств против этого подсудимого недостаточно. Папен «прибегал как к интригам, так и к запугиванию» для поддержки нацистской партии в Австрии в попытке совершить аншлюс. Но Устав МВТ не считает это преступлением, и обвинение не доказало, что Папен был причастен к каким-либо планам войны. Его оправдали. Когда шум утих, Никитченко огласил вердикт против Зейсс-Инкварта: виновен по Разделам II, III и IV. Биддл зачитал вердикты против Шпеера и фон Нейрата. Шпеер руководил производством вооружений, поддерживая военные усилия Германии, но Трибунал не счел, что это равносильно планированию или ведению войны. Трибунал признал его виновным по Разделам III и IV, главным образом за применение принудительного труда; при этом Трибунал отметил смягчающие обстоятельства, такие как его сопротивление Гитлеру в конце войны. Нейрат, напротив, был признан виновным по всем четырем разделам[1375].

Затем шел Фриче, и Никитченко стоически сидел на месте, пока Лоуренс зачитывал вердикт. Фриче давал указания немецкой прессе, как ей писать о войнах против Польши и Советского Союза. Но он не играл ключевой роли в планировании пропагандистской политики Германии. Он даже не был настолько важной фигурой, чтобы его приглашали на совещания по разработке планов войны. Поэтому, продолжал Лоуренс, его деятельность не подпадает под данное Трибуналом определение заговора. Не счел Трибунал его ответственным и за подстрекательство немцев к совершению злодеяний. Фриче извергал антисемитские речи, но не призывал прямо к преследованию и убийству евреев.